Сердце Моего Монстра (ЛП) - Кент Рина (книги регистрация онлайн TXT, FB2) 📗

Мы с Максом оба напрягаемся.

— И ты с нетерпением ждешь этого, верно? — спрашивает мой друг напряженным тоном.

— Конечно. Ты думаешь, что я мечтал оказаться здесь взаперти?

Лицо Макса каменеет, и его мышцы напрягаются до такой степени, что я думаю, он ударит что-нибудь или, точнее, кого-нибудь.

Вместо этого он встает одним быстрым движением.

— Я собираюсь узнать, есть ли у Виктора что-нибудь для меня.

— Макс… — говорю я, не зная, как разрядить напряжение.

— Ты гребаный мудак, — говорит он Антону, затем вылетает из комнаты.

Мой брат все время наблюдает за ним, нахмурив брови. Когда Макс выходит, Антон потирает затылок и ругается себе под нос.

— Тебе не следовало этого говорить, Тоша.

— Я — не ты и не он. Я не могу просто забыть о надвигающейся битве, которая рано или поздно произойдет, — он снова ерошит волосы, на этот раз сильнее. — Никто из нас не может остановить это.

— Ты можешь. Если поговоришь с дядей и бабушкой, они тебя выслушают. Ты их надежда на будущее, и если ты скажешь им, что отказался от того безумного переворота, который они задумали осуществить…

— Это работает не так. Продолжить с того места, на котором остановился папа, — мой долг.

— Что для тебя важнее? Макс или твой долг?

Его кадык двигается, когда он сглатывает, но ничего не говорит.

— Если ты пойдешь по этому пути, то потеряешь его. Так что, если тебя это устраивает, пожалуйста, — я касаюсь его руки и смягчаю свой тон. — Я вижу, что он — лучшее, что когда-либо случалось с тобой, Тоша. Тебе нужен кто-то вроде него рядом, чтобы ты перестал думать о долге и войнах. Ты никогда не жил своей жизнью и не имел собственных мечтаний. Это твой шанс.

— Это не так легко, как ты думаешь. Реальность гораздо более ужасна, чем мечты.

— Откуда тебе знать, если ты никогда не боролся за эту мечту?

— А как насчет тебя? Ты снова собираешься бороться за Кирилла?

— Я не знаю, но я определенно буду бороться за это, — я беру его руку и кладу себе на живот.

Брови Антона хмурятся, но затем его губы раздвигаются в знак узнавания.

— Ты случайно не…?

— Беременна. Да.

— Вау. Это не заняло много времени.

Я шутливо хлопнула его по плечу.

— Это случилось перед тем, как я уехала. У меня сейчас второй триместр беременности.

— Кирилл, должно быть, в восторге от того, что у него есть причина держать тебя рядом с собой.

— Я не сказала ему именно из-за этого, — я отпускаю его руку и переплетаю пальцы у себя на коленях. — Я не хочу, чтобы он заставлял меня оставаться из-за ребенка, но в то же время не знаю, как долго смогу скрывать это от него. Я просто хочу чтобы он… Я не знаю…

— Любил тебя как нормального человека?

— Да, я так думаю.

— Никто в этой семье не нормальный. Меньше всего Кирилл.

— А ты?

— Я мог бы быть.

— Как будто ты перешел в оборонительный режим на Макса, потому что боишься неизвестности.

— Это другое. У Макса мягкий характер, а у Кирилла — нет. Он больше заинтересован в успехе своих планов, чем в ком-то или чем-то еще.

Я хотела верить в обратное, но после того, как он посадил в тюрьму собственного брата, я больше не уверена, во что верить. Возможно, Антон и все остальные, кто описывал его как бесчувственного, правы.

После всех этих лет я должна признать, что ошибалась, полагая, что у него есть другая сторона, которую он держит в секрете.

Сторона, посвященная только мне.

Может быть, я была в бреду, когда подумала об этом.

— Что ты теперь собираешься делать? — спрашивает он, когда я ничего не отвечаю. — Мы с тобой оба знаем, что не можем вечно сохранять статус-кво.

— Я безуспешно пыталась связаться с дядей Альбертом.

— Попробуй воспользоваться моим кодом экстренной ситуации. Он придет за мной.

— Но не за мной?

— Наверное, нет.

— Ой.

Антон бросает на меня сочувственный взгляд.

