Плохой Ромео (ЛП) - Рэйвен Лиса (бесплатные серии книг txt) 📗
Я нежно провожу руками по его предплечьям и бицепсам. Скольжу по его теплой, мягкой коже.
— Беда в том, — говорит он, не сводя с меня взгляда и нежно касаясь моей щеки, — как бы сильно ты ни вселяла в меня ужас, и как бы я ни был уверен, что один из нас – если не оба, глубоко пожалеем об этом… если и быть обреченным, то только с тобой.
Мы смотрим друг на друга несколько долгих мгновений, и как только мой взгляд проникает ему прямо в глаза, я улавливаю с точностью до секунды момент, когда он принимает решение. Я перестаю дышать, когда его пальцы в моих волосах сжимаются. Потом он наклоняется, его губы нависают прямо надо моими, сладкий теплый воздух обдает мое лицо и время останавливается.
— Нечестно смотреть на меня таким взглядом, — шепчет он. — Ни капельки нечестно.
Затем пространство между нашими губами исчезает, и он целует меня, настойчиво и требовательно. Резкий вдох, который мы испускаем, отдается невероятно громким звуком у меня в ушах. Мы целуем друг друга отчаянно, наши губы плотно смыкаются, сливаясь воедино так, словно это их предназначение, а затем размыкаются, уступая место тихим стонам.
Эффект, который он оказывает на мое тело – мгновенный и мощный, и я как могу наслаждаюсь отсутствием его футболки. Мои руки блуждают повсюду. По его широким плечам и рукам. Вдоль его спины до лопаток. Вниз вдоль боков и по животу.
Он испускает стон мне в губы и исследует меня так же жадно.
— Господи… Кэсси.
Он целует меня со всей искренностью и страстью, и, наконец-то, я чувствую это – после стольких шагов назад, мы все же двигаемся вперед. К чему-то, о чем я не имею ни малейшего представления, но само понимание того, что он открыт для опыта – лучшее чувство, которое я когда-либо переживала в своей жизни.
— Я готов делать это всю ночь. — Он выдыхает между поцелуями. — Быть вдали от тебя было так утомительно.
Каким-то образом мы начинаем отступать назад к кровати, все также целуясь, глубоко и неистово. Я крепко хватаюсь за него, когда он прижимается ко мне и начинает двигаться, медленно и настойчиво.
— О, боже. Да.
Он утыкается головой мне в шею и приникает к ней. Не прерывая своих движений, он целует меня вдоль горла и спускаясь ниже, заключает мою грудь в свои ладони.
Я выгибаю бедра ему навстречу и без стеснения хватаю его за задницу, стремясь плотнее прижать к себе.
— Черт. — Он стонет напротив моего плеча и замирает. В комнате воцаряется тишина, слышно только наше неровное дыхание.
— Что не так? — спрашиваю я, хватаясь за его плечи, пока мое сердце бешено грохочет.
— Ничего, — говорит он, все также не двигаясь. — Просто дай мне минутку. Не шевелись.
Втайне я прихожу в восторг, что оказываю на него столь сильное воздействие. Приятно знать, что наше влечение определенно взаимно.
— Поговори со мной, — просит он, опуская голову на мое плечо. — О чем угодно, что может отвлечь меня от твоего великолепного тела.
— Хм… ну, мне жаль, что у тебя произошла такая стычка с отцом. — Я нежно поглаживаю его по спине. — Он перешел все границы дозволенного. И я ни в коем случае не позволила бы пройти двум годам, не говоря тебе о своей любви. Это так неправильно. Если бы ты был моим, я бы говорила, что люблю тебя каждый день.
Я тут же спохватываюсь.
— В смысле, будь я на месте твоего папы, понимаешь? Я бы говорила это, если бы ты был моим сыном. Я не говорю, что люблю тебя. Не говорю. Я просто…
— Я и не думал, что ты… — Он улыбается. — Наверно, тебе лучше заткнуться и снова поцеловать меня.
Я переворачиваю его на спину.
— Как скажешь.
Он притягивает меня к себе, и мы снова целуемся, и это подобно пребыванию в теплом сладостном сне, от которого не хочется просыпаться.
Поцелуй становится все более неистовым, наши губы и руки с жадностью изучают друг друга, пока нас не прерывает страдальческий голос:
— О боже, ребята, да лааднооо! Не в моей постели!
Мы поднимаем взгляд и видим в дверях Джека, который покачивается так, будто ему стоило бы прекратить пить с час назад.
— Разве вы не получали памятку о том, что в моей постели запрещено заниматься сексом? Это же винтажное покрывало со «Звездными войнами»!
