Малибу - Бут Пат (полная версия книги .TXT) 📗
— Второй звонок, мистер Валентино, — раздался бесцветный голос.
Все еще полный своими творческими помыслами, Тони медленно побрел к двери, отпер ее, выглянул в длинный пустой коридор, ведущий на сцену. Он передернул плечами, словно бы поежился от человеческой ненависти, готовой обрушиться на него по ходу пьесы. На всякий случай суеверно скрестил пальцы, отгоняя возможный сглаз. И тут он криво ухмыльнулся, поймал свое выражение в зеркале и очень остался доволен. Вот сейчас то, что нужно. Вся его натура просто возликовала. Да, таким должен быть его герой. За жестокость и решительность любили его женщины. Люди его боялись и боготворили. Они в ужасе ожидали его неожиданных поступков и готовы были пойти на самую низкую подлость, чтобы заслужить одобрение тирана. Но никто из них не любил его. И Кэл знал это еще со времен своего трудного детства. Но не это его волновало. Он боялся, что кто-нибудь раскроет его секрет, обнаружит глубоко внутри надежно спрятанные простые человеческие чувства… Те, кто превозносил его сейчас, ждали лишь удобного случая, чтобы смертельным ударом поразить его. Это была роль Тони, которую он играл в театре на Бродвее.
Пэт Паркер, сидя в первом ряду, смотрела на сцену, затаив дыхание. Иногда у нее просто мурашки ползли по телу. Эту роль уже играли многие артисты в кино, в том числе и Джеймс Дин. Только сейчас Пэт полностью поняла, почему после смерти этого великого актера многие женщины от горя кончали жизнь самоубийством. А игра Тони Валентино была еще глубже, еще ярче! И это вовсе не потому, что она была пристрастным судьей, а не просто зрителем. Нет. В игре Дина была видна и вся ранимость и беззащитность несчастного мальчугана, волею судеб ставшего жестоким и грубым в мире, где не было места любви. В игре Тони было одно отличие: его герой не сражался с этим враждебным миром, он сражался с самим собой. В своей борьбе он полагался только на свои силы, не вдаваясь в объяснения своих поступков. Он считал, что так надо поступить, и поступал именно так, как считал нужным. Пэт именно это нравилось в игре Тони. Именно это она подметила и как зритель. Она старалась быть объективной к этому молодому актеру, с которым у нее была незабываемая прогулка на необитаемый остров и который резко порвал все отношения с ней, почти не оставив Пэт надежды…
— Ну и что вы на это скажете? — спросил тоном исповедника Латхам.
— Погодите, дайте собраться с мыслями, я пока еще не могу все осознать, но все, кажется, очень здорово!
Пэт закатила глаза к потолку и сложила руки в жесте, который должен был выражать наивысший восторг.
Латхам довольно заулыбался. Роль Тони Валентино произвела настоящий фурор. Мужья напрочь забыли о своих женах, мальчишки о своих друзьях, женщины забыли обо всем на свете, кроме этого красавца… Успех был ошеломляющим. Латхам смотрел на все окружающее со снисходительной улыбкой. Он уже успел примерить для себя обличье доброго ангела и с удовольствием эту роль исполнял. После памятных событий в глубине океана подле Каталины, когда Тони спас ему жизнь, Латхам резко пересмотрел свое отношение к этому человеку, не испугавшемуся смертельной опасности и выстоявшего в поединке со смертью. В Нью-Йорке Латхам разузнал, в каком театре на Бродвее будет играть Тони, и постарался попасть, на спектакль. Посмотрев на репетицию, он часом позже скупил постановку, что называется, на корню. Затем он поручил своему личному коммерческому агенту Джэю Рубинштейну подготовить смету на рекламный проспект молодого актера Тони Валентино. При этом он велел не скупиться. В этот вечер все известные театральные критики и светские львы были в театре. Мэйлер, Видал, Вольф, Плимптон, Дидион и Доминик Дан — все они рукоплескали новой знаменитости.
