Шоколад с перцем, или От любви бывают дети - Мисюченко Владимир Федорович (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗

Смеясь про себя, я нажал на «отправить». Мобильник тут же зажужжал: поступил ответ, как я и предполагал:

«Вообще-то твой сын предпочитает водку, как и его мать. Клэр».

Смех, которым я разразился в ответ на это, был таким громким, что я даже в коридор выглянул убедиться, что не разбудил Гэвина. И быстро отстукал ответ. Хоть Клэр и отпустила шуточку, я был убежден, что она, несомненно, прячет под ней, пусть и крохотный, но страх.

«Все прекрасно, мамочка. Так же как и пять минут назад, когда ты спрашивала :-)  – Картер».

Раздался звонок в дверь. Поднимаясь выяснить, кого это принесло, я быстренько отправил еще одно сообщение, уведомляя Клэр, что нашему сыну не удалось одолеть меня.

Пока.

Открыв дверь, я увидел стоявшего на пороге Дрю с коробкой в руках.

– А ты-то тут что делаешь? – спросил я.

– И мне приятно тебя видеть, свинотрах. Я привез Клэр всякие листовки, брошюры и прочее, что Дженни для нее изготовила. Она попросила меня подвезти всю эту чепуху. А вот ты-то что тут делаешь? И почему на тебе до сих пор та же одежда, в какой ты был вчера вечером? Неужто вы наконец-то спихнулись со своей МКЯТ?

Взяв у него из рук коробку, я цыкнул:

– Да заткнись ты уже. Гэвин спит.

Дрю глянул мимо меня в сторону комнаты Гэвина.

– Отлично. У меня подарок для твоего маленького отродья, – сказал он с улыбкой и достал из заднего кармана футболку. Развернул ее передо мной, чтоб я мог надпись прочесть, и мне осталось только руками развести.

– Лучше не стоит. Боже мой, да Клэр тебя прибьет, – предостерег я.

Я бросил взгляд на часы, осознав, что Гэвина не слышно и не видно очень давно.

– Слушай, дети долго спят?

– Это ты меня спрашиваешь? Мне-то, блин, откуда знать? Ты когда его в последний раз проверял?

Я тупо уставился на Дрю.

Черт, мне полагалось его проверять? Он же спал. Что могло случиться, пока он спит?

Я повернулся и бегом рванул по коридору к комнате Гэвина, Дрю бежал за мной по пятам.

– Черт! От зараза!

Постель Гэвина была пуста, одеяло отброшено, словно он, проснувшись, скинул его с себя. Я ворвался в комнату, посмотрел за дверью, под кроватью и в шкафу.

– О, Иисусе. Я упустил его. Взял и потерял на пустом месте! – в панике вопил я, роясь в шкафу и доставая с самого низу кучи тряпичного клоуна.

А того мальца в «Полтергейсте» [76] разве не злой игрушечный клоун в шкаф засунул? Черт!

– Ты его не упустил и не потерял. Далеко уйти он никак не мог. У этого дома есть только один выход, и, чтобы добраться до него, малец должен был пройти прямо мимо тебя.

Дрю вышел из спальни, а я стоял там и крепился, чтобы не заплакать, вытрясая все потроха из глупого клоуна, который утащил моего малыша.

Клэр меня сразу возненавидит. Нашего сына поглотила Гиена Огненная, пока я смотрел какой-то тупой телесериал. Черт бы подрал все эти сериалы, от которых ни уму, ни сердцу, зато от жизни отвлекают исправно!

А что, если он заполз в вентиляцию и где-нибудь в стенах потерял сознание? Бог мой, он же мог в холодильник забраться и задохнуться. Разве тебе не говорили, чтоб ты холодильник канатом перевязывал? Или, погоди, такое советовали, только когда ты его при переезде на обочину выставил, так?

Черт! Ничего-то я не знаю!

– Картер! Я его нашел! – донесся из того конца коридора Дрюшкин крик.

Я вылетел из комнаты Гэвина в коридор и помчался к ванной, на пороге которой покатывался от хохота Дрю.

– Какого черта ты ржешь? – сердито рявкнул я и, оттеснив его, пробрался в ванную.

И там увидел… Гэвин сидит на краешке унитаза, а все лицо у него в каком-то белом дерьме.

– Гэвин, в чем это у тебя все лицо перемазано? Мамин макияж?

Малый отрицательно помотал головой и сказал, протягивая мне пустой тюбик:

– Не-а, это вот что.

Я посмотрел на тюбик: крем от пеленочной сыпи. Мой сын размазал по всему лицу крем от пеленочной сыпи. И когда я говорю «по всему лицу», я выражаюсь точно. Покрытой оказалась вся поверхность, включая губы.

Сзади подошел Дрю и глянул через мое плечо:

– Чел, он вымазал морду кремом, которым мажут попки младенцам. Знаешь, теперь мне придется звать твоего сына Задомордик, а?

