Милый, единственный, инопланетный (СИ) - Монакова Юлия (книги полностью .TXT) 📗
На секундочку воображаю, что почувствовала бы я сама, окажись сегодня на её месте. Вот если просто представить: иду по улице и вдруг вижу в кафе свою лучшую подругу и Илью, Пока-Ещё-Не-Парня-Но-Имеющего-Все-Шансы-Им-Стать, которые завтракают и мило общаются… Наверное, мне было бы больно и обидно, даже если формально не к чему было бы прицепиться.
Возможно, Лёлька ждала от нас более детальных объяснений и оправданий с клятвенными заверениями, что “это не то, что ты думаешь”, однако Рус невозмутимо поцеловал её в щёку и, предложив присаживаться, спокойно объяснил:
— У нас с Мариной важный разговор по поводу Ильи, — и больше не счёл нужным ничего добавить.
— Ах, важный разговор… — Лёлька многозначительно приподняла брови, а я ощутила, как к щекам приливает кровь. Чёрт, но я ведь ни в чём не была перед ней виновата! Откуда же возникло это трусливое стремление оправдываться?
— Лёль, ну правда, — заметила я с нервным смешком. — Мы обсуждали мои отношения с Ильёй, потому что там всё… непросто. Если сомневаешься, могу даже показать тебе нашу с Русом переписку, — предложила я то ли в шутку, то ли всерьёз.
— Марина, прекрати немедленно, — тон Руса сделался стальным, а глаза — ледяными. — Не вздумай ничего показывать и доказывать. Если ты не веришь мне, — он перевёл взгляд на подругу, — то нам с тобой просто не по пути.
— Рус, я верю, — испуганно проблеяла Лёлька, не меньше меня шокированная этим мгновенным перевоплощением из красавчика-обаяшки в готового к прыжку тигра. — Верю и тебе, и Маришке…
— Вот и прекрасно, — тигр тут же исчез, а на его месте снова возник ласковый плюшевый котик. — Пойми, моя женщина должна мне доверять — всегда и безоговорочно. Если я сказал, что не обману — значит, я головой отвечаю за свои слова. Но при этом я тоже должен быть уверен в твоей честности и в том, что всегда смогу на тебя положиться… поэтому я никогда не унижу тебя допросами, чтением переписки и изучением контактов в твоём телефоне.
Лёлька с заметным усилием взяла себя в руки.
— А что, — спросила она неуверенно, — я уже твоя женщина?
Рус обезоруживающе улыбнулся, поднёс её руку к губам и поцеловал.
— Теперь это зависит только от тебя. Я-то уже определился.
Ишь, какие они с Ильёй скорые на определение, подумалось мне тогда. Что один, что другой: пришёл, увидел, победил. Но Лёльку, похоже, ничуть не смущает тот факт, что они с Русом знакомы всего несколько дней, она тоже вполне готова “определиться”… А может, это не они торопятся, а я торможу? Ведь Илья мне нравится, а я всё ещё сомневаюсь, всё ещё раздумываю…
Мы позавтракали все вместе под удивлёнными взорами посетителей кафе. Ай да парень, можно было прочитать практически в каждом взгляде, сразу с двумя крутит! Впрочем, судя по выражению лиц отдельных девушек, они с удовольствием пошли бы в гарем к Русу и третьей, и даже четвёртой женой. Лёлька, конечно, у меня тоже красавица хоть куда, но всё равно представляю, как тяжело лично ей будет даваться вопрос безусловного доверия в этих отношениях: где бы ни появился Рус, он вот так же будет собирать восхищённые женские взгляды, им будут откровенно любоваться, а ей — откровенно завидовать.
Что касается нас с Ильёй, то тут скорее наоборот: все будут тихо недоумевать, как я могла связать свою жизнь с таким странным парнем. Непременно начнут задавать бестактные и даже обидные вопросы… Готова ли я к подобному?
Снова и снова задумываюсь об этом, перечитывая последнее сообщение Ильи в ватсапе.
Пока что мне нечего ему ответить…
71
До дома я доезжаю, кажется, ещё более взвинченной, чем раньше. Перспектива милого душевного ужина в компании друзей семьи заранее вызывает у меня изжогу. Я раздражена и даже не собираюсь этого скрывать, помогая маме и бабушке расставлять на столе тарелки и раскладывать возле них приборы с салфетками.