— Чего тебе, Джек? — Холт вздыхает, а я тем временем подавляю смех.
— Спускайтесь вниз, — говорит он, приваливаясь к двери и проливая свое пиво. — Опубликована первая рецензия, и… ну… в ней говорится кое-что плохое о вас двоих.
Мы с Холтом переглядываемся, паника и страх отражаются на наших лицах.
— Да я просто прикалываюсь! — смеется Джек. — Рецензия потрясающая. Тащите свои задницы вниз, чтобы я смог прочесть ее всем. Шевелитесь!
Он нетвердой походкой выходит за дверь. Холт неохотно слезает с меня и достает из шкафа футболку. Натягивает ее через голову и с ухмылкой разглаживает. На ней изображен огромный красный крест и надпись: «Донор оргазма».
— Ну, хоть с этой не прогадал.
Я качаю головой и смеюсь, попутно приводя себя в порядок.
Он подходит ко мне и берет мое лицо в руки, потом наклоняется и целует.
— Я не буду целовать тебя перед ними, — говорит он. — Или же держать за руку. Я просто не хочу, чтобы о нас болтали. Предполагали что-то.
— Хорошо, — соглашаюсь я, разочарованная тем, что мне придется скрывать свои чувства к нему. — Но разве Джек не расскажет им, что мы целовались?
Он мотает головой.
— В его теперешнем состоянии, он, наверно, забыл о нас уже через пять секунд после того, как вышел из комнаты.
Он целует меня еще раз, и потом мы спускаемся вниз, стараясь игнорировать перешептывание в толпе, возникающее при виде нас.
— Наконец-то! — говорит Джек. Он призывает всех к тишине, затем ставит кружку пива на стол и берет распечатанные им страницы. — Хорошо, слушайте, ребята. Это рецензия Мартина Килвери из Online Stage Diary. Он славится тем, что ему тяжело угодить, так что имейте это в виду, когда услышите его мнение.
Вся комната погружается в тишину, и когда Джек начинает читать, я чувствую, как Холт напрягается рядом со мной.
— Принимая участие в постановках классических пьес Шекспира, актеры подвергают себя риску повторить и воссоздать многое из того, что уже было показано. Но последняя постановка «Ромео и Джульетты» в Институте Творческих Искусств «Гроув», не имеет ничего общего с этим утверждением. Постановка незаурядна и современна, что само по себе не является новаторским. Революционным является то, что после того как с течением лет я побывал на несметном количестве постановок, я наконец-то поверил в искренность и силу любви двух молодых людей. И сказать, что для вашего рецензента это был один из самых захватывающих вечеров, проведенных когда-либо в театре, было бы преуменьшением.
Из толпы доносится удивленный гул голосов и редкие аплодисменты. Джек улыбается и продолжает:
— Режиссер, Эрика Иден, сумела перевоплотить своих подопечных в образцовую и мощную труппу будоражащих кровь актеров. И в то время как они все демонстрировали зрелость в своих выступлениях, они не теряли юношеской вздорности, которое занимает непосредственно центральное место в этой истории.
Раздается еще больше одобрительных возгласов. Я чувствую легкое давление на спине от прикосновения руки Холта.
— Ладно, тише-тише, — говорит Джек. — Мы почти дошли до лучшей части. — Он откашливается. — И несмотря на то, что весь актерский состав поистине исключителен, особого упоминания заслуживают Айя Седики в роли кормилицы которая привнесла в образ поразительное чувство собственного достоинства; и Коннор Бейн в роли Меркуцио – роль, которую часто преподносят поверхностно в силу безрассудства героя, но даже в такой образ, ему удалось привнести неожиданную и приятную чувственность.
Все восторженно хлопают, а Айя и Коннор лучатся улыбками. Я аплодирую им обоим, чувствуя за них невероятную гордость.
Джек многозначительно смотрит на нас и продолжает:
— Но главным триумфом постановки является выбор двух ведущих актеров – Итана Холта на роль Ромео, и Кассандры Тейлор на роль Джульетты. — Из толпы доносятся крики и свист, и мое лицо вспыхивает ярко-красным румянцем. — Играя Ромео, мистер Холт привнес в роль колючую уязвимость, которая сыграла в противовес акрам цветочной прозы, которую должен был выразить его персонаж. Его интенсивная, подобная пантере энергия словно глоток свежего воздуха после фатоватых и неопытных Ромео, свидетелем которых мне довелось быть в прошлом. И если кому-то и предрекать после этого спектакля блестящее будущее на профессиональной сцене, так это Итану Холту.
