Укротить ловеласа (СИ) - Сойфер Дарья (читаем книги бесплатно .txt) 📗
— Это вообще в отношениях последнее дело. Сиськами долго сыт не будешь, — Юля проследила за Надиным взглядом и усмехнулась. — Даже вон детям максимум на год хватает. Ты главное для себя пойми, нужен он тебе или нет. Ты его любишь?
— А как его не любить?! — обреченно простонала Надя. — Он же… Ты же видела его! Смотришь, и внутри все…
— Бабочки в животе? — подсказала Юля.
— Да почем я знаю! — Надя зажмурилась: так трудно бывает признаться самому себе в очевидном, так страшно осознавать свои слабости, что, кажется, лучше бы вообще никогда ничего не чувствовать. — Бабочки это, или просто надо на глистов провериться…
— Слушай, — Юля отстранилась и серьезно посмотрела сестре в глаза. — Каждой женщине хоть раз приходится делать выбор между надежностью и бабочками в животе.
— И что ты выбрала?
— Стала бы я от большой надежности заводить троих детей, — улыбнулась Юля. — Если ты его правда любишь, то надо хотя бы попробовать, что получится. Иначе сама себе потом не простишь.
— А если не выйдет? Если он сбежит через месяц?
— Никаких «если»! — мотнула головой Юля. — Просто надо держать его в тонусе. Это он должен бояться, что ты сбежишь, а не наоборот.
— И как это сделать?
— Вот смотрю я на тебя иногда и думаю: вроде умная баба, а таких простых вещей не понимаешь! У тебя же решение под носом.
— Игорь?.. — неуверенно предположила Надя.
— Игорь, — улыбнулась Юля, и Наде вдруг подумалось: как хорошо, что эта многодетная мамаша с мозгами Макиавелли — ее сестра, а не соперница.
Надя частенько сетовала на судьбу, которая закинула ее в шумное и суетливое семейство Павленко. Но где бы она была теперь без помощи братьев и сестер? Даже Машка с ее промытыми Интернетом мозгами, как ни крути, оказала Наде услугу. Кто знает, сколько бы еще Платон созревал для признания, если бы не бесстыжая Машкина ложь?
Теперь мысль о том, чтобы вернуться с вещами в семейное гнездо уже не казалась Наде такой пугающей. Она готова была уже позвонить квартирной хозяйке, чтобы официально расписаться в собственном банкротстве и захватить у мамы пару больших хозяйственных сумок для постельного белья и всяких личных мелочей, однако стоило Наде взяться за телефон, как на экране всплыло сообщение. Платон перевел ей тридцать пять тысяч, как и обещал.
Он думал о ней. Несмотря на ее отказ, на истеричное бегство, на войну с Игорем. Конечно, брать у человека такие деньги было неправильно, и в любой другой ситуации Надя бы так ни за что не поступила. Она привыкла помогать Платону и опекать его сама, а когда все вдруг перевернулось с ног на голову, ей стало не по себе. Но вариантов у нее других уже не осталось.
«Я все верну», — написала она, чтобы не чувствовать себя так унизительно.
«Я люблю тебя», — ответил он через секунду, и у Нади засвербило в носу от подступающих слез.
Очень сложно бывает сказать эти слова впервые, но стоит один раз перешагнуть невидимый барьер, как они сами рвутся наружу с каждым вздохом. И чем чаще их повторяешь, тем легче становится на душе.
Надя потянулась было пальцем к цифровой клавиатуре, чтобы ответить, и… Не смогла. Как будто что-то помешало, как будто кто-то хлопнул ее по руке. Может, оно и к лучшему? Такие признания лучше делать, глядя человеку в глаза. Современные технологии лишают слова веса, превращая их в сухие и куцые отголоски эмоций.
Позже. Она обязательно скажет ему, только позже.
Есть люди, которые до чертиков любят все контролировать, и Надя, определенно, принадлежала к их числу. Едва она сталкивалась с чем-то, что не могла подчинить себе, тут же начинала искать способы вернуться в зону стабильности. В моменты паники кто-то хватается за уборку, кто-то отключает мозги сериалами, кто-то пытается заглушить стресс булочками и шоколадом. У Нади же главным лекарством от хаоса всегда была работа. И сейчас, вернувшись в пока еще свою съемную квартиру, она подключила к сети ноутбук, разложила перед собой блокнот и ручки и погрузилась в дела с усиленным рвением.