— Они никогда не доверяли тебе после того, как ты спасла Кирилла, когда они были близки к тому, чтобы убить его. Они думают, что ты сделала бы это снова, и вероятно, не ошибаются.

— Ты думаешь, я позволю им убить отца моего сына?

— Ты бы не позволила им убить его, даже если бы не было ребенка.

Что ж, это правда.

Часть меня всегда будет защищать Кирилла, что бы он ни делал. Я могу ненавидеть его, хотеть дать ему пощечину, пинать и колотить, но никогда никому не позволю причинить ему боль.

Что является определением токсичных отношений.

— В любом случае, вытащи меня отсюда, — говорит Антон.

— Только если ты пообещаешь мне помочь.

— Помочь тебе убить нашу семью?

— Нет, просто заставь их хоть раз образумиться, — я сжимаю его плечо. — Сделай это для Макса и, самое главное, для себя, Тоша. Тебе нужно начать все сначала.

Он ворчит, но ничего не говорит.

По пути к выходу я пересекаюсь с Максом в дверях.

— Ты уходишь, Саша?

— Да. Я не могу надолго оставить Кристину и Карину одних, когда они несчастны.

Он хватает меня за плечи.

— Не слушай чушь, которую несет твой придурок брат. Я никогда не видел, чтобы Кирилл заботился о ком-то так сильно, как он заботится о тебе. По словам мужчин, он был на грани саморазрушения, когда думал, что ты мертва. Он не самый лучший в выражении своих эмоций, но я точно знаю, что ты для него много значишь.

— Спасибо, Макс, — я касаюсь его руки, которая лежит у меня на плече. — И, если это тебя хоть как-то утешит, мой мудак брат переходит к обороне, когда думает, что загнан в угол, так что не слушай его брехню. Ты сказал, что всегда хотел кого-то, кто смотрит на тебя так, как я смотрю на Кирилла, верно? Ну, этот кто-то — Антон.

Его губы приоткрываются, но вскоре он прочищает горло.

— Не будь смешной.

— А ты не будь слепым. Ты не видел выражения его лица, когда уходил, — я целую его в щеку. — Заботьтесь друг о друге, хорошо?

Он издает утвердительный звук, а я ухожу с улыбкой на лице.

Но она вскоре исчезает, когда я нахожу сварливого Виктора, ожидающего у машины. Он определенно ненавидит везти меня сюда вместо того, чтобы быть приклеенным к своему боссу.

Наверное, я могла бы попросить Кирилла позволить мне прийти одной, раз уж у него теперь на мне этот чертов маячок.

Виктор начинает открывать мне заднюю дверь, но я устраиваюсь на переднем пассажирском сиденье.

— Ты можешь просто ехать сзади, — говорит он, заняв свое место за рулем.

— Мне не нравится идея, что ты будешь моим водителем.

Он ворчит своим фирменным недовольным голосом, пока едет по грунтовой дороге. Когда мы выезжаем на шоссе, я спрашиваю:

— Ты действительно не против того, что Кирилл мучает собственного брата?

— Мое мнение или его отсутствие не имеет никакого значения.

— Ну, так не должно быть.

— Мы согласимся не соглашаться.

— Виктор, перестань. Это не какой-то член другой банды, которому он преподает урок. Это его брат. Если он причинит ему боль, то потеряет не только Константина, но и Карину, и Кристину, и свою племянницу в ее животе.

— Ты говоришь это так, как будто он не думал о последствиях, прежде чем решиться на это.

— Это намного хуже! Означает ли это, что ему все равно, даже если он наносит непоправимый ущерб своей семье?

— Почему ты спрашиваешь меня? Спроси у него. Кроме того, ты уверена, что ты его жена?

— Что это должно означать?

— Я не знаю. Ты мне скажи.

— Есть ли что-то, что я должна знать?

— Возможно.

— Что…

— Я не имею права рассказывать.

Тьфу. Иногда он выводит из себя так же, как Кирилл. Неудивительно, что они так хорошо ладят.

— Прекрати говорить загадками, Виктор…

Мои слова обрываются, когда раздается хлопок, и машина сворачивает вправо. Я держусь за ремень безопасности, пока Виктор пытается удержать машину на дороге.

— Они попали в задние шины. Оставайся внизу! — Виктор хватает меня за голову и толкает вперед. Я нащупываю свой пистолет, а затем дополнительные патроны, которые, как я знаю, у нас всегда есть в бардачке.