Тайный мир шопоголика - Кинселла Софи (читать книги без .TXT) 📗

– Алло?

– Ребекка? Это Эрик Форман.

– Ой, – удивляюсь я. – Привет.

– По вашей статье уже новости.

– Какие? – спокойно спрашиваю я, а у самой внутри все сжимается. А что, если ему позвонил Люк Брендон? Что, если я действительно в чем-то ошиблась? Черт, я ведь проверила все факты? – Мне только что звонили из телешоу «Утренний кофе». Знаете такое? Ведущие Рори и Эмма. Они заинтересовались вашей историей.

– Что? – тупо спрашиваю я.

– Они делают серию репортажей на финансовую тему. Раз в неделю к ним в студию приходят финансовые эксперты и рассказывают, как правильно распоряжаться деньгами. – Эрик Форман понижает голос: – На самом деле у них проблемы с материалом. Они уже обсудили ссуды, кредитки, пенсии – в общем, все…

– Ясно, – бормочу я, чтобы не показаться полной дурой.

Но когда до меня доходит смысл его слов, я впадаю в оцепенение. Рори и Эмма прочитали мою статью? Сами Рори и Эмма? Мне вдруг представилось, как они сидят вдвоем и лихорадочно читают газету, вырывая ее друг у друга.

Но это же глупо, правда? Наверняка они купили два экземпляра.

– В общем, они хотят пригласить вас на завтрашний эфир, – продолжает Эрик Форман. – Чтобы вы рассказали про украденные бонусы и предупредили, чтобы зрители соблюдали осторожность в подобных делах. Ну как, интересно? Подумайте. Я могу сказать им, что вы заняты.

– Нет! – быстро отвечаю я. – Нет, скажите им, что… что меня заинтересовало их предложение.

Когда я кладу трубку, со мной чуть не случается обморок. Неужели это правда? Меня покажут по телевизору!

19

Машина, отправленная за мной со студии, прибывает вовремя – ровно в 7.30 утра. Когда в дверь звонят, мама, папа и я дружно вскакиваем.

– Ну, приехали наконец, – ворчит папа, глядя на часы.

С той минуты, как я сообщила папе о приглашении на телевидение, он твердит, что машина непременно опоздает и ему придется самому везти меня на студию. Вчера вечером даже разработал маршрут и обговорил с дядей Малкольмом запасной вариант. (Честно говоря, я думаю, что папа очень надеялся на такой поворот событий.)

– Ну, Бекки, – у мамы дрожит голос, – удачи тебе, дочка. – Она смотрит на меня, качает головой. – Наша малышка Бекки на телевидении. Надо же.

Я двигаюсь к выходу, но папа останавливает меня:

– Пока ты не открыла дверь, Бекки, хочу тебя спросить: уверена ли ты? Ты готова пойти на этот риск?

Он мельком смотрит на маму, и она кусает губы.

– Папа, все будет нормально, – успокаиваю я родителей. – Мы об этом уже говорили.

Вчера папа вдруг подумал, что, если меня покажут по телевизору, мой преследователь будет знать, где меня искать. Сначала он потребовал, чтобы я отменила интервью. Мне понадобилось немало сил, чтобы убедить его и маму, что телестудия надежно охраняется. Они даже придумали нанять для меня телохранителя, представляете? Вот было бы шоу – заявиться на телевидение с телохранителем.

Хотя… это выглядело бы круто и загадочно. Эх, а неплохая идея.

Снова звонят, и я решительно иду к двери.

– Осторожно там, – напутствует папа.

– Хорошо, не беспокойся.

Открывая дверь, стараюсь не выдать волнения и восторга. Но внутри я такая счастливая и легкая – как воздушный шарик.

Просто удивительно, до чего все замечательно складывается. Мало того, что меня по телевизору покажут, так еще все такие добрые и ласковые со мной. Вчера я несколько раз разговаривала по телефону с ассистентом продюсера «Утреннего кофе» – очень милой девушкой по имени Зелда. Мы подробно обсудили все, что я должна сказать в эфире, потом она договорилась, чтобы за мной приехала машина. А когда я сообщила, что сейчас нахожусь в доме моих родителей и у меня с собой нет подходящей одежды, она немного подумала и предложила подобрать что-нибудь у них в студийном гардеробе. Класс, да? Подобрать себе наряд в студийном гардеробе!

Думаю, после передачи мне разрешат оставить вещи себе.

Распахиваю дверь и от радости чуть не хлопаю в ладоши. На крыльце стоит дородный пожилой мужчина в синем двубортном пиджаке и фуражке, а за его спиной сияет автомобиль. Мой личный шофер! Жить становится лучше, жить становится веселее!

– Мисс Блумвуд? – спрашивает шофер.

– Да, – отвечаю я, не в силах удержать своего восторга и расплываясь в счастливой улыбке.

Он первый хватается за ручку, подчеркнуто вежливо распахивает дверцу и стоит в ожидании. Ну честное слово, я прямо как кинозвезда!

Оглядываюсь и вижу, что мама с папой замерли на крыльце с вытянутыми от удивления лицами.

– Ну, пока! – бросаю я, словно ничего особенного не происходит, словно за мной каждый день присылают машину с шофером. – Скоро увидимся!

– Бекки, это ты? – слышится голос из соседнего сада, и у ограды появляется Дженис в халате.

При виде шофера и машины ее глаза округляются, и она переводит взгляд на маму. А мама в ответ пожимает плечами, всем своим видом говоря: «Сама поверить не могу!»

– Доброе утро, Дженис, – приветствует соседку папа.

– Доброе, Грэхем, – оцепенело отзывается Дженис. – Ой, Бекки, я никогда в жизни… За все эти годы… Если бы только тебя сейчас видел Том… – Она замолкает и смотрит на маму. – А вы ее сфотографировали?

– Господи! – в ужасе вскрикивает мама. – Нам и в голову не пришло. Грэхем, скорее неси фотоаппарат.

– Подождите! Я возьму видеокамеру! – кричит Дженис. – Я быстро. Можно снять, как машина подъезжает к дому, потом Бекки выходит из дома… и все это на фоне «Времен года» Вивальди, а потом…

– Нет! – торопливо встреваю я, замечая тень изумления на широком лице шофера. Господи, как неловко. А я-то так старалась выглядеть непринужденно и профессионально. – У нас нет времени на фотографии. Мне пора.

– Да-да-да, – лепечет Дженис, вдруг занервничав, – тебе нельзя опаздывать. – Она со страхом смотрит на часы, как будто шоу уже началось. – В одиннадцать, правильно?

– Программа начинается в одиннадцать ноль ноль, – чеканит папа. – Настрой видеомагнитофон на пять минут раньше, я всем так советую.

– Конечно, так и сделаем, – соглашается Дженис. – На всякий случай. – Она вздыхает. – Теперь даже в туалет не смогу сходить – буду бояться пропустить начало.

Пока я усаживаюсь в машину, во дворе стоит благоговейная тишина. Шофер отработанным движением закрывает дверцу и обходит машину. Я нажимаю кнопку, опускаю стекло и улыбаюсь родителям.

– Бекки, дочка, ты куда поедешь после передачи? К нам или к себе?

В ту же секунду моя улыбка тает, и я опускаю голову, якобы что-то делаю с кнопками на двери. Не хочу думать о том, что будет после.

Я даже представить не могу, что будет после. Я поеду на телевидение… и все. Остальное – спрятано в сундуке под замком, в самом дальнем углу моего сознания, и я не хочу вытаскивать его оттуда.