Нерушимые обеты (СИ) - Акулова Мария (читать книгу онлайн бесплатно без .txt, .fb2) 📗

Её сбивчивое объяснение заканчивается стыдными всхлипами. Боль выходит изо рта вместе с ними, но легче не становится.

Копившееся чувствами преображается в слова, но из-за этого собственный грех кажется ещё более тяжким.

Их ребенку могло быть сейчас семь лет. Он был бы красивым. Счастливым. Здоровым. Похожим на её Гаврюшу. Он жил бы.

Это важнейшая ценность – жизнь. Её никто не в праве отнимать. Её вернуть уже нельзя. И их ребенка ничем не вернешь. Ни молитвами. Ни добрыми поступками.

Грешнику дано право покаяться. Но чем её покаяние поможет не ей, а ребенку, чья нога не ступит на эту землю?

Это вопрос, ответ на который Полина не находит и никогда не найдет.

Поэтому её покаяние навеки застряло в горле. Она не допускает для себя права облегчить душу. Её ребенку это не поможет. Ей не искупить, не отмыться, себя не простить. Так зачем такая жизнь?

– Ты не виновата, Поль, – слова Гаврилы делают еще хуже. Полина горше плачет, постыдно сильнее прижимаясь к нему же.

Ей должно быть совестно искать поддержки у человека, так сильно пострадавшего от череды её опрометчивых поступков. Совестно, а она всё равно слабая и находит силу в нем.

Рыдает, позволяя себя утешать.

Ей теперь за каждое свое слово так стыдно. За восемь лет, в которые его в чем-то винила, а себя считала жертвой. Хотя на самом деле, жертв было две – он и их ребенок. А она – сторона зла, пусть и по глупости.

– Прости, что втянула в это всё… Прости, что жизнь тебе испортила… Я хотела, чтобы ты хотя бы так… Чтобы ты просто нормально жил… Это не ты проклят, Гаврила… Это я проклятая какая-то… Меня родители прокляли, это хуже, чем посторонняя ведьма…

– Вот дурочка… Что несешь, а? – в голосе Гаврилы слышится раздражение и надрыв. Но они совсем не такие, как казалось логичным Полине. И обвинения совсем не такие.

Он не отталкивает её, а только сильнее прижимает к себе. Позволяет плакать, топить себя в слабости виновницы собственных бед.

– Это беда, Поль… Горе огромное. Наше с тобой, малыш, горе. При чем тут вина, ну? – Гаврила снова заставляет поднять на него взгляд и сыплет вопросами. И снова не теми, которые она всё это время задавала себе.

Она себе в праве горевать отказала. Только и он не выглядит убитым признанием.

Смотрит спокойно, гладит по волосам и ждет ответа. Полина замирает на несколько секунд, а потом её как холодной водой окатывает.

– Ты знаешь…

Это не вопрос, значит и ответ не требуется, но Гаврила и не рвется.

Сглатывает, недолго смотрит вниз, потом опять в глаза.

– Ты не виновата, Поль. Тебя не спрашивали, можно ли обмануть. Если бы ты не поверила, накачали бы чем-то. Сопротивлялась бы – скрутили. Убежала бы – нашли.

– Ты давно знаешь? – она слышит и не слышит одновременно. Её мир в миллионный раз переворачивается. Гаврила в миллионный становится ещё ближе к святости. Не упрекнул. Не сказал. Не посмотрел ни разу так, чтобы она понять могла…

– Сразу пробил, когда ты сказала, что больным был. Не поверил. Чувствовал.

– Почему не сказал мне? Почему ты молчал?

– А что это поменяло бы, Поль? Мне больно, я не хотел, чтобы тебе так же болело. Почему ты только сейчас говоришь? Потому же. Я думал, хотя бы ты спокойно жизнь проживешь. Об этом же не забудешь. Я понимаю, не дурак. И что тебе сложнее пережить – тоже понимаю. Уберечь хотел, не получилось.

– Я не знаю, как жить на планете, по которой ходят такие люди, как мой отец. Я не верила, что такие страшные люди бывают. Не думала, что мой отец может быть настолько жестоким. Он утром узнает. Может уже знает. Он будет мстить тебе.

– Да похуй, – Гаврила так легкомысленно отмахивается, что Полину снова до костей пробирает от страха. Она часто-часто переводит голову из стороны в сторону.

Не похуй. Совсем не похуй. Им нельзя быть больше слишком самоуверенными.

