Кукла Яся (СИ) - Джолос Анна (лучшие книги онлайн .TXT, .FB2) 📗
Женщины, которые хотя бы раз сталкивались с подобной ситуацией, меня поймут. В эти самые секунды ты ненавидишь себя гораздо сильнее, чем когда-либо. За то, что чуть не допустила унижение. В моём случае, снова.
Тук-тук.
— Яся… Ты чего так долго? — настороженный голос Антона по ту сторону двери лишь добавляет чувству отвращения баллов.
Он боится за меня.
Встаю с кафеля. Закрутив кран, снимаю с вешалки халат. Завернувшись в него, разглядываю своё жалкое отражение в зеркале.
Скула сильно опухла. Бровь рассечена. На шее следы от удушения.
Скривившись, отворачиваюсь. Двигаю щеколду, выхожу в коридор.
Черепанов сидит на полу у стены, но, увидев меня тут же подрывается и растерянно моргает.
— Со мной всё в порядке. Полежу немного, ладно? — взъерошиваю его волосы пятернёй и прохожу мимо.
Антон не возражает, когда толкаю дверь в их комнату.
Мне сейчас очень нужно очутиться там. Может быть, он понимает это и поэтому оставляет меня наедине с собой, бросив лишь: «если что понадобится, зови».
Включаю ночник, стоящий на тумбочке. Сдёрнув идеально заправленное покрывало, залезаю в постель и только тогда меня немного отпускает. В окружении Его вещей и запаха.
Как проваливаюсь в сон, не замечаю. Просыпаюсь оттого, что чувствую: в комнате я больше не одна.
Открываю глаза.
Темно.
Тянет табаком.
Из приоткрытой форточки доносится тихий треск разбивающихся о стекло снежинок-самоубийц.
Кирилл стоит у окна, спиной ко мне. Дымит, глядя на спящий город.
Испытываю некоторую неловкость. Я ведь лежу в его постели.
— Сколько сейчас времени? — принимаю вертикальное положение, притянув ноги к груди.
— Четыре, — отвечает сухо и холодно.
— Извини, что я… — не могу сформулировать мысль складно. — Сейчас уйду, — просто обещаю тихо.
— Давай, — кивает. — Куда пойдёшь? На улицу? — уточняет ледяным тоном. — Или к этому своему ни на что не способному фотографу?
— Пока имелась ввиду раскладушка, а Стёпу не трогай. Он вообще ни в чём не виноват. Я сама…
— Сама, — повторяет сердито.
— Только не надо, пожалуйста, ругаться. Я прекрасно всё понимаю.
— Да неужели? — тушит окурок о пепельницу и, захлопнув форточку, разворачивается. — Ты, блять, ни хера не понимаешь, Бортич! Как была отбитой на голову, так и осталась такой.
— Кирилл…
— Сто раз было сказано, уймись. Какого чёрта ты не послушалась? — цедит сквозь зубы.
— Я…
— Ты вообще не догоняешь с кем связалась? Предыдущую куклу из этого вашего грёбаного агентства он задушил и утопил. В курсе?
Мои пальцы непроизвольно тянутся к шее.
«Ты у меня всё-всё делать будешь, а если нет — завалю! И никто не кинется искать тебя, милая. Ни родителей, ни родственников. Верно?» — всплывают в памяти слова Ардова.
— Откуда… ты знаешь? — сглатываю тугой ком, вставший в горле.
— Сам рассказал.
— Боже…
— Он бы не помог тебе.
Молчу.
Что тут скажешь?
— Переехала к фотографу, уволилась с автомойки, — живи спокойно. Ходи себе по подиуму, лепи снеговиков, радуйся жизни. Какого икса ввязалась в это? Тебя же тормознули!
— Я хотела…
— Он бы не убил тебя сразу, Бортич. Сначала поиздевался бы вдоволь. У него сто-пятьсот твоих фотографий в кабинете.
Щёлкает кнопка ночника.
Свет безжалостно выдаёт мои слёзы, катящиеся по щекам.
— Сука, чувство самосохранения когда-нибудь у тебя появится или нет? — рычит он зло. — Откуда столько дурной обезбашенности и безрассудства? Хочешь закончить в канаве или мусорном мешке?
Солёная влага застилает глаза.
Беззвучно рыдаю, уткнувшись носом в голые коленки.
Накатывает.
Накрывает.
Картинки произошедшего вертятся в воспалённом мозгу калейдоскопом.
Тело бьётся в судорогах.
