Змеиный мох (СИ) - Рябинина Татьяна (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
— Девчонкам плесни, я за рулем.
Он изумленно вскинул брови, недвусмысленно транслируя:
«Ты что, куда-то сегодня собираешься ехать, идиот?!»
Эх, если б все только от меня зависело…
Разговор не очень клеился. Варя и Славка многозначительно переглядывались. Надя помалкивала, уставившись куда-то в мировое пространство и улыбаясь растерянно. Наконец Славка поднялся.
— Надюш, прости, мне еще к Маринке заехать надо. А то не пустят на ночь глядя.
— А чай? — встрепенулась Надя. — И торт?
— Можно сухим пайком. И Маришке кусочек.
— Слав, до метро подбросишь? — Варя тоже встала. — Спасибо, Дюша. Мои там, наверно, уже полкана по следу пустили. Завтра позвони. Обязательно.
Я вышел со всеми в прихожую, Надя притащила два пакета со всякими коробочками, отдала Славке и Варе. Все попрощались, дверь закрылась. Мы остались вдвоем.
Господи, как же я ждал этого, как давно хотел! И оказалось, что ни о чем не нужно говорить, ничего выяснять. Надя взяла меня за руку, и мы вернулись в комнату. Колонки едва слышно напевали хорошо знакомое:
And when the rain begins to fall,
I’ll be the sunshine in your life.
You know that we can have it all
And everything will be alright…[2]
Это была не та чумовая песня из старого космического боевика, а сравнительно новая рэп-версия с медленным и немного печальным припевом, от которого по спине бежали мурашки.
— Каждый раз, когда идет дождь, я вспоминаю, как ты пришла ко мне, — я обнял ее, коснулся губами виска. — В Змеином мху. Вечером.
— И я… — Надя опустила глаза. — И еще как ты подвез меня. В тот день, когда в аварию попала.
Я вдыхал свежий горьковатый запах ее волос, и у меня кружилась голова. Это было похоже на сон, когда отталкиваешься от края пропасти и паришь над ней, и от восторга захватывает дух. Плавный изгиб ее талии и бедер под руками — я помнил все, каждую ее впадинку и складочку, да, вот так, с первого раза, как будто она была со мной всегда.
Закрыв глаза и чуть приподняв голову, Надя тянулась навстречу. Ее губы зовуще приоткрылись, но я намеренно обходил их, покрывая легкими, нежными поцелуями щеки, лоб, веки, чувствуя дрожь ресниц. Я не дразнил ее, нет. Просто желание было другим — больше нежности и тихой радости, чем страсти.
— Денис… — она порывисто вздохнула и открыла глаза. — Я… завтра уезжаю. Утром.
Это было как оплеуха. Может, мне показалось? Может, ослышался?
— Что?! Куда?
— В Сочи. Одна. Послушай… пожалуйста, выслушай меня. Мне надо сейчас побыть одной. Пожалуйста, пойми! — Надя положила ладони мне на грудь и смотрела умоляюще. — Я… хочу быть с тобой. Но столько всего было за последнее время. Каждый день. Чего я только не передумала. Даже сегодня… — она зябко передернула плечами. — Я хочу начать все… с чистого листа. Сейчас еще слишком… не знаю даже, как сказать. У меня как будто внутри ободрано все. Дай мне немного времени.
— Да все понятно, — вздохнул я. — Ты хочешь подумать в одиночестве и чтобы я ждал тебя здесь, как Хатико.
Ее глаза мгновенно налились слезами.
Так бы и треснул себя по башке! Кретин, мать твою.
— Наденька, милая, — я крепче прижал ее к себе. — Прости, не хотел тебя обидеть. Имел в виду, что, конечно, буду ждать. Сколько надо, столько и буду. А получилось как-то по-дурацки. Словно с упреком.
Я ведь и правда понимал ее, как ни было это грустно. По большому счету, и мне не помешало бы встать на паузу. Слишком остро и болезненно все получилось для нас обоих. Остановиться. Перевести дух. Отпустить прошлое. Открыться для будущего. Но с этим пониманием боролось нежелание расставаться с ней. Даже ненадолго. В тот момент, когда она сказала, что хочет быть моей.
Какая все-таки человек жадная скотина! Никогда не доволен тем, что имеет. Всегда ему мало. Еще несколько часов назад я даже мечтать боялся о том, что она скажет такое. А сейчас меня грызло то, что придется ждать. Снова ждать. Но разве был выбор?
