Все для тебя - Лукьяненко Лидия (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
— Мама, я на развлекательное шоу. Через час приду. Ты где будешь?
— Не знаю. Давай посижу здесь, у бара. Послушаю музыку. — Света рассеянно ковыряла ложечкой лимонный десерт-суфле. Видно было, что и сыта, и жалко оставить. — А если нет, значит, иди в номер.
— Ладно. — Таня чмокнула ее в щеку, кивнула ему и убежала.
— Всюду хочет успеть, — как-то виновато сказала Света, словно извиняясь за чрезмерную активность дочери.
— Ну и правильно, — медленно проговорил он, стараясь, чтобы голос звучал пониже. — Все и надо успеть. Вы надолго?
— На неделю. А вы?
— Я тоже.
Они снова замолчали, но, боясь, что она уйдет, он опять заговорил.
— Удивительно, у такой молодой женщины — взрослая дочь.
Света смущенно улыбнулась, но было видно, что комплимент ей приятен.
— Не такая она и взрослая, это только с виду… Ей всего тринадцать.
— О? А я думал — лет пятнадцать.
— Все так думают. Они сейчас такие акселератки. Таня еще и не самая высокая в классе.
— А вам, наверное, двадцать пять, — улыбнулся он.
— Почти, — засмеялась она. — Женщине после двадцати четырех потом всегда двадцать пять.
Она тоже заказала кофе и, пока официант убирал тарелки, молчала, чуть повернув голову к музыканту, который играл что-то испанское, медленное, но ритмичное. Звуки гитары звучали то вкрадчиво-переливчасто, то страстно и агрессивно. Что-то было в этой музыке от их прошлого, от их яркой и короткой любви. И закончил он так же — неожиданным надрывным аккордом, словно порвалась струна, и они оба невольно вздрогнули.
Все вокруг захлопали, а худощавый гитарист, привстав с высокого табурета, поклонился, прижав руку к груди.
— Прекрасно, — прошептала Света. В ее глазах блестели слезы.
— У тебя раньше были кудрявые волосы, — вдруг сказал он. Сказал и сам испугался. Слова вырвались сами по себе! Он так подумал и неожиданно произнес это вслух.
Света вздрогнула и поднесла руку к горлу, словно ей не хватало воздуха. Ее темные глаза расширились, так что, казалось, заняли все лицо. Она неотрывно смотрела на него, узнавая и боясь узнать. Он растерянно потер кончиками пальцев колючую щеку, досадуя на собственную неловкость, и снял очки.
— Это… ты… — выдохнула она.
Он потупился и чуть покачал головой, соглашаясь.
— Привет, Светка.
— Привет.
— Вот… Где бы мы еще встретились… — начал он и, поняв, что повторяет чью-то банальную фразу, умолк.
Света тоже молчала. Первый шок прошел. Она стала успокаиваться. Нетронутая чашка кофе стояла на столе, звучала гитара. Египетский прохладный вечер перетекал в ночь, на небе сверкал непривычно перевернутый вниз ковш Большой Медведицы. Подсвеченная вода в бассейне казалась синей-синей.
— Я тебя не узнала.
— Старый стал?
— Другой.
— Просто я небрит. А куда делись твои кудри?
— Подстригла. Да и вообще это были не мои кудри.
— В смысле?
— Это была завивка.
— Да? А я думал…
Господи, о чем они говорят. Света опустила голову. Ее рука лежала рядом с чашкой, тонкая, безвольная, смуглая кисть с длинными пальцами. Его горячая ладонь накрыла ее. И будто ток пронзил обоих! Глаза их встретились. И он почувствовал, что она снова таяла от одного его прикосновения, таяла, как прежде. И по тому, как безвольно опустились ее плечи, он понял, что она сама поражена своей реакцией на его прикосновение и что так действительно было у нее только с ним. Ему стало больно, и он убрал руку. Она вся сжалась, словно от стыда, и, поднявшись, быстро ушла. Так быстро, что, пребывая в каком-то нелепом оцепенении, он даже не понял, в какую сторону она направилась.
