Анатомия развода - Лобановская Ирина Игоревна (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
— Как там твой муж? — неожиданно спросил он, пересаживаясь на ее сторону.
Не умеющая врать Аня безразлично пожала плечами. Анатолия очень порадовал этот жест.
— То есть пока еще ночами лежите рядом? И никто из вас не собирается делать ноги?
Сударь, я не планировала на сегодняшний вечер интервью, — сообщила уже увлекшаяся предложенной игрой Аня. — А ты, оказывается, наглец! И еще какой! Вот никогда бы не подумала, глядя на тебя!
Анатолий нравился ей все больше и больше.
— Вероятно, — сдержанно кивнул он. — Это не такой уж страшный диагноз! Во всяком случае, не смертельный! И не приговор!
Ане надоел беспредметный диалог.
— Ладно, мне некогда! — Она встала. — Тут еще дел полно! Пора завязывать с нашей бесконечной беспробудной пьянкой. Скоро мама приедет.
— Ты забыла добавить: «и муж», — спокойно дополнил Анатолий.
— Да, и муж! — с вызовом бросила Аня. — Ты чего добиваешься?
— А ты не понимаешь, дите неразумное? Как до тебя все долгонько доходит! Я даже не об этом, не о конкретном… Я о жизни вообще. Ты поймешь все значительно позже! Только как бы не припоздниться, Анюта. Время скачет очень быстро. Смотри не прогадай!
Аня мрачно покосилась в его сторону, грозно сверкнула на него глазами и суровым голосом учителя, оглашающего оценки за последнюю контрольную, велела всем выметаться, поскольку время истекло. Хватит пьянствовать, пора и честь знать, и вообще у нее мама, семья и все такое прочее… Повеселились — и будя!..
Студенты сначала заартачились, но потом вняли голосу разума и Анькиному и начали потихоньку расползаться по домам. Каждый из сокурсников и сокурсниц перед уходом обязательно желал на прощание чмокнуть в щечку милую и гостеприимную хозяйку, терпевшую их почти четверо суток.
Анька не возражала и охотно подставляла щеку — то правую, то левую — всем желающим. Наконец ушел последний гость, весело махнув Аньке рукой. Она облегченно и устало вздохнула и повернулась. Позади нее спокойно стоял Анатолий.
Ну да, правильно, его же не было среди уходивших и целовавшихся…
— Нацеловалась? — спросил он.
— Не я, а они, — поправила его Анька. — А ты чего ждешь? Тоже хочешь в щечку?
Анатолий невозмутимо покачал головой:
— Нет, в щечку мне не надо. Маловато… Анька покраснела.
— Помогу тебе убрать со стола и привести в порядок квартиру. К приезду мамы.
— Ты не добавил:, «и мужа»! — буркнула Анька.
Комната представляла собой ужасающее зрелище. Всюду — на столе, на полу, на диване— валялись пустые бутылки, горы грязной посуды с засохшими, прилипшими кусками пищи, скатерть изгваздана донельзя…
Аня села на стул и застыла. Да она тут не разберется и за неделю! Ужас, что творится! В берлоге у мишки куда чище. Она совершила серьезную, даже трагическую ошибку, распустив всех по домам! Надо было сначала заставить их все тут прибрать. Что это она так расслабилась и обмишурилась? А все из-за этого сохнущего по ней Халфина…
— Анюта, ложись спать! — спокойно посоветовал он, собирая на поднос со стола грязные тарелки. — Ты устала, переутомилась… Тебе нужно обязательно хорошенько выспаться. Я справлюсь один.
— А ты не переутомился? — сонно спросила Аня.
— Мне это несвойственно, — бесстрастно отозвался он. — Почему ты грустная?
— У всех женщин тяжелая, трудная судьба, — проворчала она.
Он внимательно глянул на нее:
— Но сейчас ее главная трудность в том, чтобы заставить меня в это поверить! А заодно заставить мыть посуду! Хотя я давно привык это делать.
Анатолий ловко сбросил тарелки в мойку, открыл воду и ласково попросил:
— Помойтесь, ребята!
Он вообще любил разговаривать не с людьми, а с компьютерами, приборами, мебелью. И они вес его внимательно слушали, "не возражали и не мололи в ответ чепуху.
— Я давно знаю, мужчинам никогда и ни в чем нельзя верить! — невпопад заявила Анька.
— А кто тебе высказал эту заветную идею? — по интересовался Анатолий, проворно перекладывая тарелки в сушку.
— Мама.
— А папа у тебя есть?