– Поль, – у нее даже в голове кружится от усердия. Страшно прекратить. Но Гаврила прекращает за неё.

Тормозит, ловит взгляд. Улыбается даже. Всё так беспросветно, а он улыбается. Её лучик света, упавший на дно.

– Я им тебя не прощу. И ребенка я им не прощу. Я их не боюсь. Теперь они меня должны бояться.

Полине страшно от этих его слов. Ей в принципе жить страшно. И умереть страшно. Но больше всего, что он умрет. Она с двумя могилами в душе точно не сможет.

Весь этот страх набухает на глазах новыми слезами. Гаврила ведет по нижним векам большими пальцами, их сгоняя. Снова улыбается. Во тьме горит уверенностью. Откуда он силы в себе берет? Как всегда находит силы?

– У меня всё есть. Одного не хватало – понимания, чего от жизни хочешь ты. Я не виню тебя. Кто я такой, чтобы ошибки не прощать? Да и мы и так просираем и просираем. Год за годом, сука. Год за годом. Мы не знаем, сколько жить-то будем. А я хочу хотя бы чуть-чуть успеть так, чтобы счастливо. Понимаешь?

Поля не понимает, но кивает. Ей сейчас сложно представить, что может быть счастливо.

– Ты здесь в безопасности. А о том, что будет там, не думай. Твой план не сработал и слава Богу. Теперь мой проверим. Хорошо?

Глава 32

Хорошо или нет – Полина не знает.

После попадания в дом Константина Гордеева в её жизни наступил жесточайший отходняк. Нет сил ни на что, даже полноценно думать и принимать решения.

Хуже ей было только однажды в жизни – в девятнадцать. Но тогда положиться было не на кого, а сейчас её настигла внезапная роскошь – возможность взять паузу. Может этого делать нельзя, но все вокруг создавало впечатление, будто можно.

Полина в доме у Кости чуть больше недели. Ей даже дни считать сложно, но она старается. Ей не нужны вещи из привычной жизни. Ей не интересно, что происходит там – за воротами. Главное, что она каждый день видит своего Гаврилу.

С её лица и тела постепенно сходят следы избиений. К ней иногда наведывается врач.

Полину бесконечно клонит в сон. В первые дни она спала по шестнадцать часов без помощи любых снотворных. В её мире перестало существовать такое состояние, как бодрствование. Ноги двигаются нехотя. Немного тошнит, когда приходится принимать пищу.

Это временно и это пройдет. Но будь в Полине силы на переживания – обязательно корила бы себя за то, что такая жалкая.

Но в этом доме её никто не упрекает.

С хозяйкой – Агатой – Полина познакомилась на следующий день после своего попадания сюда.

Она оказалось такой же, какой представлялась до личной встречи. Излишне осторожной, искренней и без двойного дна.

В её первом пойманном Полиной взгляде сочеталось любопытство, страх и жалость. Удивительно, но малышка боялась, что Поля от неё отвернется. Что Поля её оттолкнет.

А Полина могла только удивляться, как такая необычная, откровенно трогательная девочка досталась суховатому обесценщику всего человеческого – Косте Гордееву.

Вероятно, тут скорее не «как», а «зачем». Чтобы спустить Победителя ногами на землю, где он осознает – его всесилие влияет на реальные судьбы реальных людей. И оно – это огромная ответственность, а не полный карт-бланш на любую дичь.

Поначалу Полине было немного стыдно, что она не может отблагодарить Агату за её открытость достойно. По девушке было видно, что она преодолевает себя, идя навстречу Полине. А еще, что она не чувствует в себе и доли той уверенности, которую должен дарить сам статус жены Гордеева.

Удивительно, но Костина Агата – совсем о другом. Дует на воду. Скорее всего даже не замечает, что отворачивает без конца щеку, по которой тянется уродливый шрам. Стесняется его и немножечко себя.

И Поле даже по-горькому радостно, что вот сейчас сама она выглядит так, что в конкурентки по красоте Агата её не запишет.

Хотя тот самый шрам перестаешь замечать уже на третьем взгляде. От него отвлекает необычность человека.

Кроме Агаты и приезжающего поздно вечерами домой Кости в доме живет еще и невероятно ласковый пес Бой.

Он пришел знакомиться к Полине после хозяйки. Смотрел умными глазами, позволял себя гладить и даже лизал руки. Завораживал своим размером, блестящей черной шерстью и внезапной душевностью.