Мне холодно и очень больно где-то там внутри.
Остановиться не могу. Реву и реву, задыхаясь от нехватки кислорода.
Сколько по времени длится немая истерика, не знаю. Это происходит до тех самых пор, пока я не ощущаю, что Кирилл тоже садится на кровать.
— Не плачь. Прости, — должно быть, извиняется за резкие фразы, брошенные в пылу гнева.
Чувствую его ладонь. Медленно гладит по волосам. Успокаивая.
Только мне почему-то от этого его жеста ещё хуже становится.
— Ясь…
Поднимаю голову.
Наши глаза встречаются.
Кирилл морщится, внимательным взглядом изучая моё лицо. Сжимает челюсти до хруста, двигая желваками, а потом… Потом он просто берёт меня за руку и тянет к себе, чтобы уже в следующую секунду крепко-крепко обнять.
Глава 34. Да пошло оно всё
Кирилл
Перегнул, наверное. Яська плачет на моей груди. Так сильно, как никогда раньше. И что с этим делать — непонятно. Слова кажутся бесполезными и пустыми, но говорить однозначно надо, иначе свихнуться можно.
— Всё хорошо, — поглаживаю её напряжённую спину и касаюсь губами макушки.
Она в очередной раз судорожно тянет кислород и шмыгает носом.
— Успокаивайся, Ясь. Я ору потому, что мы с пацанами очень сильно за тебя переживали. Понимаешь?
— Да. Я больше так не буду, — шепчет едва слышно.
— Обещаешь?
— Обещаю, — послушно сопит в ответ.
— Договорились.
Лампочка начинает бесяще моргать. Всё время забываю выкрутить её и поставить новую.
Щёлк.
На этот раз она всё-таки гаснет, и комната погружается во мрак.
— Лампа перегорела, — объясняю встрепенувшейся Яське. — Пойду принесу другую. Ты ложись давай, надо поспать.
— Чёрт с ней с этой лампочкой. Не надо, не уходи, — просит, вцепившись в ткань свитера.
— Ясь…
— Можем мы побыть вдвоём? Пожалуйста, Кирилл.
Опять плачет и… Разве оставишь её одну в таком состоянии?
— Тихо, не реви.
— Ты не уйдёшь?
Вижу в темноте её блестящие от слёз глаза.
— Нет.
— Хорошо, — кивает.
— Нога затекла.
— Прости, — слезает с моих колен и отползает к подушке.
— Спи.
— С тобой. Иди сюда, — отодвигается к стене, освобождая для меня место.
Ох дьявол, дерьмовая затея.
— Кирилл.
Её голос звучит надломленно и убито. Наверное, поэтому я забиваю на доводы разума и уже через несколько секунд оказываюсь рядом.
— Я так по тебе скучала… — оплетает руками шею. — А ты?
Молчу, уставившись в потолок.
— И ты скучал, я знаю. Следил за мной, — обжигая кожу горячим дыханием, выдаёт она неожиданно. — Сначала я не понимала, чья это машина, но потом Череп рассказал про твоё новое приобретение.
Черепу надо узлом завязать язык. Вечно пиздит им направо и налево!
— А про снеговиков… Я нарочно Стёпу тогда не оттолкнула, — напоминает про тот эпизод с поцелуем, который стереть бы к херам из памяти. — Хотела, чтобы ты ревновал. Понимаешь?
Внешне остаюсь спокойным, но внутри закипаю.
— Со Стёпой я просто дружу.
— Мне всё равно.
— Он хороший парень.
— Рад за него.
— И кому-нибудь обязательно понравится, но я…
— Просто спи, Ясь.
— Какая же ты бездушная глыба! — привстав на локтях, цедит она обиженно.
— Всё сказала?
— Нет, не всё.
— Понятно, — устало потираю глаза.
— Из-за тебя у меня ни с кем не получается построить отношения.
— Нормальная предъява. То есть, по-твоему, в этом виноват я?
— А кто ещё?
— Может, выбираешь для этих целей не пойми кого? Эмиль, Жаров, фотограф. Последний ещё куда ни шло.
— Жарова сюда приплетать зачем?
— Ты решила, что он чисто по-отечески о тебе беспокоится? — усмехаюсь. — А ежедневные покатушки в ресторан? Брось, ты же не дура. Прекрасно всё понимаешь.
Ложится, укладывая голову мне на плечо.
— Значит, не будешь отрицать, что следил за мной?
— Просто хотел убедиться в том, что у тебя всё в порядке.
