Женщина-трансформер - Нестерина Елена Вячеславовна (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗

Ну, Русь, взмахни крылами. Я-то сейчас взмахну, а ты? Кто бы тебе сделал такой подарок, какой мне обломился?..

Вот какие у меня были новогодние мысли.

А в Сатану-Клауса я всё-таки запустила банановой кожурой. Сама же ни в чём не повинному телевизору мордочку и вытирала…

И, наконец, время вылета наступило. На экране телевизора появился правитель страны. А я уже была готова. Да, если бы он мог видеть через экран, что в его царстве-государстве проживает такая удивительная гражданка. Которая крылышки сжала, на диване валяется, очками блестит и телефон мобильный одной лапой к другой пристёгивает. Но, к его счастью, связь у нас через телевизор пока односторонняя. Не увидел президент чуда.

Вылетело оно на улицу и устремилось в ночную высь.

Я летела и летела вверх, каждую минуту подсвечивая экран телефона и поглядывая на время. Ещё прошла минута, отделяющая старый год от нового, ещё. Надо же, а ведь сейчас сквозь меня от земли к спутникам и обратно проходит множество всевозможных сигналов. Люди поздравляют друг друга по мобильникам, по интернету. На самом деле – множество позитива, этих самых поздравлений, пропускала я через себя. Надеюсь, всё это пойдёт мне на пользу! А почему бы нет?

Ну, сколько там? Ага, без одной минуты. Выше, надо ещё выше. Есть! Будильник, поставленный на ноль часов ноль минут нового года, заиграл мою любимую мелодию – восхитительный «Полёт валькирий». Новый год! Наступил Новый год! Поздравляю себя! Ура!!!

Бах, бах, ба-ба-бах!..

Ой, какая красота! Подо мной – и тут, и там – распустились цветные одуванчики салютов, мелкие розочки ракетниц, запрыгали бесчисленные огоньки петард, китайских ракет, шутих и хлопушек. Резвится народ, празднует. Ура-а-а!

Я кричала «ура!» и продолжала лететь вверх. Хотя не собиралась.

Телефон ожил. Заиграл «Улетай на крыльях ветра». Эту музыку я специально скачала для звонка Глеба. Ой, ну надо же – а я не подумала, что он может мне звонить, и не прицепила к уху гарнитуру. Пришлось извернуться и, кое-как планируя, держаться в воздухе, прижимая к голове телефон.

– Вот теперь я по-нашему поздравляю тебя с Новым годом! – радостно кричал Глеб мне в ухо.

– И я, и я тебя! – вопила куда-то себе в лапу я.

– Ты что делаешь?

– Летаю!

Сигнал его телефона наверняка шёл к спутнику сквозь меня. По крайней мере, мне очень хотелось, чтобы так было. Потому что слова, которые сейчас раздавались, я с удовольствием записала бы на все диски, все дискеты, флэшки и прочие носители своего мозга. Чтобы они остались там навсегда.

– Я, знаешь… тоскую. Приезжай скорее из своей командировки, – говорил Глеб. – Я тебя люблю. Правда. Я тебя люблю как… как вообще. Я боялся говорить.

– Любишь меня???

– Да.

– Ой… – я зависла в прямом и переносном смысле.

Но Глеб нет.

– Ты ничего не говори. Я понимаю. Тебе меня не обязательно. Но я тебя – очень люблю.

Я перестала махать крыльями. Хотела потому что схватить себя за пылающее лицо. Вспомнила, что это невозможно. А процесс пошёл – я камнем вниз тю-ю-ю-ю… Ой, мамочки!

Но это почему-то казалось неважным. Всё для меня. Счастье на меня просто сыпалось. Бог, за что ты меня так любишь?

И ты, Глеб…

– Глеб. Я тоже тебя люблю.

– В каком смысле?

– А в каком можно?

– В прямом!

– В прямом люблю, Глеб.

Больше я говорить не могла. Нужно было спасаться от авиакатастрофы. Убрав трубку от уха, я выпрямилась, с трудом расправила крылья. Ой. Просто натуральный удар о ледяной воздух.

Но падение прекратилось. Я снова взмахнула крыльями. Полетела.

Всё продолжало быть хорошо.

Чудесно.

В новый год я влетала со счастьем.

А потому, взглянув на непрерывно распускающиеся опасные (для меня особенно) пиротехнические цветы, я опять рванула вверх.

