Иллюзия счастья (СИ) - Шагаева Наталья (книги полностью .TXT) 📗
Мне бы с невозмутимым видом пройти мимо нее и начать чертово совещание, но я просто застываю позади нее, не в силах пошевелиться. Руки горят от желания к ней прикоснуться, слегка, кончиком пальца провести по шее и вновь почувствовать ее нежную бархатистую кожу. Киска, ну что же ты со мной делаешь? Хочешь меня сломать своим появлением? И у тебя получается, Любимая. Я ещё не вижу твои глаза, а уже весь утопаю в тебе, растворяясь в твоем запахе. И боюсь, что наше совещание летит к черту, потому что мне хочется разогнать всех и разложить тебя на этом столе, чтобы вновь тебя чувствовать, понять, что ты моя. И я только сейчас осознаю, насколько сильно я соскучился по тебе, Любимая. Да, Киска, я тебя люблю. Но я тот еще мудак… Я не буду кричать об этом на весь мир. Я хочу задушить эту любовь, потому что любовь — это зависимость, а я не привык от кого-то зависеть. Ты готова к тому, что я никогда не стану твоим?
Беру себя в руки, отхожу от Виктории. Позже. Все будет позже. Или не будет, если мне удастся себя перебороть.
Вздрагиваю, когда он проходит мимо меня, слегка прикасаясь к моей шее пальцами. Прикосновение легкое, почти неощутимое, но кожа в этом месте горит огнем. Андрей здоровается с мужчинами, что-то говорит, а у меня нега по телу разливается от того, что вновь слышу его голос. Смотрю на него, и оторваться не могу. Какой же он неотразимый, внушительный, со своей неизменной аурой власти. Он ничего не делает, просто неформально общается, с легкой полуулыбкой на губах, а все люди вокруг него кажутся ничтожными, он всех их затмевает настолько, что я никого не вижу вокруг, только его. От одного понимания, что я нахожусь в одном помещении с этим мужчиной, меня накрывает эйфорией. Глупое сердце готово выскочить из груди, отбивая грудную клетку, заглушая гул голосов вокруг. Ведь он понял, что я здесь, но еще ни разу не посмотрел в мою сторону. Может это все зря…
Заставляю себя оторвать от него взгляд, отвернуться к большому окну и глубоко дышать, чтобы унять это дикое волнение. Все стихают, как только Андрей занимает свое место во главе большого стола. Он произносит вступительную, стандартную речь, заканчивая ее обращением ко мне.
— Хочу поприветствовать Викторию Станиславовну. Мы очень рады, что Вы присоединились к нам, и мы, наконец, собрались полным составом, — обращает свой взгляд на меня, и я начинаю в нем тонуть. Понимаю, что нужно что-то сказать, ответить, потому что все взгляды обращены ко мне, но не могу вымолвить ни слова. — Может, Вы хотите сказать свое вступительное слово? — предлагает мне Андрей, от чего я теряюсь ещё больше и буквально взглядом умоляю его отвести от меня всеобщее внимание. — Думаю, нужно дать Виктории Станиславовне немного времени, чтобы вникнуть во все наши насущные вопросы, — слегка усмехается Андрей, расслабленно откидываясь на спинку большого кожаного кресла. — В конце этого года мы планируем выйти на европейский рынок, а это значит, что качество… — уверенно начинает Андрей, обращаясь ко всем. Говорит монотонно, обыденно, непринужденно, а я смотрю на него и понимаю, что лучшего руководителя просто не найти.
После его речи начинают говорить другие, обсуждая важные вопросы, передавая друг другу какие-то бумаги. А Αндрей все это время смотрит мне в глаза. Смотрит, прожигая черным взглядом, продолжая говорить, отвечать на вопросы мимолетно рассматривая какие-то бумаги, и вновь возвращается ко мне. Я даже не замечаю, как проходит время, и собрание заканчивается. Он словно все это время держал меня под каким-то гипнозом. В плену своего темного, пронзительного взгляда. А я не могу понять, что этот взгляд значит.
— На этом наше собрание законченно, если никто не хочет ничего добавить, то все свободны, — заканчивает Андрей. Люди начинают подниматься со своих мест, прощаться, пожимая друг другу руки, а Андрей подходит к большому окну, отвечая на телефонный звонок. Большой зал пустеет, я жду, когда он обернется ко мне, но этого не происходит. И меня таким разочарованием накрывает, что хочется провалиться сквозь землю. Мысленно ругаю себя последними словами, проклиная Свету, которая посоветовала мене сюда прийти. Хочу подняться с места и убежать отсюда, чтобы не сорваться перед ним в унизительную истерику.
