Мультяшка (СИ) - Романова Наталия (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
— Что-то я хочу спать, — пробурчала Мирослава.
— Устала?
Максим смотрел так странно, что хотелось спрятаться от него самого и от этого взгляда, не то изучающего, не то жалеющего.
— Да, — согласилась Мира и двинулась в ванную, двери в которую были тут же, в комнате.
Быстрый душ, она для чего-то закрыла двери в ванную, хотя Максим и не пытался войти. Интуитивно хотелось спрятаться, и Мира пока не разобралась в своём состоянии. Закуталась в махровый халат и уселась на кровать в ожидании Максима, он тоже пошёл в ванную, так же быстро вышел и сел рядом.
— Мира, зачем ты приехала?
— Это мой дом, вообще-то!
— Конечно, твой, — улыбнулся. — Никто его не отбирает, мне интересно, почему ты рванула сюда, сбежала от охраны, Игнат, похоже, за эти семь минут ещё раз поседел.
— Ты не брал трубку, — пожала плечами, сказав самый очевидный ответ.
— В таких случаях жёны обычно устраивают головомойку, а не несутся, сломя голову, игнорируя собственную безопасность.
— Откуда же мне знать, как обычно поступают жёны, я сирота, — Мира беспечно пожала плечами и посмотрела на Максима, прищурив глаза.
— Но ведь ты помнишь своих родителей?
Мирославе не понравился тон, которым говорил Максим, тема, на которую он говорил, и место, где он это делал, но, видимо, усталость и понимание того, что сегодня она совершила глупость, даже со своей точки зрения, сказывались — не было желания спорить.
Насколько с утра всё было отлично, Мира была по-настоящему счастлива, настолько же сейчас, к вечеру, всё изменилось.
— Помню, конечно, — посмотрела на стену, находя её крайне занимательной. — Мне было почти двенадцать лет, когда они погибли. Мама, папа, брат, тётя, дядя и их сын. Все сразу.
— Это же была автокатастрофа, да? Где-то в этой местности?
— Да, — покосилась на Максима, вздохнула. — Шесть километров вверх от поместья, первые заморозки, мы выехали рано утром, на дорогах был гололёд. Папа усадил всех в микроавтобус и повёз. Мы должны были покататься на лыжах, а потомотправиться в домик в горах, семейная традиция.
Мира скрипнула зубами, она ни с кем не говорила на эту тему, не вспоминала и даже не думала. Есть темы — табу, и это одна из них.
— Расскажи мне.
Мира перевернулась и смотрела во все глаза на мужа.
Рассказать или нет? Что это изменит для неё? А для него, для них обоих? Имеет ли это значение?
— Это была не автокатастрофа. Это было убийство. Их расстреляли. Всех! Даже детей! Даже мою гувернантку, которая не имела отношения к нашей семье. Если бы с нами была кошка, они убили бы и её!
— А ты? Как ты осталась?.. — Мире показалось, что Максим укусил себя за щёку, он смотрел настолько пронзительным взглядом, что озноб пробегал по спине. Будто вернулся тот Максим Аркадьевич, которого ей представили в кабинете чуть меньше двух месяцев назад в кабинете дедушки — анализирующий и скользкий.
— Я сидела у дверей, папа крикнул, чтобы мы прыгали, он резко вошёл в поворот, дверь легко распахнулась, и я прыгнула, сразу. Прыгнула, перевернулась, тут же вскочила и побежала в обратную сторону от машины, я сделала всё, как учил Игнат, повторила точь-в-точь.
— Ты молодец.
— Всё время, пока мы гостили у дедушки, в доме говорили об угрозах. Дедушка страшно орал, велел всем жить у него, потому что в поместье «меры безопасности», папа считал, что это пустые угрозы. Они постоянно обвиняли друг друга, орали, хлопали дверями. Раньше я никогда не слышала, чтобы папа, дедушка или дядя ругались из-за дел, всё решалось за закрытыми дверями, но не в тот год. И в то утро они страшно орали, дедушка отказался ехать с нами, чего не случалось никогда, он придумал эту традицию и никогда не нарушал, кроме того раза… — Мира вздохнула.