— Можно… я останусь? Завтра провожу тебя.
Я знал, что она ответит. Но не смог удержаться. Закусив губу, Надя покачала головой.
— Прости, Денис. Я очень хочу. Правда. Но если ты останешься, я уже не смогу уехать. И… так будет только хуже. Пойми, я же не для себя одной…
Договорить я ей не дал. Этот поцелуй был совсем другим. Таким, чтобы запомнить… на сколько? Откуда мне знать, сколько придется ее ждать.
Оторвавшись от ее губ, — теплых, мягких, пахнущих… неужели земляникой? — я сказал с трудом:
— Тогда лучше пойду.
— Хорошо, — прошептала она. — Иди…
[1] СВХ — склад временного хранения
[2] "When the Rain Begins to Fall" ("Когда пойдет дождь") — песня в исполнении Джермейна Джексона и Пии Задора, вошедшая в саундтрек к фильму "Путешествие рок-пришельцев" (1984). Слоу-рэп-версию в 1998 г. записал исполнитель Pappa Bear
=65
Зараза, обманула, конечно. Тетка на рынке. Уверяла, что королек, а оказалась самая обыкновенная хурма. Терпкая и вяжущая рот.
Первым побуждением было выбросить ее в воду. Хурмину, а не тетку.
На диком пляже недалеко от дома вместо бун в воду уходили каменные волноломы, на которые не то что не сядешь, но и не заберешься даже. Но я нашла чуть поодаль заброшенный полусгнивший эллинг и пробиралась на его дальний край. Сидела там, свесив ноги и глядя на горизонт. А еще высматривала в воде корнерота.
Вот дался же он мне!
Лет двадцать назад мы с родителями ездили в Сочи в январе. Самое время для отпуска. Скучно, сыро, холодно. Единственное, что запомнилось, — корнерот. Огромная лиловая медуза, похожая на сказочное чудище. Мы гуляли по пляжу, а ее вынесло к самому берегу. Местные мальчишки принялись кидать в нее камнями, уверяя, что она страшно опасная и ядовитая. Как будто мешала кому-то. Сказали, что они выплывают из глубины, когда вода холодная — с осени и до весны.
Чуть было не загадала: если увижу снова — все будет хорошо.
Вот дура-то!
Будет хорошо или нет — только от нас зависит.
Но все равно хотелось увидеть. Хотя вода была слишком теплой для этого, градусов шестнадцать-семнадцать.
Мерзкую хурму я выбрасывать все-таки не стала, но взгляд в волны бросила и обмерла.
Фиолетовые щупальца плавно колыхались, как покрывало. Я таращилась на корнерота, затаив дыхание, пока он не исчез в толще воды.
Эх, надо было загадать все-таки.
Я глупо улыбнулась. Встала, закинула руки за голову, глядя на огромное малиновое солнце, которое лениво собиралось нырнуть в море.
Все будет хорошо…
— А без одежды было лучше.
Не веря своим ушам, я обернулась…
Виталькина тетка Олимпиада, или Липа, оказалась дородной дамой лет пятидесяти, ветеринаром и по совместительству заводчицей немецких овчарок. В первый же день я прилипла к крытому вольеру на заднем дворе, где по совершенно одуревшей мамаше ползали шестеро щенят, толстеньких, пушистых, с ушами-тряпочками.
— Сколько им?
— Два месяца, — сказала Липа. — Через неделю уже раздавать начну.
Я помнила, как Денис рассказывал мне о своей собаке, об овчарках на заставе. Это была такая ниточка между нами, и мне очень нравилось каждый день подходить и наблюдать за щенками. Как будто мы с ним вдвоем стояли у вольера.
«Половина дома», которую Липа сдавала отдыхающим, состояла из большой комнаты, обставленной в добротном советском стиле, крохотной кухоньки и такого же маленького санузла: унитаза, раковины и тесной душевой кабины. Огромная ценность для поселка, между прочим. Как и отдельный вход.
Первые пара дней прошли почти в бреду, похожем на наркоманскую ломку То я жалела, что уехала, то радовалась. Вспоминала, что успела выслушать от Андрея, когда он ввалился, дыша перегаром. Кто я такая на самом деле. Детское изумление: неужели этот человек совсем недавно обнимал мои ноги и умолял не выгонять его?! И еще большее, пополам с отвращением: неужели по нему я сходила с ума?! И еще: слава богу, что Денис не слышит всей этой мерзости.
