Твоя безумная «фанатка» (СИ) - Муравская Ирина (читать книги регистрация .TXT) 📗
— Конечно.
— Он тогда сказал, что разбитый разъём свидетельствует о дрожащих пропитых руках. Типа только у алкашей царапины на корпусе. Такая чушь. Я когда в темноте пытаюсь нащупать провод, ещё хуже мажу… Но это же не делает меня алкашкой.
Матвей, не моргая, смотрел на неё. А затем до него дошло, что это такая попытка его растормошить. Отвлечь от невеселых мыслей.
— Я в порядке, — на всякий случай уточнил он.
— Ты бледный, как мел.
— Просто не выспался.
Тыльную сторону мужской ладони ласково погладили большим пальцем.
— Прости. Я не хотела заставлять вас волноваться.
— Это я должен просить прощения.
— Не должен, не говори глупостей. Ты…
— Ну наконец-то! — к ним с воплем облегчения влетела мама, бросаясь к дочери. Следом неторопливо семенила бабуля, доедая бутерброд с колбасой. Выглядела она очень даже бодренько для пенсионерки, пережившей эмоциональное потрясение.
— Очухалась? Ну и славненько, — поприветствовала она внучку. Вот и всё сочувствие.
— Ма, ну можно же и поласковей, — укоряюще покачала головой. — С ума ведь чуть не сошли.
— Ну не сошли же. Целехонькая вон лежит. Врачи говорят, жить будет. Так что можно теперь спокойно ремня дать. За то, что сбегает на ночь глядя куда не попадя.
— Это я виноват. Простите, — виновато потупил глаза Матвей.
— Да ни при чём он тут! Я сама дура, — заступилась за него Нелли.
— А то мы не знаем. Эй, милок, — начальственным жестом окликнула бабуля Бондарева. — Дай нам пошушукаться немного. И позови медсестру. А то шлындает не пойми где. Чай небось гоняет в своей подсобке. За что им деньги такие платются?
— Он не виноват. Не валите всё на него, — продолжила попытки защиты Пылаева, видя, как бабуля с хитрым видом провожает удаляющуюся спину.
— Да знаю я, что не виноват. Бедный парень. Как тень по стенке тут слонялся, места себе не находил, — к её изумлению, старушка сердито пригрозила внучке кулаком. Эй, кто тут больной? Кого жалеть надо? Это её вообще-то машина едва не переехала!
— Да я ж не специально…
— Не специально она. Два парня вокруг тебя всю ночь толкались: ни ели, ни спали. Рассказывай давай, что творится. Что за любовные треугольники ты тут успела назаводить.
— Я не заводила. Они сами… назаводились…
— Ма. Давай не сейчас. Она только в себя пришла, — попыталась утихомирить родственницу вторая родительница.
Какой там.
— И шо? Видишь, шевелится и моргает. Ссадинами, да испугом отделалась. Сказали же тебе, через пару дней прыгать будет, как новенькая, — заняв стул Матвея на внучку внимательно воззрились. — Ну так чего? Почто молодцев добрых мучаешь?
Пылаева, утомлённая, словно не спала последние часы беспробудным сном, потёрла лицо, но, шикнув, с изумлением поняла, что да, без ссадин не обошлось. На виске и вдоль скулы обнаружились успевшие покрыться корочкой шершавые ноющие ранки. Хорошо же она приложилась об лёд.
— Не знаю, — рассматривая капельки крови, оставшиеся на подушечках пальцев, покачала головой она. — Всё так запуталось, а когда успело я и сама не поняла.
И правда. Когда её успело занести в эти дикие любовные дебри? Жила же себе так спокойно и славно, ни во что не лезла.
— Не поняла она, — фыркнули в ответ. — Вертихвостка. Нравится сразу двоим пудрить голову?
— Нет. Ничего такого… Я просто… я просто дико устала от этих эмоциональных качелей…
— Когда не знаешь, кого выбрать — выбирай себя. Не ошибёшься, — назидательно изрекла бабуля.
— Я знаю, кого выбрать. Уже выбрала. И этим обидела другого.
— Невозможно угодить всем. Это твоя жизнь. Если тот, другой, не дурак, то примет и поймёт, — мама была более мудрая. И мягкая в выражениях.
— Вот только он тоже дорог мне. И я не хочу его потерять.
— Ну я же говорю — вертихвостка!
— Ма!
— Не мамкай! Негоже мучить мужиков понапрасну. С глаз долой, из сердца вон. Своё, оно останется. А что было чужим само отсеется.