— Я бежала настолько быстро, что было больно дышать, — продолжила. — И всё равно понимала, что не убегу. Дорога одна, и заканчивается тупиком, убийцы могли уехать только по этой дороге, а по ней бежала я, ниже и выше — склоны, лес и снег. Дядя Серёжа брал меня в горы, многое рассказывал, показывал, он бывший военный, лётчик, а в молодости увлекался альпинизмом, он-то меня и учил, как пересидеть обвал снега или бурю. Я спряталась и стала ждать, несколько раз люди подходили совсем близко, один из них смотрел в расщелину, где я спряталась, этот взгляд мне снится до сих пор, не знаю, видел ли он меня или нет, но я чувствую этот взгляд до сих пор. Когда стемнело, мне показалось, что никого больше нет, уехала охрана, милиция, те люди. Я выбралась и пошла в сторону поместья, там меня нашёл Игнат.
— А почему ты не вышла, когда была милиция?
— Мне было двенадцать лет, я не смогла бы отличить следователя от убийцы, охранников в поместье я тоже не знала в лицо, и её было намного меньше, чем сейчас, наверняка я была уверена только в Игнате и дяде Серёже.
— Тебе было двенадцать лет, и ты сориентировалась в настолько стрессовой ситуации, — Максим побледнел, он смотрел во все глаза. Мире не понравился этот взгляд.
— Только не надо меня жалеть! — Мира поморщилась. — История жалостливая, хоть сериал снимай, но такое случается. Я выжила и не хочу, чтобы меня жалели. Жалеть надо тех, кто не выжил… — в носу защипало, Мира поневоле хлипнула носом, но сразу же собралась.
Мирослава многое могла принять. Нелюбовь, зависть, желчь, жажду наживы за её счёт, злость, обиду, что угодно, но не жалость. Этого чувства ей хватило с лихвой во время похорон и вечером, на поминальном ужине. Каждый смотрел на неё с нескрываемой жалостью, настолько склизкой, что Миру затошнило. Может быть, это было от бесконечных слёз, может, от того, что Мира не съела ни кусочка с самого утра, даже воду не пила, а может, это был нервный срыв, но она решила, что это реакция на жалость, и не терпела её в людях в отношении себя. Иногда такое отношение проскальзывало в Даниле, но ему она позволяла, а вот Максиму — нет. Она не позволяла себя жалеть даже Целестине и дедушке, и Максиму не позволит.
— Какое-то время я жила у дедушки, дом был похож на склад оружия, настоящий форпост. Прямо в моей комнате стоял охранник с оружием и до смерти пугал меня. Я не ходила в школу, не могла общаться с друзьями, меня заперли, как принцессу, в этом доме, только драконов было много, и все вооружены до зубов. Потом меня забрала Целестина, мы жили в домике в горах, там стало лучше, охрана так же вооружена, но только по периметру дома. Я долго там жила, не училась, никуда не выезжала, читать мне не хотелось, играть тоже. Целестина стала учить меня готовить. Мне так понравилось, что я готовила каждый день. Раз в неделю приезжал дедушка, я отказывалась возвращаться в поместье, а он и не настаивал. Я слышала, как Целестина ругается с дедушкой, она настаивала на том, что мне нужна социальная адаптация, что я вконец превращусь в Маугли, общаясь только с парочкой прислуги и старухой, но дедушка был непреклонен и повторял одно: «не время», «не время», «не время». Когда пришло время, меня отправили в Англию, в закрытый пансионат, для социальной адаптации, — Мира усмехнулась. — А потом, когда я всё-таки решила «адаптироваться», меня вернули сюда и объявили, что с сегодняшнего дня я учусь на экономическом факультете университета. Это мне не понравилось, совсем, терпеть не могу цифры, всё, что с ними связано, ненавижу слова «макроэкономика и микроэкономика», «аудиторский контроль». Я продержалась, сколько смогла, в первом университете, а потом перестала посещать, так же — во втором, а третий… Я там была один раз, когда Игнат привёз меня подавать документы, это нужно сделать лично. Я лично подала и лично не посещала.
Мирослава замолчала, отвернулась, потом посмотрела на молчавшего всё это время Максима.
— Ты спрашивал, почему я приехала. Тогда, сразу после похорон и поминального ужина, я сидела под лестницей, напротив кабинета дедушки. Игнат и несколько человек завели двух мужчин к дедушке. Они были избиты, в крови, один сильно хромал. Мне почему-то стало интересно, я подумала, может, дедушка вызовет врача… Я всё сидела и сидела, пока этих двоих не вывели, один не мог идти, его волокли, а второй упирался и истошно орал, визжал. На улице послышались выстрелы, больше я криков не услышала… Я приехала, потому что знаю, он может убить. Он уже убивал.