— Он играл самого себя, так ведь? — спросил Латхам. Пэт покачала головой, но как-то нерешительно, немного вопросительно, да, скорее вопросительно, чем отрицательно. Сейчас ей было очень трудно определить самой, какое же впечатление оставил Тони своей игрой. Играя Кэла Траска, Тони использовал свой собственный стиль игры, ко он не был Кэлом. Проститутка-мать Кэла предала сына, бросив его. Мать Тони берегла и любила свое дитя до самой последней минуты. Кэл сражался, чтобы заслужить одобрение своего отца, который держался от него на расстоянии. Тони же познал безотцовщину. Да, отличия были, но, несмотря на них, Латхам был прав. Она тоже находила их схожесть, заставившую ее просидеть весь спектакль, затаив дыхание. Тони точно так же, как и его герой, жаждал любви, боролся за нее, а в итоге оказался в одиночестве, покинутый всеми…
Но было и еще что-то общее у этих людей, одного театрального героя, другого реального. Они так же трудно находили общий язык с окружающими их людьми. Более того, чем сильнее окружающие стремились сблизиться с ними, тем сильнее они отталкивали их попытки. Пэт знала это очень хорошо по своему опыту. Ладно, пусть она поступила дурно. Но разве она заслужила, чтобы ее вот просто так выкинули из жизни любимого человека? Что это, как не извращенная логика человека, который ставит моральные абстракции выше жизни. Тут в мысли Пэт закрались кое-какие сомнения. Разве мог ее Тони использовать свои высокоморальные принципы для прикрытия того постыдного факта, что он просто вышвырнул ее из своей жизни? Так обычно поступали многие мужчины. Но нет. Она не могла допустить и мысли о том, что это мог сделать и Тони. На такое способны лишь слабаки. А он не такой, он сильный! И любила она Тони именно за силу. Она даже втайне от самой себя восхищалась, как решительно поступил Тони, узнав о ее предательстве. Он не стал разбираться, что и как. Она не подошла под его высокий уровень стандарта, и он отрекся от нее именно по этой причине. Она уважала его за такую прямоту, но это не облегчало ей жизнь. Так не могло долго продолжаться, тем более, что сейчас она могла в любой момент столкнуться с ним нос к носу в «Канал-Баре». И что она ему скажет? Как ей следует себя повести в таком случае? И что она, черт возьми, при этом будет ощущать? Такого рода мысли роились в голове у Пэт, она совсем растерялась и решила переключить внимание Латхама на Эмму.
— А что вы думаете по этому поводу, Эмма? — мягко спросила она. К тому же она считала, что чем больше людей примет участие в обсуждении, тем будет лучше для успеха Тони.
— Не знаю, право, что вам и сказать. Это все мне напоминает пятидесятые годы в Англии. Тогда тоже в моде были театральные изыски в духе героя-искателя правды в навозе. Ну, вы помните те попытки, когда неприятные люди на ваших глазах творили отвратительные дела на грязных задворках… Если ваше восхищение базируется на той основе, с какой герой ныряет в самую глубокую пропасть грязи и, смакуя, копается в ней, то роль удалась.
— Ей не нравится пьеса! — резко бросила Пэт Паркер, невольно подставляя Эмму под удар.
— Что? — насупился Дик Латхам.
Эмма покраснела как вареный рак, взглянула на Пэт и возвышающегося у нее за плечами Дика Латхама и залепетала.
— В общем-то я имела в виду другое. Это мое чисто эмоционально личное восприятие пьесы и ее мрачного героя. А так игра Тони была выше всех похвал. Это очень впечатляет, Он заслужил свой успех на все сто. Да, игра в театре, дуэт Пэт и Тони на страницах журнала «Нью селебрити», без сомнения, сделают Тони Валентино героем дня, — крепко сжав губы, буквально процедила последние слова Эмма.
Самое печальное для нее было то, что все, что она говорила, оказалось правдой. Этот вечер грозил обернуться для нее настоящей катастрофой с последствиями просто космического характера. Да еще Дик Латхам решил совместить выступление Тони в театре на Бродвее с презентацией первого выпуска нового журнала «Нью селебрити» в «Канал-баре». Вся ирония судьбы была еще и в том, что Эмма своим журналом практически помогла в одночасье добиться признания в Нью-Йорке никому не известному актеришке, к тому же ранее смертельно оскорбившего ее самое. Даже Господь всемогущий, и тот вряд ли мог предположить такой поворот событий. То, что он по-настоящему был талантлив, лишь усугубляло страдания Эммы. Единственно хорошим известием во всем этом было резкое охлаждение, если не прекращение вообще, взаимоотношений между Тони и Пэт. Эмма с трудом сдерживалась. А ведь скоро ей, как главному редактору, предстояло столкнуться вплотную с человеком, глубоко оскорбившем ее как женщину тогда, на выпускном вечере школы Джуллиарда. Куда дальше могли зайти и без того не простые отношения, Эмма даже и представить не могла.