Собираю последние силы, шумно отодвигаю свой стул, вздрагивая от скрипящего звука ножек об пол. Медленно иду к выходу, приказывая себе не оборачиваться. Все кончено. Все было кончено ещё пару месяцев назад, только я, глупая, не хотела в это верить…
— Виктория Станиславовна, будьте добры, задержитесь на минуту, — эхом раздается его голос по всей комнате. — И прикройте дверь, если Вам не сложно. А лучше, закройтесь на замок, — звучит как просьба, но не просит, а приказывает тоном, не терпящим отказов. Закусываю губы, хватаюсь за двери, медленно их закрываю, замечая удивленный взгляд секретарши. Глубоко вдыхаю, оборачиваюсь, наблюдая, как Андрей садится в свое большое кресло, расстегивает пару верхних пуговиц белой рубашки, прикуривает сигарету, выпуская дым в потолок. Осматривает меня с ног до головы, медленно, как всегда, трогает взглядом каждый участка тела, заставляя дрожать, как будто он уже касается меня.
— Иди сюда, — с легкой хрипотцой подзывает меня, отодвигаясь от стола, широко расставляя ноги, небрежно скидывая пепел в пепельницу.
Я думал, что никогда не забуду, насколько она прекрасна, женственна и сексуальна. Но я забыл. Потому что сейчас смотрю на то, как она медленно, неуверенно идет ко мне, и понимаю, что она в тысячу раз лучше, чем рисовала моя память. Давай, Киска, смелее, иди ко мне. Шаг, ещё один, она уже совсем близко, а я смотрю на платье, которое так плотно облегает ее тело, обрисовывая изгибы, на бусы, которые колышутся от ее частого дыхания. Хочется соскочить с места, схватиться за эти жемчужные бусы, притянуть ее рывком к себе, впиться в сладкие губы, и без слов показывать, как я скучал и что со мной делает ее появление здесь. Но я сдерживаю себя, продолжая наблюдать, как Виктория уже дрожит, только лишь от одного моего взгляда. Моя женщина, всегда чувствует меня на расстоянии. Настоящая, взволнованная, красивая, и любимая. Как я мог так долго, почти вечность, отказывать себе в том, чтобы видеть и чувствовать ее?
Виктория останавливается возле меня, не прекращая теребить жемчуг.
— Ближе, — указываю взглядом между моих ног, и моя женщина как всегда беспрекословно подчиняется. Первое прикосновение к ее ноге пробивает меня током, отдавая куда-то в позвоночник. Веду пальцем вверх, по бедру к талии, чувствуя, как Викторию трясет. Мы молчим, находясь в полной тишине. Но сейчас нам не нужны слова, все можно сказать и без них. Прикосновения, чувства и эмоции лучше всего могут отразить твое состояние. Слова могут быть фальшивыми и лживыми, а тело никогда не обманывает.
Тушу окурок в пепельнице, поднимаюсь с места, встаю вплотную к Виктории, настолько, что ее колыхающаяся от тяжелого дыхания грудь соприкасается с моей.
— Андрей… Я…, — подношу палец к ее губам, заставляя замолчать.
— Тсс, тихо, — прикасаюсь к ее лицу, ласкаю щеки, скулы и начинаю падать в зеленый омут ее глаз. Провожу по губам и впиваюсь в них в жадном поцелуе, не желая медлить. С ее губ срывается сладкий стон, который я поглощаю, понимая, как мне его мало. Я хочу еще много ее стонов и криков. Хочу свое имя слышать, в момент, когда она будет умирать от наслаждения подо мной. Сильно всасываю ее губы, кусаю, чтобы чувствовать, что она до сих пор моя. Немного ласки, кончиком языка по дрожащим губам и опять врываюсь в ее рот, сплетая наши языки, не давая ей отвечать, только жадно, алчно беру все, что она мне может дать. И с ужасом понимаю, что я даже не знал, что способен настолько желать одну и ту же женщину. Что могу настолько сильно помешаться на Виктории и понять, что люблю.
— Боже… Αндрей…, — всхлипывает мне в губы, впиваясь ногтями мне в шею, тянет на себя сильнее. Да. Моя женщина тоже скучала, оставаясь полностью моей, не смотря на то, что я оттолкнул. И я теперь понимаю, что не смогу ее больше отпустить, привяжу к себе, если нужно, заставлю быть со мной на моих правилах. Сжимаю руки на ее талии, притягиваю ближе к себе, понимая, что никогда, ни одна женщина не сравнится с Викторией. Именно ее мне не хватало все эти дни. Да что там дни! Всю жизнь!
