Испытание (СИ) - Кариди Екатерина (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Саша час сидела оглушенная, закрыв рот ладонью. Потом, когда наконец осознала, что она не психически больная, и ничего ей не приснилось, еще час всматривалась в его улыбающееся лицо.
Сеня.
Покончил с собой.
И число совпало.
Это что же... Господи...
Помнила она, чем их последняя встреча закончилась, вспомнила теперь и то, что все хотела сказать ему, да не успела. Что не обманывала она его, что правда любила.
Господи... Что она ему наговорила тогда...
А он, значит, с собой покончил... И это из-за нее.
А она теперь вдова, получается...
Получается...
***
Вот и встало все на место. Только от этого все еще хуже стало. И в его смерти она виновата. Что же это... как же... Горько-то как, горько...
Она была полна им, полна той безнадежной любовью, и горем потери. И не вернуть, и прощенья не вымолить. С его смертью все, что было плохого, стерлось, только одна тоска осталась. Да еще уверенность, что никого она больше никогда любить не будет. Теперь он в ее душе останется навечно.
А еще пошла, сделала татуировку. Для себя, чтобы никто не увидел. Номер 44 под левой грудью, у самого сердца.
На память.
***
Подобные открытия, как вы понимаете, не способствуют повышению успеваемости, или погружению в творчество. В основном они способствуют погружению в себя и пестованию тайной скорби. О которой никому нельзя рассказывать. Не поймут, на и незачем. Это ее личное горькое душевное сокровище, такое ни с кем не разделишь. А потому ходила Саша после этого одна, мрачная и погруженная в себя.
Как-то раз ей показалось, что кто-то наблюдает, обернулась - и правда, какой-то мужик явно только что отвернулся и ушел прихрамывая. Что-то в нем ей показалось странно знакомым. А потом еще несколько раз казалось, что в толпе видела его глаза. Сени. Но это уже слишком, так она совсем умом тронется, уже и внутренний голос отказывался обсуждать подобные темы.
А только стала замечать, что в последнюю неделю тот мужик странный попадается ей каждый день. То стоит на углу и вроде как в сторону смотрит, то поворачивается и уходит, стоит ей на него в упор посмотреть. Странный мужик, чего ему надо, и почему он кажется ей знакомым? Саша решила пронаблюдать сама. Только заметила его, выходя из дверей института, тут же вернулась, спряталась у окна и стала ждать. А мужик тоже ждет, стоит, не уходит. Явно ждет кого-то, и в тот момент, когда он взглядом обвел здание, она поймала его глаза.
Это же его глаза! Не может быть того, не может...
Но вот он волосы поправил рукой... Совсем как тогда. Не может быть того! Не может! Ей показалось.
Ей показалось. Потому что покойники, которых хоронили в закрытом гробу, не разгуливают по улицам! И не торчат миллиардеры перед дверьми институтов, одетые как простые работяги с улицы. Не бывает такого. Не бывает.
Господи, она точно сходит с ума. Надо пойти, просто поговорить с этим типом и все разъяснится. Чего она тут себе напридумывала? Просто поговорить и все.
Вышла и пошла прямо к этому типу. Тот попытался уйти, повернулся спиной, даже несколько шагов успел сделать, припадая на правую ногу. Но Саша была решительно настроена, никуда он не уйдет, пора покончить с этим помешательством.
- Постойте. Эй! Я к вам обращаюсь! Стойте!
Мужчина остановился, но так и остался стоять спиной. Саша догнала его, обошла, он низко опустил голову, явно не желая с ней встречаться глазами. Но от волнения рука потянулась волосы поправить. Волосы были наполовину седые, но это были его волосы.
- Сеня... - прошептала Саша и задохнулась.
Он поднял-таки на нее глаза, какие чувства в них были, Господи... И страх, и неверие, и надежда сумасшедшая... Так смотрит умирающий с голоду бродячий пес, в надеже вымолить кусочек хлеба, или тот, кто страшно виноват перед нами, в надежде вымолить прощение.