— Есть. Ну и что? Он не меняет истины жизни!
— Да, он не меняет! — согласился Анатолий. — Они охотно меняются сами.
Анька засмеялась, на все махнула рукой, встала и пошлепала в ванную. Стоя под теплым душем, она слышала, как звонко купались и послушно мылись бокалы, вилки и ножи, как загудел пылесос, как проворно вылетели на лестничную клетку все пустые бутылки…
Класс! — в полудреме подумала Анька, накинула халатик на голое тело, добрела до своей комнаты, теперь ставшей их общей с Юрием, и заснула, едва уронив голову на подушку.
Проснулась она от легкого, еле слышного скрипа. Она прекрасно знала этот звук. Это щелкнула, раскрываясь, «молния» на джинсах.
— Нет… — пробормотала она.
— Почему? — удивился Анатолий, наглый, как все мужики.
— Не здесь… — прошептала Аня. — Здесь я не могу… Ты совсем обалдел?
— Да, — коротко согласился с ней Анатолий. — Похоже на то…
Слышать это было приятно. Аня довольно ухмыльнулась.
Она напрасно думала, что чудесно проживет жизнь с помощью одного только разума.
Сердце колготилось, как у воришки, открывающего чужую дверь… Аня с трудом перевела дыхание. Веселенькая получается ситуация…
Здесь все связано с Юрием. Здесь они были вместе в самый первый раз… Здесь жили позже… Здесь Аня забеременела…
Глаза моментально набухли слезами.
Анатолий ее понял. Или просто решил проявить деликатность и политкорректность.
— Хорошо, — произнес он. — Прости… Не сдержался… Тогда завтра в шесть на «Тимирязевской».
— Угу, — пробормотала Аня.
Юрию она обо всем рассказала сама. Предварительно поставленная в известность мать была категорически против и не советовала Ане откровенничать.
Но тайна, не слишком хорошая и не очень приятно пахнущая, тяготила Анюту и мешала ей жить.
— Какой-то странный одноразовый порыв честности! — сердито воскликнула Евгения Александровна. — Тебя что, охватило стремление к порядочности? С ним ты далеко не уйдешь, уж поверь мне! И какое отношение имеет твоя измена к тебе и Юрию? Ломать — не строить! И один великий союз уже неосмотрительно и поспешно развалили на наших глазах. Ни к чему хорошему это, как известно, не привело, результаты по сей день куша ем. Зачем повторять чужие дурные примеры, пycть даже в миниатюре? Вообще, Аннушка, учись беречь и сохранять все уже благоприобретенное и завоеванное. Это важно для жизни. Вышвырнуть ты всегда успеешь, еще навыбрасываешься! А вот найти потом что-нибудь путное и нужное будет сложно. Поверь мне, это правда и опыт жизни.
Аня тупо молчала.
— Ты пойми главное, — убеждала ее мать, — своим покаянием И признанием ты даешь Юрию в руки очень серьезные козыри и аргументы против тебя. И в свое время он ими непременно воспользуется. Или ты думаешь, твой муж вечно будет предан и верен одной тебе?
— Я ничего такого не думаю, — отрешенно бубнила Аня. — Но я не умею и не люблю врать.
Да это же не называется врать! — тщетно пыталась вразумить ее Евгения Александровна. Просто промолчать, когда тебя ни о чем не спрашивают! Мужчина может не быть дипломатом, если у него совсем иная профессия, но женщина обязана им быть независимо от того, преподает она в вузе или шьет платья в ателье. Она должна отлично уметь притворяться, лукавить и выдавать себя за совсем другого человека, нежели она есть на самом деле. А взрослые, такие опытные, вроде бы жизнью умудренные и не раз ею же битые люди, часто не в силах отличить правду от лжи. Их несложно водить за нос, поскольку они это легко позволяют. Люди наивны и доверчивы.
— Ты слишком хорошего мнения об одних и слишком низкого о других, — буркнула Аня. — А Я собираюсь жить, а не развлекаться. Вот…
На самом деле ее поступки свидетельствовали о другом…
Она была напряжена, как столб электропередачи, и нервно, автоматически, почти не замечая своих движений, расстегивала и тут же застегивала пуговки на кофточке, с трудом балансируя на грани постоянного нервного срыва и вызова. И все от беспомощности и потерянности, неустроенности в жизни… — Как честный человек, я обязана подать в отставку! И вообще разумнее объясниться. Если я хочу и могу… И пока совсем не потеряла голову, когда уже не стоит вопрос о правде и о разуме вообще… Это моя точка зрения.