Звонок Игорю был у нее на повестке первым и самым важным. От решения Заславцева зависело все. Предложить ему выступать дуэтом со старым и, наверное, злейшим врагом было страшно, но все же не так страшно, как разговаривать с Платоном о чувствах. А потому Платона Надя решила оставить на потом.
— Ты шутишь? — была первая реакция Игоря.
Надя вздохнула, размяла шею, как перед боксерским поединком, и переключила тумблер дипломатии на максимум. Никогда еще она не была такой велеречивой и убедительной, как сегодня. Расписывала Игорю, каких удивительных высот они смогут достичь вдвоем.
— Между вами такой огонь, какого я еще никогда не видела, — упражнялась она в риторике. — И аудитория это сразу услышит, поверь мне. Солистов полно, а вот дуэтов… Посуди сам: Платон уже заработал имя, ты тоже. Его подписчицы с ума сойдут от вашей бешеной энергии. И кроме того, — достала она из рукава самый важный аргумент, — Эрлих тоже мечтал поставить вас в дуэт.
— Ты говорила с ним? — напрягся Игорь.
— Конечно! Он сделал блестящую аранжировку Вивальди, наверняка, у него есть еще что-то. Мы поговорим с ним, он будет рад подключиться, я почти не сомневаюсь. Составит вам такой репертуар, что музыкальный мир пошатнется. Два виртуоза такого уровня вместе — это бомба, говорю тебе. Доверься моему чутью, прошу тебя. Пожалуйста, Игорь! Я бы никогда не поставила тебя в заведомо провальный проект! Ты же мой первый клиент, ты поверил в меня, когда я была никому не нужна, я этого не забуду, — Надя закусила губу, подбирая нужные слова. — В конце концов, отменить все никогда не поздно. Один концерт в Архангельском — и ты поймешь, сможешь ли дальше работать с ним вместе.
— А если он опять начнет психовать или оскорблять меня?
— Платона я беру на себя, — Надя сжала телефон с такой силой, что силиконовый чехол жалобно скрипнул. — Он будет вести себя примерно, насколько это возможно. Послушай, на тебя вся надежда. Ты же сам понимаешь, из вас двоих ты — гораздо мудрее и взрослее.
Если до этих слов Игорь и сомневался, то перед таким мощным натиском лести устоять не смог. Насколько Надя смогла изучить Платона с Игорем, для них обоих конкуренция между собой была главным и самым сильным мотиватором. Конечно, манипулировать клиентами было не слишком гуманно и не особо порядочно, но Надя чувствовала: вечный двигатель их соперничества способен поднять дуэт до невиданных высот. И если убедить каждого, что весь проект держится только на нем, они из кожи вон вылезут, лишь бы это доказать.
Добившись согласия Игоря, Надя набрала организаторов концерта в Архангельском и предложила им новый план: вместо студенческого оркестра Московской консерватории перед публикой выступит дуэт виолончелистов. Поначалу, конечно, это энтузиазма не вызвало, но как только Надя назвала имя Платона Барабаша и намекнула, что блогеров это порадует даже больше, а гонорара потребует в разы меньшего, музейная дама сдалась и сказала, что внесет в афишу необходимые поправки.
После этого Надя около часа висела на телефоне с Эрлихом, обсуждая репертуар. Старый профессор воспрял духом, узнав, что Надя реализовала его давнишние планы на двух самых перспективных учеников, и долго размышлял вслух и шуршал нотами, вспоминая, какие вещи успел переложить для двух виолончелей, пока, наконец, не выкристаллизовалась программа из трех пьес. И «Гроза», разумеется, в их числе. Выбор был огромным, но Надя с Владимиром Семеновичем сошлись на тех произведениях, которые Игорь с Платоном уже играли в студенческие годы, поскольку времени до концерта оставалось слишком мало, чтобы разучивать что-то с нуля.
Минут пятнадцать ушло на Вадика и на обсуждение детали предстоящей фотосессии: концерт следовало красиво проанонсировать в сетях; еще немного времени потребовал поиск подходящих костюмов, и, наконец, у Нади не осталось больше ни единого повода откладывать разговор с Платоном. С ним она по телефону общаться не захотела, — слишком уж много им следовало обсудить с глазу на глаз.