Больше она не колебалась, схватила его за руку и потащила за собой. Надо было где-то сесть и поговорить. Что это, как... что случилось, и вообще... В квартале оттуда была заброшенная стройка, туда и нырнула Саша через дыру в заборе, таща за собой мужчину, который и не думал сопротивляться.
- Сеня...
- Я...
- Ты... А как же...
- А, ты про мои похороны?
Саша кивнула, от избытка чувств слова не шли. Но в глазах горело множество вопросов.
- Ну... При желании... Ты же знаешь. Можно стать мертвым.
- А как же авария? Самоубийство?
Он потупился и качнул головой, словно отрицая, но ответ был утвердительный:
- Да, все было. Только не умер я. Ты уж прости... Такой урод я...
И тут прорвало Сашку. Она кинулась ему на шею и, заливаясь слезами, заорала прерывающимся голосом:
- Урод! Урод! Я думала... сначала думала... что с катушек съехала... А потом!
- Прости...
- Молчи! А когда узнала, что ты умер... Я... Урод ты!
- Прости, что не умер...
- Заткнись! Урод! Господи... Живой... Слава Богу... Живой! Сенечка, Сеня...
Она колотила его кулачками в грудь и рыдала, у него и самого текли слезы. Но это было так хорошо... Так хорошо...
Вдруг Саша опомнилась, мгновенно вытерла слезы и заторопилась:
- Пошли ко мне, пошли скорее. Ты же, наверное, есть хочешь... Ты же... Тебе же отдохнуть надо, присесть. Ты хромаешь... Пошли!
И он пошел. Он куда угодно пошел бы вслед за ней. И если бы прогнала и не захотела видеть, тоже бы пошел. Но сейчас он шел за ней, и чувствовал, что начинает заново жить. И у него была надежда.
Глава 41.
Саша жила одна в квартире родителей. От тетки, Лидии Ивановны ушла под предлогом того, что дипломная работа много места требует, беспорядок, а трогать и выбрасывать ничего нельзя, мысля уйдет. На самом деле, хотелось побыть одной, никого не видеть, и никого не пугать своим мрачным видом. Вот сюда она Сеню и притащила.
Он стеснялся, боялся лишний раз шевельнуться, все еще не мог поверить. А Сашка от смущения и замешательства трещала, как заведенная. Все еду на стол вытаскивала, кидалась готовить три блюда одновременно, вертелась как юла. А он осмелился рукой ее коснуться, и вдруг все замерло, а время остановилось.
И мир исчез. А как они оказались в объятиях друг друга, они и сами не поняли. Просто все, наконец, встало на свои места. И теперь это уже был их мир, в котором они могли быть вместе.
***
Нельзя открыть дверь в прошлое, даже если ты знаешь, где она. Прошлое на то и прошлое, что оно прошло. Но ведь есть будущее, и в будущем будет новая дверь, главное знать, куда тебе нужно попасть.
***
А потом они лежали обнявшись. И он стал рассказывать ей, все рассказывать.
- Так тебя теперь зовут Максим?
- Ага.
- А знаешь, мне нравится.
Он промычал что-то нечленораздельное и, покрывая ее поцелуями, стал стаскивать с нее водолазку. Они же и раздеться-то не успели, надо бы исправить упущение, увидеть ее. Так соскучился... глоток воздуха... И тут взгляд наткнулся на татуировку под левой грудью. Номер 44. Он застыл, как громом пораженный, а потом со стоном прижался лицом к маленьким синим циферкам на ее молочной коже, и затрясся от невольного душевного смятения. И сами собой слова сказались, словно вода через плотину прорвалась:
- Сашенька, выходи за меня... Ты прости, прости... Я теперь калеченный и бедный, но может... Сашенька... Я так люблю тебя...
А она прижала его голову к себе крепко-крепко и закивала, не в силах слово вымолвить. Не слыша ее ответа, он вскинул голову, взглянуть ей в глаза, и как увидел в них согласие, так забормотал, срываясь:
- Я знаю, я больной на всю голову, Сашенька, я урод моральный, и совесть меня за это всю жизнь мучить будет, и в шрамах весь, и хромой вот... Но я... я горы сверну, лишь бы ты со мной была. Саша...
