Боковая ветвь - Степановская Ирина (лучшие книги txt) 📗
Вместе с тем, действуя, как автомат, он спустился назад в приемное и разыскал там фельдшера. Старушка сидела на своем месте и пила чай с сахаром вприкуску.
— Следователь из милиции у вас был?
Она не сразу узнала его, видимо, так изменилось за ночь его лицо, а узнав, закивала:
— Был, сынок, следователь у нас, был. Молодой такой, симпатичный. Но уже уехал. Не застал ты его.
— А документы-то у него?
— Вот этого, сынок, видит Бог, не знаю. Ну да ты так тогда скажи, без документов, я тебе поверю, как больную-то твою зовут. Адрес скажи! А документы потом старшей сестре привезешь, как выписываться будете! Как операция-то прошла? Успешно?
Серов сидел на стуле перед бабулькой и смотрел в одну точку. Она уж было совсем собиралась сказать: «Ну, я и не сомневалась, что успешно! У наших врачей руки-то золотые!» — но присмотрелась к нему внимательнее и спросила:
— Что, милый, плохо?
Серов помолчал, пошевелил во рту языком, примериваясь к непонятному, непривычному слову, и, подумав, что теперь придется научиться его произносить, выдохнул неуверенно в первый раз:
— Умерла. — А потом добавил более уверенно, но раздельно, как пьяный или иностранец: — Бы-ла о-чень боль-ша-я кро-во-по-те-ря.
Бабулька-фельдшер помолчала немного, скорбно поджав высохшие от старости губы, да и сколько она уже видела всякого на своем веку, но потом все-таки сказала, считая, видимо, что, направляя его в нужное место, тем самым выполняет свой долг:
— Ну, значит, документы на вскрытие принесешь. У нас в больнице хорошо, не так, как в других, покойника везти никуда не надо, здесь же и патанатомия, и судебный морг, здесь же и студенты занимаются.
Серов почувствовал, что его сейчас вырвет, и поспешно вышел на улицу. Каким образом и каким путем он добрался на машине до гостиницы, он не помнил. Он помнил только, что, взяв у еще не сменившейся утром дежурной ключи от номера, прошел мимо закрытого ресторана в буфет и там громко стучал по стойке, пока откуда-то не явилась заспанная буфетчица. Поскольку ни водка, ни коньяк в буфете не продавались, он купил литровую бутыль мартини и как подкошенный упал, не раздеваясь, на кровать в Наташином номере. Плоская подушка еще хранила запах ее волос.
Одним движением он отвинтил пробку и лежа стал лить мартини в горло. Когда бутылка опустошилась почти наполовину, он поставил ее рядом с кроватью и сказал себе:
— Нет, это ерунда! Этого никак не может быть! — После этих слов он повернулся на бок, подложил руку под щеку и крепко заснул.
Когда он открыл глаза, перед ним стоял молодой следователь.
— Пришлось открыть дверь запасным ключом, — извинился он, объясняя свое появление в номере. — А то я стучал, стучал, вы не открывали! Мало ли что бывает! — добавил он, а Серов, обалдело поводя глазами по сторонам, увидел в проеме двери молоденькое и любопытное лицо горничной. И тут он все вспомнил.
Опять на него навалилась тошнота, но усилием воли он загнал ее вглубь.
— Сколько сейчас времени? — спросил он.
— Шесть часов вечера, — отозвался следователь, посмотрев на часы. И хоть Серову было совершенно не до этого, он почему-то понял, что этот молодой парнишка провел на дежурстве бессонную ночь, мотался по городу туда-сюда и до сих пор не идет домой спать.
— Пойдем в ресторан, выпьем кофе! — пригласил он, и следователь, секунду подумав, согласился.
Полоса хорошей погоды, видимо, кончилась, и в приоткрытое окно ресторана Серов увидел вечернее белесо-серое небо. Собирался дождь. На ступеньку крыльца вспрыгнула ворона, раздобывшая где-то в обход бомжей кусок колбасы, и скосила на Серова хитрый глаз, твердо веря своей удаче. Потом к крыльцу подошла молоденькая девушка и, явно кого-то ожидая, оперлась спиной о перила. «У нее впереди еще целая жизнь», — вдруг подумал Серов. Ворона, не желая искушать судьбу, схватила свою добычу в клюв и улетела.