Нелли выдала непонятный звук, нечто среднее между "пффф" и "мдааа". Прекрасно. Бабуля дала ей строго противоположный совет с тем, что приняла она. Блин. Легче вот вообще не стало.
Семейные беседы прервала нашедшаяся медсестра. Следом за ней вернулся Максим с запрошенной водой. А там подтянулись и ребята с подарками для больной. Палата быстро превратилась в филиал цветочного магазина и палатки клоуна, торгующего воздушными шариками.
С ума сойти. А в прошлый раз она была совершенно одна. Лежала разбитая и сломленная, не зная с кем поделиться, ведь родительницам Пелька действительно рассказала не всё. Не смогла, умолчав едва ли не половину. Не хотела жалости, да и к тому моменту правда всё равно бы ничего не изменила. А потому зачем тревожить понапрасну? И себя, и других.
Теперь же всё иначе. Теперь у неё была поддержка. Да какая! Несмотря на просьбы не злоупотреблять с помещениями, оставлять её не хотели. Лишь к вечеру, когда пошли вторые сутки пребывания на ногах, народ начал потихоньку рассасываться.
Первым, ещё в обед, уехал Давид. Спешил отчитаться перед женой за долгое отсутствие. За ним подтянулись Никита с Тимуром. Филипп ушёл с Диной последними, пообещав навестить завтра. А сегодня, кажется, у кого-то намечалось незапланированное свидание. Милая права. Почему, собственно, нет?
Матвей и Макс, сколько бы Нелли не уговаривала их, уходить не пожелали. Так и спали в коридоре, развалившись на узком неудобном диванчике. Вымотанные, они дрыхли без задних ног, пропустив обход приставленного к больной лечащего врача.
Восточные черты, аккуратная бородка, белый халат, папочка в руках, очочки и вежливый, но абсолютно безэмоциональный голос. Человек, на котором отложился отпечаток профессии.
— Как чувствует себя пациентка?
— Как маринованный огурчик, одиноко забытый в банке.
— Шутим, значит точно хорошо, — в папочку с медицинскими данными заглянули краешком глаза. — Головокружение, тошнота, боль в ребрах?
— Нету ничего.
— Это хорошо. Пытались подняться на ноги?
— Да. Ходила в туалет.
— И как?
— Удачно. А что, должен был быть запор?
— Я имею в виду, шатало при ходьбе? Что-нибудь болело?
— А, нет, — Пылаева сконфужено покосилась на сидящую рядом маму. — Всё прекрасно.
— Превосходно. Результаты первых анализов готовы, там тоже всё в норме. Разве что маловато железа в крови, нужно повышать. Но это жизни не угрожает, так что долго держать вас тут не будем. Так… завтра с утра возьмём ещё разок кровь из вены, просьба ничего перед этим не есть. А через полчаса осмотр у гинеколога. Этаж выше, триста десятый кабинет. Медсестра вас проводит.
— Гинеколог-то зачем? — не поняла Пелька.
— Убедиться, что с плодом все хорошо.
Нелли почувствовала, как койка ушла из-под пятой точки. А нет, койка на месте. Это просто её заштормило. Откуда-то появилось заикание.
— К-каким плодом?
— А, вы не знаете? — ещё один быстрый взгляд на больничный лист пациентки. — Поздравляю. Вы в положении.
Глава 15. Здравствуй праздник, Новый год!
Ребёнок. Ребёнок? Ребёнок…
Значение этого слова настойчиво не желало укладываться в голове, как его не пытались утрамбовать. Даже когда всё подтвердилось в гинекологическое кресле. Срок — несколько недель. Нелли пребывала в парализующем шоке. Как? Как такое могло случиться? Нет, она знала, как заделываются дети, но они ведь всегда предохранялись. Всегда.
Ребёнок.
Он ну совсем уж сейчас некстати. Такой поворот рушил все планы, как рушится карточный домик от резкого порыва ветра. У неё, конечно, и планов-то особых не было… но учёба? Ещё полтора года. Опять что ли отпуск брать? И во сколько она выпустится оттуда? В тридцать? Хроническая студентка какая-то выходит.
Ладно она, чёрт с ним, а Матвей? У него карьера в самом расцвете, нафига ему ребёнок? Да они сами ещё дети. Двадцати три, а толку? Ума всё равно нет. Какие из них получатся родители? Какая из неё мать? Хозяйка чёрте что, убираться не любит, готовить толком не умеет, а тут ещё и ответственность за кого-то. Да у неё рыбки всегда дохли через неделю, потому что она либо кормила их на убой, либо забывала кормить вообще.
