Игрушка для босса. Трилогия (СИ) - Рей Ольга "Iva La Rey" (читать книги регистрация .txt) 📗
— Мыш-ка! — слышу громкий вопль. — Где ты? — с балкона выходит заспанный, взъерошенный котяра в одних боксерах. Широко зевает, почесывает затылок. Без малейшего смущения шлепает мне навстречу.
— Привет, — обхватывает сзади руками за талию, чмокает куда-то в макушку. — Колдуешь? — мурлычет мне в шею. А я ловлю себя на мысли, что вот такой, расслабленный и домашний, он мне до безумия нравится.
— Ты на время посмотри, — тычу ложкой в сторону мерцающих циферок, а сама прижимаюсь к его широкой груди. — У тебя никаких планов с утра не было, а то мы проспали до полудня? И твой телефон звонит постоянно в коридоре, — поворачиваюсь к нему лицом. А он отмахивается.
— Подождут, — тянется к моим губам. — Я очень-очень занят, — обхватывает за талию, нагибается.
Требовательно проникает в мой рот, на что я тут же отвечаю взаимностью.
Откладываю куда-то столовый прибор и обнимаю Грановского за шею, плотнее к нему прижимаюсь, хочу чувствовать всего. И то, что на нем нет одежды, только сильней будоражит мое воображение.
Не отпуская губ, он приподнимает меня, сажает попой на столешницу. Руками скользит по ногам, задирая платье вверх. Ох, как же приятно! — Сжимаю коленями его бедра, вдавливаю в себя. Откидываюсь назад, подставляя шею для ласк. Откуда он знает, чего я хочу? Так легко и просто заводит мое естество. Опытный котяра, ничего не скажешь!
А теплые ладони уже на моих ягодицах, платье поднято до талии. Пальцами проникает под кромку трусиков, оглаживает поясницу, попу, снова возвращается к губам, жадно их терзая. А я острыми коготками впиваюсь ему в спину, веду вниз, оставляя на коже красные дорожки. На эти манипуляции он хрипло выдыхает прямо мне в рот.
Тут мое внимание привлекает странный громкий треск. Грановский тоже реагирует, резко поворачивает голову в сторону. В кастрюльке вода выкипела до основания, и куриные яйца стали лопаться одно за другим, сопровождая взрывное шоу ядовитым горелым запахом. С сосисками дело обстоит не лучше: некоторым из них разорвало пузо, вывернув наружу все мясное содержимое.
Герман отстраняется от меня, делает шаг к плите и выключает сенсорные конфорки. А я спрыгиваю со стола, подхватываю плошку с яйцами и заливаю ее холодной водой из-под крана.
Завтрак уже не спасти — это ежу понятно. — Виновато смотрю на Грановского, а тот начинает ржать в голос:
— Насть, когда мы дома, наверное, не стоит огонь разводить, нафиг спалим квартиру! — смешливо морща нос, подходит ближе. — Не расстраивайся, — обнимает меня за плечи, оглядывая место побоища. А я обиженно выпячиваю нижнюю губу. — Может, тогда поедим в кафе? — поглаживает по спине в знак поддержки. — Или… — смотрит на меня с хитрецой в глазах, — лучше в постельку? — многозначительно дергает левой бровью, на что я цокаю языком. Вот же хитрый котяра!
— Я когда ехала к тебе первый раз, видела по дороге пекарню, — перевожу тему, подхватываю высокую чашку с кофе и делаю оттуда глоток. — Там на витрине такие вкусные пирожные стояли и булочки, хочу туда, — на мои слова Грановский реагирует громким показательным вздохом, всем видом демонстрируя, что идея с кроваткой ему нравится больше. Но я, отрицательно мотая головой, протягиваю ему свой стакан с капучино.
— Ладно, — сдается зеленоглазый, забирает мою чашку, отхлебывая из нее, морщится. — Фу, это не кофе, а молоко с сахаром! — возмущается. — Как ты это пьешь?! — возвращает мне сосуд. — Может, тогда вместе в душ? — лукаво закусывает нижнюю губу. — Я тебе спинку потру, массаж сделаю… — снова подбирается ко мне, приобнимает за талию, начинает покусывать вершинку уха: — Обещаю, тебе так понравится, что будешь требовать продолжения банкета, — а я хихикаю, отдергиваю голову, потому что щекотно.
— Как-нибудь обязательно ты продемонстрируешь мне свое мастерство, но сегодня я хочу пригласить тебя на свидание, — ловлю губами его колючий подбородок, целую.
— Ты? Меня? — отстраняется, удивленно приподнимает брови. — Ничего себе! Я всегда думал, что это обязанность мужчин. И давно мир слонами вверх перевернулся? — шлепает меня пальцем по кончику носа.