– Закись, Длю, – сказал ему Гэвин.

– Сам заткнись. Это ты замарашка! У тебя что лицо, что задница – один хрен, – обиженно ответил Дрю.

Я отыскал в бельевом шкафу матерчатую варежку-мочалку и смочил ее под краном.

– Оба вы замолчите и перестаньте обзываться, – прикрикнул я на них и принялся оттирать белый налет с лица Гэвина. Из чего только они эту гадость делают, из цемента? Прямо шпаклевка какая-то. И чегой-то это полотенце вроде мятой пахнет?

Белое стало отходить, но на его месте вдруг оказалось голубое, тоже липкое и вязкое. Какого?.. Я поднял полотенце: оно все оказалось вымазано этим голубым. Я поднес ее к носу, понюхал.

– На этом полотенце зубная паста, – пробормотал я.

Дрю залез в бельевой шкаф и достал мне другое.

– Фи-иии, что за фигня? – скривился он, бросая полотенце на пол.

Я посмотрел на его руки, они все были перемазаны зубной пастой. Подойдя к шкафу, я взял несколько полотенец. Все они оказались в зубной пасте. А на полке, в самом дальнем углу, был заткнут пустой тюбик. Я обернулся и строго посмотрел на Гэвина.

– Ты зачем все зубной пастой перемазал?

– Я не знаю, – пожал он плечами.

Все ж на одной из полок, в самом низу удалось найти чистое полотенце и отмыть Гэвина. Дрю повел его играть в комнату, а я взялся отчищать всю эту мутоту из зубной пасты и пеленочного крема и загрузил все пропахшие мятой полотенчики в стиральную машину. Уже включив машину, я проходил мимо входной двери, когда вошла Клэр.

– Милая, ты уже дома, – расплылся я в улыбке.

Она засмеялась, подошла ко мне, обвила меня руками за талию.

– Скажи честно, это совсем уж по-девчачьи будет, если я скажу, как это потрясающе – переступить порог и увидеть, что ты здесь?

Я поцеловал ее в кончик носа:

– Ага, это ты промычишь так жалобно, как молодая телушка, домогающаяся дойки. Так что перестань-ка липнуть, а не то дело и впрямь может плохо кончиться.

Клэр ткнула меня в грудь и с усмешкой произнесла, прижимаясь ко мне всем телом:

– Я совершенно уверена, тебе понравится мой способ липнуть.

Я обнял ее за талию и прижал к той округлости, которая образовалась у меня сразу, едва Клэр в дверь вошла.

– Думаю, вы, скорее всего, правы, мисс Морган, – сказал я и наклонился, чтобы поцеловать ее.

– Луки плочь от моей женсины!

Я отвел губы от губ Клэр, и мы оба рассмеялись, услышав грозный окрик Гэвина.

– Гэвин, что это ты надел? – спросила Клэр, выскользнув из моих объятий, и подошла к сыну.

Тут за спиной Гэвина показался Дрю, растянувший в улыбке рот до ушей:

– А, ребят? Классная вещь! Нравится футболка, что я ему подарил?

Гэвин горделиво выпятил грудь и потянул за край футболки, чтобы Клэр смогла прочесть.

– «Болтаешься, как пятилеток?» – прочла она и очень недобро глянула на Дрю.

– Мог бы и такую, как у меня, подарить. Его размер был, – сказал Дрю.

Думаю, все мы скажем, что футболка на Гэвине была гораздо лучше Дрюшкиной, на которой значилось: «Презрительно скривись, если хочешь мне заделать минет».

Клэр вытолкала Дрю вон, предварительно поблагодарив за то, что привез ей рекламу от Дженни, и позволила Гэвину носить футболку, потому как, давайте будем честны, уж очень она была забавна, чтоб ее снимать. У меня и в мыслях не было уезжать от Клэр с Гэвином, только мне нужно было принять душ и переодеться в чистое. Поскольку Клэр весь день работала, я пригласил ее с Гэвином на ужин к себе домой. И попросил ее собрать вещи для них обоих.

Я лихорадочно металась по спальне, стараясь найти такое одеяние, которое говорило бы: «Когда наш малыш отправится спать, я хочу так любить тебя, чтоб у тебя из мозгов пар пошел. Но все-таки не хочу выставить себя слишком развратной или доступной». Я три раза помыла голову и привела в порядок волосы, дважды побрила ноги, втерла в них столько лосьона, что Картер мог бы запросто потереться о них после бритья и не было бы у него никакого раздражения. Стоя у комода с зеркалом в глубокой задумчивости, я полчаса вертела в руках белые кружевные мини-трусики. При этом не забывая держать полотенце, в которое была завернута, сдавливая себя локтями по бокам возле груди. В конце концов я с трудом разжала локти и зашвырнула белое белье обратно в ящик. Белое – для девственниц. А я девственницей быть не хотела. Хотела быть ненормальной – ненормально крутой девицей, носящей красное белье. В рамках разумного, конечно.