К моменту, когда появляется семейство Логиновых, я уже не просто киплю — от меня в буквальном смысле летят искры бешенства, не хватает только таблички: “Не подходи — убьёт!” Причём если спросить, в чём причина моего раздражения — я сама не смогу дать внятного ответа.
Тётя Женя, как обычно, на диете — несмотря на то, что она худа как щепка. Салаты Логинова ест без хлеба, мясо — без гарнира, деликатно надкусывает один крошечный пирожок с рыбой из всего того великолепия, которое напекла бабушка. Покосившись на неё, я демонстративно накладываю себе щедрую порцию оливье, мяса с картофелем и несколько пирожков с разными начинками.
— У Маринушки хороший аппетит, — как бы извиняясь, говорит бабушка. Тётя Женя вежливо и понимающе улыбается, но, по-моему, пребывает в шоке от количества еды на моей тарелке. Об этом говорят её сжатые в тонкую полосочку губы, когда она обменивается быстрыми понимающими взглядами со своим мужем — таким же сухим и костлявым, как она сама.
— Ты тоже считаешь, что мне надо худеть? — я поворачиваюсь к сидящему справа от меня Глебу и смотрю на него в упор. Тот приклеивает фальшивую улыбку и с преувеличенным воодушевлением восклицает:
— Ну что ты, Марина! Ты в безупречной форме!
От этой грубой лести меня просто тошнит. Я, конечно, не жирная корова, но прекрасно знаю, что мне есть куда худеть, ни о какой “безупречной форме” речи и быть не может. А вот Илья… Илье я нравлюсь со всеми своими лишними килограммами, но он не стал бы врать, а честно сказал бы, что думает о состоянии моей фигуры, если бы я спросила. Улыбаюсь, вспоминая его пассаж о том, что излишек соли вызывает ожирение…
Замечаю, как Глеб надкусывает подгоревший пирожок. Очевидно, бабушка недоглядела и положила его на общее блюдо: с одной стороны он выглядит румяным и аппетитным, а вот с другой — совершенно чёрным. С интересом наблюдаю за тем, как меняется выражение лица Глеба… и тут же невинным голоском интересуюсь:
— Ну как, вкусно?
Глеб торопливо делает вид, что вкус у пирожка просто божественный:
— М-м-м, восхитительно!
Я отворачиваюсь, скрывая усмешку, но успеваю заметить, как бедолага торопливо заворачивает остатки пирожка в салфетку и прячет, чтобы позже выбросить.
Мне в голову снова лезут мысли об Илье. Он бы честно сказал, что пирог сгорел…
— Ты, говорят, в театре была вчера, Марина? — тётя Женя пытается завязать со мной разговор. — Что за спектакль?
– “Анна плюс Алексей” с Белецким в главной роли, — отзываюсь я, — но до конца мы его не досмотрели. Мой парень не очень любит театры, — добавляю невозмутимо, — так что мы ушли сразу после антракта.
За столом воцаряется напряжённая тишина.
— С парнем? — осторожно переспрашивает мама.
— Ой, мам, только не надо делать вид, что ты до сих пор веришь тому, что я ночую у Лёльки!
Тётя Женя с супругом снова многозначительно переглядываются, а у Глеба делается такое оскорблённое лицо, будто я его подло обманула.
— В чём дело? — обращаюсь к нему я. — У тебя имеются какие-то возражения?
— Н-нет, — бормочет он в замешательстве, ещё не сориентировавшись, как лучше и достойнее реагировать на подобные известия.
Мне начинает надоедать эта недосказанность, ставящая всех в идиотское положение. Не знаю, на что до сих пор надеются мои родители и родители Глеба. Не знаю, почему он всё ещё не сделал первого шага, если имеет на меня какие-то виды, но при этом послушно таскается к нам в гости за ручку с мамочкой и папочкой вместо того, чтобы просто пригласить меня на свидание — одну… В любом случае сил тянуть эту лямку и дальше у меня просто нет. Пора внести ясность.
— В общем так, у меня объявление, — я стучу вилкой по тарелке, требуя всеобщего внимания. — Дорогие родители и бабуля, дорогие тётя Женя, дядя Валера и Глеб. Я встречаюсь с парнем. Он аутист. Точнее, у него синдром Аспергера. У нас всё серьёзно. Предлагаю за это выпить, — в заключение своей короткой и — надеюсь — убедительной речи я салютую всем бокалом вина. — Дзынь!..