— Недавно, — мурчу я. — И ничего не изменилось, просто земля круглая, вертится, меняется, а потом возвращается на исходную точку, — трусь щекой об его шею.
— Да ты философ, солнце, — чмокает меня в висок и выпускает из рук. — Но я бы лучше какую-нибудь кашу с ягодами на завтрак съел, думаю, найдем. Я сейчас быстро в душ, оденусь, и поедем, — удаляется.
Когда он уходит, я расстроенно поджимаю губы, осматривая место побоища: яйца — коричнево-черные, с кишками наружу, выпотрошенные сосиски. Выбрасываю еду в мусорку, мою за собой кастрюльки. Опять чуть кухню не подожгли.
Иду в коридор к зеркалу. Критически осматриваю свое отражение: волосы всклокочены, губы красные от жадных поцелуев, а на шее наливается приличный засос. Вот нехороший котяра: все-таки оставил на мне свое царское клеймо… — достаю из косметички пудру, пытаюсь замаскировать следы нашей страсти.
Через двадцать минут появляется Герка. На нем темные джинсы и светлая футболка, в руке носки.
— И куда ты меня поведешь? Туда в шлепках можно? — уточняет на ходу. — Или в тридцатиградусную жару придется ботинки надевать? — а я усмехаюсь в ответ.
— Плавки, сланцы и полотенце захвати, ты же предлагал меня помыть, вот я и решила реализовать твои смелые фантазии, — нравится дразнить моего котяру, вон как от изумления лицо вытянулось.
— Правда? — недоверчиво прищуривается глаза. — Решила утопить, чтобы не мучился?! Ц-ц-ц, вредная, непредсказуемая мышка! — но разворачивается, топает обратно в свою комнату, а я про себя размышляю, где бы мне купальник и вьетнамки раздобыть, чтобы домой не заезжать.
На лифте спускаемся на парковку. Герка меня из рук не выпускает, прижимает к себе, как ребенок любимую плюшевую игрушку. Да и я особо не чертыхаюсь.
Садимся в спортивную машинку, включаем радио и в путь. Через пять минут оказываемся рядом с миловидным кафе, неподалеку от жилого комплекса.
На витрине такое разнообразие вкусностей, что сглатывать штормящую рот слюну начинаю уже на подходе к пекарне. Внутри уютно: интерьер в бежево-коричневых тонах, мягкие диванчики вдоль окон, льняные скатерти и живые цветы, растущие в горшочках.
Располагаемся за столиком на удобном сидении вместе. Я под спину подушку подкладываю, беру меню. Но рассматривать глянцевые картинки неинтересно, когда можно все узреть воочию. Подговариваю Грановского подойти и покапать слюной на тортики, но он в карте упорно ищет себе кашу, поэтому на охоту приходится выдвигаться одной.
Мой выбор остановился на черном, как ночь, трюфельном бисквите, томно подмигивающем мне с прилавка. Но глаза завидущие, руки загребущие — беру еще кусочек «Наполеона», чай с кактусом и газированную воду. Знаю, что заказ выльется мне в копеечку, ведь на свидание пригласила я, мне и платить. Но сегодня не хочу думать о деньгах — для моего славного, терпеливого котяры ничего не жалко.
Возвращаюсь за столик, где зеленоглазый делает заказ официантке. Он все же отыскал в меню рисовую кашу с курагой и изюмом и теперь доволен утром.
Вдогонку просит блинчики с клубникой и эспрессо. Пока мы ждем еду, приваливаюсь к его плечу, а он тут же обнимает меня рукой.
— Скажи мне правду… — выдаю двусмысленную фразу, на что Грановский вопросительно приподнимает бровь. — Где ты колено повредил? — мне хочется узнать его лучше, понять, как он жил до меня.
После второй части моего вопроса у мужчины расслабленно опускаются плечи. Пару секунд он задумчиво трет лоб.
— Я разве не говорил? — смотрит на меня сверху вниз. — Думал, ты в курсе, подозрительно прищуривается, а я в ответ отрицательно мотаю головой.
— Откуда? — пожимаю плечами. — Ты как партизан, держишься в тени. Да и времени вот так просто посидеть и поболтать у нас не было, — официантка приносит завтрак, расставляет посуду и блюда, а мы на время замолкаем, ждем, когда удалятся левые уши.
— На Лиге Европы по футболу неудачно приземлился, — озвучивает без лишнего предисловия Грановский, когда девушка неспешно уходит. Делает глоток черного кофе, откидывается на спинку дивана. — Я в профессиональной лиге уже семь лет.