Официант принес кофе, и следователь решил прервать наблюдения за природой.
— Расскажите, что вам известно о взаимоотношениях вашей жены с Алексеем Фоминым, — сказал он Серову.
— Да я понятия не имею, кто это такой, — пожал плечами Славик в ответ.
— Это муж той женщины, которая стреляла в вашу жену.
— Которая убила мою жену, — уточнил Серов, и сама эта фраза показалась ему неправдоподобной и нелепой.
— Если быть совсем точным, она нанесла вашей жене телесные повреждения, повлекшие за собой смерть.
Следователь был сравнительно недавним выпускником университета и гордился своими знаниями.
— Я не знаю ни эту женщину, ни ее мужа, — сказал Серов, — и у меня неотвязно в голове свербит мысль, что произошла какая-то чудовищная ошибка. Эта женщина убила мою жену по ошибке!
— Ну не скажите! — покачал головой следователь. — А вот Алена Фомина утверждает…
— Алена Фомина — это кто? — перебил Серов.
— Ну, это та самая женщина. — Следователь стал ощущать раздражение от непонятливости Серова. — Так вот, Алена Фомина утверждает, что ваша жена на протяжении ряда лет преследовала ее мужа.
Серов довольно тупо смотрел на следователя и изредка моргал глазами.
«Бред какой-то!» — хотел сказать он, но потом вдруг задумался… А следователь продолжал:
— По всей вероятности, преступление было совершено на почве ревности. Мной установлено, что ваша жена почти с детских лет с Фоминым была хорошо знакома. Они уроженцы одного города, в одно время учились и в молодости, вероятно, были друг в друга влюблены. Родители вашей жены, кстати, им пришлось сообщить о происшедшем, до сих пор помнят знакомого их дочери Алешу Фомина. Алена Фомина утверждает, что ваша жена преследовала ее мужа, звонила домой по телефону, встречалась и имела с ним интимные отношения. Фомин говорит, что у него с Нечаевой была прочная многолетняя любовная связь, укрепившаяся в последние два года. Он дал показания, что регулярно, раз в две недели, приезжал в Москву, где подолгу виделся с Нечаевой, приводит эпизоды, как они ходили в театры, например, в театр Ленинского комсомола на «Чайку», в рестораны, имели в Москве интимные отношения. У меня нет повода не верить ему. Хотя… — Следователь перестал говорить и посмотрел на Серова. — Фомин уже успел нанять очень хорошего адвоката. Его жена по совету этого адвоката строит из себя ненормальную. Вы должны понимать, что для того, чтобы выгородить жену, Фомин может сказать все, что угодно, вплоть до того, что у них с Нечаевой были общие дети. Вот, кстати, он и машину ей ремонтировал по ее просьбе…
Следователь говорил неторопливо, дежурным тоном, но Серов чувствовал, что безразличия в его голосе нет. Видно, следователь еще не разучился испытывать сострадание, жалость, желание докопаться до истины. А вот сам Серов по отношению к своим больным уже, как правило, не чувствовал ничего, кроме профессионального интереса. Этот парень стал ему симпатичен.
Серов остановил его жестом.
— Меня в общем-то не волнует судьба этой женщины, мне все равно, что с ней будет. Мою жену уже никто не вернет. Но я хотел бы уяснить для себя, — тут голос Серова стал каким-то тусклым, — совершенно ли исключено, что Фомина могла ошибиться? Моя жена никогда не скрывала своих знакомств. Откуда же вдруг выплыл этот неизвестный Фомин вместе с его сумасшедшей супругой? Да и когда ему было встречаться с моей женой, если мы были с ней практически неразлучны?
— А почему вы были неразлучны? — Следователь поднял на Серова глаза.
Тот замялся.
— На это были свои причины.
— А поточнее?
— Дело в том, — Серов решил сказать правду, — что Наташа сама меня ревновала.
— А был повод?
— К сожалению, был.
— Ну вот видите. — Следователь пожал плечами, удивляясь, как этот человек не понимает таких простых вещей. — Ваша жена и решила вам отомстить!
— Отомстить? — Серов невесело засмеялся. — Вот уж это Наташе никак не подходило!
— Мало вы знаете женщин! — Следователь посмотрел на него свысока, с высоты своих двадцати пяти лет и двухгодового стажа работы. — Они еще и не то могут!
