Тысяча слов (ЛП) - Браун Дженнифер (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Я бросила Дотс в рот, раскатывая конфеты на языке.
– Некоторые люди не согласятся с этим заявлением. По их версии, я навсегда испортила их детей. И он позволил этому случиться. Или что-то типа того.
– Это тупо, – сказал он.
– Я знаю.
Несмотря на то, что миссис Моузли еще не вернулась, и все по-прежнему околачивались возле уборных, болтая и хихикая, мы с Маком потихоньку возвращались в класс, за наши компьютеры, жуя конфеты.
Когда Мак повернулся ко мне, я перемещала текстовый блок в своей брошюре.
– Я не наказан, – произнес он.
– А?
– Суд не обязал меня быть здесь. Вот так вот. – Он пожал плечами.
– Я не понимаю. Что ты имеешь в виду, что ты здесь не по решению суда?
Его взгляд скользнул к двери, будто он боялся, что кто-то зайдет и услышит его. Затем он опустил глаза и тихо сказал:
– Моя мама ушла от нас, когда мне было восемь. А три месяца назад мой отец убил себя.
– Ох, – выдавила я, моя рука всё еще сжимала мышку. Я не знала, что еще сказать. Я даже не была уверена, переварила ли я его слова в этот момент. Если его мама ушла, и он потерял отца, значит, он стал сиротой?
– Как бы то ни было. Я не пошел в приемную семью, потому что мне семнадцать. Вот почему я бросил школу. У меня нет жилья. Я постоянно опаздывал на уроки, потому что у меня не было будильника, и они собирались исключить меня или ещё какое-то дерьмо, поэтому я ушел. Так было проще для всех. Плюс я ненавидел школу, так что это была небольшая потеря.
– Что значит, у тебя нет дома? Где ты живешь?
Он пожал плечами.
– Всюду, где могу. Несколько раз я останавливался у Моузли. Дома у друзей. Иногда, если погода хорошая, я сплю на улице. В скейт-парке, у ручья – пофиг. В местах, где бывал мой папа.
У меня в голове сразу же возникла картинка, как лунный луч освещает слово «СОЛО». Соло, в смысле один. Всё это время я чувствовала себя ужасно одинокой, пока мои родители сражались за меня, и Вонни проведывала меня. Я понятия не имела, что такое «одинокий».
– Это ужасно, – сказала я.
– Сначала Моузли хотела, чтобы я пришел сюда написать кое-что о самоубийстве, потому что я не понаслышке знаю, что это может сделать с семьёй. И когда я закончил с этим, она разрешила мне и дальше заходить. Так что у меня есть место, куда можно прийти днем. Особенно, когда холодно. Снаружи отстойно, когда холодно. Поэтому, отвечу на твой вопрос, да, Моузли знает об игре. Она не против.
– Ох, – повторила я, полностью осознавая, что выгляжу как дура. Но я как бы поняла, что заслуживаю быть дурой, после того, как плакалась ему и грузила его своими проблемами, не представляя, какова была его жизнь. – Ладно.
Остальная группа начала заходить.
– Посмотрите на это. Два круглых отличника зарабатывают дополнительные баллы, пока нет учительницы, – сказала Кензи, увидев нас.
– Заткнись, – ответила я.
– Прости, что ты сказала, Супермодель? Думаю, что с этим коричневым дерьмом на носу ты звучишь смешно (под фразой «коричневый нос», brown nose, в американском английском подразумевают человека, которого хотят обозвать подхалимом, любимчиком учителя или жополизом – поцеловал в задницу и на носу остался след – ред.). − Возможно, тебе стоит сфотографироваться и разослать это всем.
Мак повернулся к ней.
– Она сказала, заткнись. У тебя проблемы со слухом?
Кензи закатила глаза.
– Пфф! А ты кто, ее папочка? Подожди. Нет, ее отец наверху скоро будет уволен, потому что его дочь – шлюха.
Я развернулась на сиденье, но Кензи уже успела усадить свой большой живот в кресло, отвернувшись к нам задом, и зашла миссис Моузли. Мое лицо горело, я была так зла. И смущена. Я только что разузнала, что Мак не был преступником, но Кензи напомнила ему, что я была такой.
Через несколько минут Мак стукнул меня в плечо.
– Просто, чтобы ты знала, я тоже получил сообщение.
Конечно, он получил. Почему бы и нет? Он больше не ученик Честертона? И что с того? Куча людей не из нашей школы получили сообщение. Вероятно, все в этой комнате получили его. Кого я обманываю? Пройдет много времени, прежде чем я окажусь среди людей, которые еще не видели меня обнаженной. Мне хотелось плакать. Я обманывала себя, думая, что он был кем-то другим.
Он еще раз наклонился.
– Раньше, когда у меня еще был телефон. Но я не открыл его, – добавил он.
Я посмотрела на него.
– Я никогда не видел фотографии, – сказал он.
Искреннее выражение его лица подсказало, что он говорит правду. И это дало мне маленький, крошечный проблеск надежды. Возможно, были люди, которые получили сообщение, но не разослали его своим друзьям, не сплетничали об этом со всеми знакомыми, не загружали это в компьютер, не обзывали меня и не разносили слухи обо мне... И вообще не смотрели на него.
Возможно, такие люди существовали. Или, может быть, Мак был единственным. Но полагаю, это тоже хорошо. Потому что от простого факта, что есть один человек, я чувствовала себя намного лучше, я почти ощущала легкость, как после бега.
Как только я закончила с конфетами, мама зашла в класс. Она прибыла на пять минут раньше, но миссис Моузли сказала, что поняла и не сократит мне время на моем листе.
Мак вынул свои наушники, когда я вышла из системы и собрала вещи.