Посидев еще некоторое время, он тяжело поднялся и ушел в свою комнату. Уже не хотелось ни посидеть в баре, ни выпить пару коктейлей, ни пофлиртовать с какой-нибудь блондинкой, как он наметил себе на сегодняшний вечер. Он вдруг почувствовал себя бесконечно старым и опустошенным. Не раздеваясь, он плюхнулся на широкую кровать, ногами освобождаясь от обуви.
Прозвучал сигнал мобильного. Одной рукой он достал трубку из кармана брюк, другой нажал на пульт, включая телевизор.
— Привет, дорогой! — раздался в трубке радостный голос Вики. — Как отдыхается?
— Ужасно, — честно признался он, не пытаясь показаться веселым.
— Что случилось? Ты не заболел? — встревожилась жена. Приятно все-таки, когда кто-то о тебе заботится, даже если это не искренняя обеспокоенность.
— Да нет, — хмуро ответил он, — просто тоска тут смертная. Вот пошел только что к бару, дай, думаю, напьюсь да к бабам попристаю. И то неохота.
Вика рассмеялась, принимая шутку.
— Как отель?
— Нормальный.
— А кормят?
— На убой. Наверное, я разучился отдыхать.
— Ну, теперь учись, пока есть время. На экскурсию отправляйся куда-нибудь. Ты же хотел на этот… как его…
— Остров Тиран, — подсказал он.
— Ну вот. Или еще куда.
— Не хочется. Ем с утра до вечера и сплю, как тот лягушонок: «Ну вот, поели, теперь можно и поспать. Ну вот, поспали, теперь можно и поесть».
Вика снова засмеялась.
— Значит, это именно то, что в данный момент тебе требуется.
— Как Мишка?
— Как всегда. Тебе привет передает.
— Ему тоже. Что вам привезти? — спросил он, помня, что Вика обожает подарки.
— Привези что-нибудь… национальное.
Национальное? Папирусы, верблюды, пирамиды — этого у них навалом.
— Этим египетским добром у нас весь дом завален, — проворчал он.
Но Вика не принимала его недовольного тона. По всей видимости, она была рада, что мужу плохо вдали от нее.
— Ну, тогда что хочешь. Пока. Целую!
— Пока.
После разговора с женой у него немного отлегло от сердца и он почувствовал, что хочет спать. Он разделся, улегся и некоторое время переключал каналы телевизора. Не найдя ничего заслуживающего внимания, он остановился на музыкальной программе и взял почитать книгу, которую обнаружил сегодня на пляже. Книга была подсунута под матрац — видимо, кто-то забыл ее. Это был Лермонтов, «Герой нашего времени». Кто в наше время читает Лермонтова? Только школьники. Наверное, родители заставили своего отпрыска взять на отдых что-то из школьной программы. Какая тут программа, когда вокруг кораллы и золотые рыбки!
Он раскрыл наугад: «Княжна Мери». Ну, Мери так Мери. Чем-то далеким повеяло из детства. Он почти не помнил содержания и с интересом читал страницу за страницей. Даже сон прошел. Он чувствовал себя почти Печориным, некоторые фразы особенно трогали душу: «Ты знаешь, что я твоя раба; я никогда не умела тебе противиться…» Или: «Может быть, ты оттого-то именно меня и любила: радости забываются, а печали никогда…»
Дочитав, он встал и вышел на балкон. Ночь была прохладной и нежной. Он закурил, развалившись в плетеном кресле. Классика. На то она и классика, чтобы брать за живое. Он снова раскрыл книгу. После романа шли стихи:
И это словно о нем. Впрочем, почему «погибшую»? Ему всего тридцать пять! Разве это возраст? Да у него еще все впереди. Хотя эти строки принадлежат человеку, который не дожил до его лет, а считал свою молодость погибшей.
Теперь он не мог заснуть. Посмотрел на часы. Бог ты мой! Всего половина одиннадцатого. Детское время. Через час только начнется дискотека. А он уже спать улегся. Точно — жертва погибшей молодости.
Он решительно отправился в ванную. «Эх, прощай, роскошная борода!» Быстро побрился. Кожа на щеках действительно была светлее и казалась по-детски нежной. Лицо сразу стало худее и моложе, словно он сбросил десяток лет. Вспомнил испуганные глаза Светки. Ей, наверное, стало его жаль: такого старого, заросшего, в очках. Внезапно ему, как ребенку, захотелось, чтобы Светка увидела его таким — молодым и симпатичным.
