Искупление (ЛП) - Ван Дайкен Рэйчел (читаем книги txt) 📗

Он вздохнул.

— Если бы я собирался убить тебя, то ты давно была бы мертва.

Он сделал глоток из своей кружки.

— Как утешительно, — проворчала я.

— В этом весь я, — сказал он тихим голосом. — Утешаю.

Как же.

— Почему ты здесь? В моей комнате?

— Охрана, — он отвернулся. — Николай звонил мне несколько часов назад. Я прилетел на частном самолете, и вот я здесь.

Мои брови взлетели вверх от удивления.

— Чтобы защищать меня, пока я сплю?

Он сжал губы, что выглядело как намек на улыбку.

— Что-то в этом роде, — он провел рукой по коротко стриженным волосам. — Я Феникс Де Ланг. Ты, наверное, не очень многое помнишь о встрече со мной, потому что это была... травмирующая… — он, казалось, подавился этим словом, — неделя, и я босс семьи Николаси… — он перевел взгляд в пол, словно ему было некомфортно. — Знаешь, почему бы тебе сначала не одеться, а я сделал бы тебе кофе, и тогда мы смогли бы поболтать...

— Поболтать? — переспросила я. — Зачем нам разговаривать? Разве ты здесь не для того, чтобы охранять меня?

Он ухмыльнулся.

— Конечно, для этого, но пока я здесь, я мог бы рассказать тебе, кто твой отец, если ты, конечно, не против.

— Что? — я сильнее сжала простыни. — О чем ты говоришь?

— Я хорош, — прошептал Феникс, — в убийствах. При этом они выглядят как несчастные случаи. Я хорошо скрываюсь, когда мне нужно... Но моя специальность, по крайней мере, специальность, которая была передана мне — это секреты... Не деньги заставляют мир вращаться, Майя, а информация. Если ты владеешь чьим-то прошлым, ты владеешь своим будущим.

Я подавила тошноту.

— Хочешь сказать, что знаешь о моем прошлом?

— Я говорю тебе, что знаю все... как и Николай. Послушай, моя жена не хотела бы, чтобы я разговаривал с тобой, пока на тебе нет ничего, кроме проклятой простыни, а мне действительно нравится оставаться в живых. Николай бы тоже не остался равнодушным, он сошел бы с ума, выстрелил в меня или вколол мне все, что он разработал, и заставил кукарекать всю оставшуюся жизнь. Одевайся, тогда мы поговорим, сестренка.

— Сестренка? — выпалила я.

Он медленно кивнул.

— Кофе остывает.

И вышел за дверь.

ГЛАВА 44

Влюбленность похожа на мышь, попавшую в мышеловку, из которой нет выхода.

~ Расхожее выражение

Николай

Две черные машины въехали на пирс, что было похоже на раздражающее клише. Я заглушил двигатель и медленно вышел из машины. Я двигался неторопливо, захлопывая дверь и направляясь к двум внедорожникам.

Когда я был в нескольким метрах, дверь одной из машин открылась, и вышел Петров. Его живот торчал между полами расстегнутого длинного кожаного пальто на меховой подкладке. Удивительно, что он все еще нуждается в тепле, ведь жира, обволакивающего его органы, было более чем достаточно, чтобы согреть его.

Его помощник, представляющий из себя сплошную гору мышц, подошел к другому внедорожнику.

Я улыбнулся и кивнул головой в сторону пяти человек, каждый из которых вытянул руки вперед, чтобы показать, что у них нет оружия, хотя мы все знали, что у них достаточно боеприпасов, чтобы перебить всю улицу.

— Неужели они действительно были нужны, Петров?

— Это ты мне скажи, — он не отводил от меня ледяного взгляда.

Я не ответил. В действительности, я боялся не за себя, а за нее, за то, что он сделал бы с ней, если бы знал правду. Но если они меня убьют, я не смогу спасти ее. Опять же, если меня убьют, Феникс знал, что делать. Это было частью беседы, которую мы провели прямо перед тем, как его самолет приземлился. Я не смог встретить его в Сиэтле, но дал ему строгие инструкции, кто заберет его из аэропорта, и что он любой ценой должен был защищать Майю.

— Как много она знает? — спросил Феникс спокойным голосом, который, как я знал, он старался контролировать.