Это была не радость. Не эйфория даже. Назвать это словами, по крайней мере у меня, возможностей не хватало. Счастливее меня не было ни человека, ни птицы. Это же надо – я так мучилась и переживала. А всё решается простыми словами. Ведь это точно правда? Что Глеб меня любит? Он сам сказал. Зачем ему шутить? И голос, я же слышала и чувствовала: голос у него такой, что даже я, глупая, ошибиться не смогу.

Я вновь изогнулась и приложила телефон к уху. Глеб не нажимал «отбой». Он ждал, значит, когда я выровняю свой полёт. И как догадался…

– Ты здесь, Глеб?

– Да! Ты там как?

– Лечу вверх.

– Холодно?

– Ты что?!!

Какое мне холодно! Забралась я, видимо, высоко. Но это такая ерунда по сравнению со всем остальным. Ведь я была на седьмом (или выше) небе от счастья. Я встречала Новый год с любимым человеком!

– Когда ты приедешь?

И я, забыв, что я в командировке (да хрен бы с ней), крикнула:

– Завтра!

Салютом меня не подпалило, петардой под зад не тюкнуло, ракетой глаз не вышибло. А потому в полупустом автобусе уже к обеду я, живая и невредимая, прикатила в райцентр.

Глеб стоял возле своей машины.

Идти к нему было страшно.

Все мои мысли о возрасте, глупости, жирности и неудачливости спрессовались в тяжёлую плиту. Которая мучительно давила мне на голову. Но в то же время не позволяла ни одной из этих мыслей отделиться от общего монолита и независимо «подуматься».

Так что к Глебу я подошла, не имея возможности ни переживать, ни комплексовать, ни говорить глупости.

Могла только улыбаться. И смотреть на то, какой он красивый и здоровский. Замечательный какой.

– Ты меня правда любишь? Я тебя правда. Правда люблю.

Я тоже сказала, что я правда. Потому что, конечно, это правда.

– Тебе не будет со мной стыдно, что я такой деревня.

Я не могла ему сказать, что ему не должно быть стыдно, что я такая старая. Никак не могла сказать.

– Перестань. – Я улыбнулась.

Потому что если ему будет стыдно, я это почувствую. И не буду его стеснять. На любом этапе наших отношений. Раз – и улечу. Исчезну. Избавлю.

В общем, больше я этого не боялась. И, как это произошло с файлом «Антуан», страх постыдной разницы в возрасте стёрся из моего компьютера. Как-то сам собой. Надеюсь.

Как люди целуются после того, когда прояснят всё друг с другом? Не знаю, правда.

Потому что мы по-простому. Я, кажется, даже обнять Глеба не догадалась.

Говорить о любви обязательно надо. Это меняет всё. Вот так, например, как сейчас. Как в моей жизни меняет. Да и в жизни Глеба, я уверена. Я вижу.

А я и не знала…

Но теперь было понятно, почему, когда речь идёт о любви, имеется в виду сердце. Именно там, в его районе, рождалось у меня сейчас какое-то пламя. Правда – горячее-горячее. С головой, наполненной словами о любви Глеба ко мне, я целовала его губами, а чувствовала, что все мои эмоции и ощущения съедаются этим самым пламенем. Может, у меня просто-напросто сердце больное, а потому мне волноваться так нельзя? А разволновалась – и начались какие-то странные симптомы.

Только нет – враки! Здоровое у меня сердце! Просто сознание у меня, наверное, какое-то средневековое. Вот и думаю я о пожаре в сердце, как миннезингер какой-нибудь.

Но кому какое дело! Я улыбалась Глебу, которого наконец догадалась обнять, улыбалась его канадской куртке, в которую, от смешного стыда, упёрся мой взгляд.

Не знаю, надо ли говорить о том, как Глеб сжал моё лицо ладонями – так чудесно, да, легко и чудесно это у него получалось. Как я подняла голову и посмотрела Глебу в глаза. Как он мне улыбался. И как было хорошо.

Не убирая ладоней, Глеб поцеловал меня в губы. И я его тоже. Наверное, моя температура подскочила градусов под сто. Сейчас кровь забурлит, вскипит, ой-ёй-ёй… Вот тебе и пламя. Вот тебе и сердце. По всему телу, мозгу и всем закоулочкам.

Что делают люди, когда счастье зашкаливает?

Я думаю, что они берутся за руки и идут. Ну, вместе. Потому что раз им вместе хорошо, то хорошо им и вообще.

Пусть это выглядело сентиментальнее некуда, но Глеб взял меня за руку. Я шла рядом с ним и обмирала от этого самого счастья. Лучше и приятнее ничего и придумать было нельзя. Наверное, то же самое чувствуют подростки, когда впервые девочка и мальчик берутся за ручки. Ну и что…