— Она знает о девушках, вспоминает, как я причинял ей боль, но помимо этого я ничего ей не сказал. Я подумал, что лучше не сбрасывать на нее все сразу.

Феникс тяжело вздохнул.

— Значит, она не знает… обо мне?

Я выругался.

— Это не мои секреты, и я не имею права их рассказывать. Они твои и только твои.

— Черт возьми, — какой-то звук прервал наш разговор, а затем Феникс снова заговорил. — Я хотел оставить это позади, это мое прошлое. Говорить об этом почти так же тяжело, как пережить это вновь, ты же знаешь.

Да. Обычные разговоры о травмирующем событии подобны тому, что ты переживешь это снова и снова.

— Феникс, я знаю. Я бы не попросил тебя сделать это, если бы не был в отчаянии.

— Хорошо, — прошипел он сквозь зубы так, что обычное согласие прозвучало угрожающе. — Что-нибудь еще нужно от меня? Ну, ты знаешь, кроме того, чтобы помочь тебе спасти мир?

Я рассмеялся.

— К черту мир. Я убью каждого на этой планете, чтобы спасти ее, ты же знаешь. Ты сделал бы то же самое, чтобы защитить любимую женщину.

Феникс минуту молчал, а потом спросил:

— Ты любишь ее?

— Да.

— Хорошо, — он хмыкнул. — Наверное, это все меняет.... Люди идут на войну и за меньшее...

— Больше нет причин останавливать чье-то сердце, — я закрыл глаза, затем открыл их и оглянулся на дверь спальни, — чтобы другое могло биться, — я любил ее. Эта мысль была единственной, которая приносила тепло моему заледеневшему телу. — Ее защита — наивысший приоритет, пока ты здесь. Мне нужно, чтобы ты защищал ее, как кровную.

Я знал, о чем просил.

Итальянцы заботились о своей крови.

— У тебя есть мое слово, — быстро сказал Феникс, удивляя меня. — Я защищу ее, словно она моя кровь, потому что так оно и есть.

Я выдохнул.

— Спасибо.

— Я буду в твоей квартире через два часа. Если я не услышу ничего от тебя в течение двадцати четырех часов, я заберу ее в безопасное место и вызову подкрепление.

— Я хотел бы сохранить это в семье, — я проглотил негодование от того, что имел в виду их семью, а не свою собственную.

— Пять Семей — как одна, — сказал Феникс. — Мы разделены, когда нам это нужно, но в последнее время более сплоченные, чем обычно. По-видимому, русские заставляют нас воссоединяться, — пошутил он. — Иди, делай то, что тебе нужно. Прямо сейчас Серджио работает над взломом всей империи Петрова. Это означает, что мы не просто сможем обнаружить расположение двух притонов. Он хочет истощить все ресурсы Петрова и сделать его открытым для федералов.

Я издал злобный смешок.

— Замечательно, полагаю, федералы пойдут по следу, когда поймут наше участие?

— Конечно, — ответил Феникс. — Постарайся не умереть, Ник. У любви есть способность делать жизнь менее мрачной... Я бы не хотел, чтобы ты перестал дышать, прежде чем получишь шанс впервые увидеть солнечный свет.

Мое сердце колотилось в груди во имя женщины, которая спала в другой комнате. Я буду жить. Мне придется жить. Для нее. Я найду способ.

Петров жестом приказал своим людям отступить, затем полез в карман, вытащил сигару и, не торопясь, поджег ее, затянув несколько затяжек, прежде чем обратиться ко мне:

— Моя дочь... она умерла.

На мгновение я запаниковал, но потом вспомнил, что Майя фактически не его дочь, поэтому он, должно быть, имел в виду Энди.

— Она умерла легко, — кивнул я. — Мы присутствовали на похоронах.

— Мы, полагаю, это ты и Майя?

— Она работает на меня, — сообщил я обыденным тоном. — Поэтому, если ты не хочешь, чтобы я запер ее в башне на следующий год, тебе придется привыкнуть.

— Ты прикасался к ней, — Петров жестом указал на одного из своих людей. Тот подкинул мобильный телефон в воздух, Петров поймал его, а затем показал две фотографии, на которых мы садились в самолет. К счастью, моя рука покоилась на ее пояснице. Что еще лучше? Майя выглядела раздраженной.