Ведомые (ЛП) - Каллихен Кристен (мир книг txt) 📗
— Снова, — говорит она, улыбаясь, целуя.
Я кладу руку на ее щеку.
— Моя жадная Болтушка.
С очаровательным ворчанием она толкает меня на спину, целуя так, словно я кусочек ее любимого шоколада. И я смеюсь, тихое дыхание на ее губах, мое сердце все еще чертовски трепещет. Я бы не удивился, появись в моих глазах мультяшные сердечки, но мне все равно.
Мы дрейфуем, довольствуясь простыми поцелуями и прикосновениями, будто убеждая себя, что это реально. От удовольствия тело становится тяжелым и теплым, движения замедляются.
— У тебя неплохо получается извиняться, — через какое-то время говорит она.
Мы лежим нос к носу, наши конечности так тесно переплетены, что она ощущается как часть меня.
— Неплохо? — Пальцем поглаживаю изящную линию ее ключицы. — Я множество вещей делаю неплохо.
— Даже великолепно, — соглашается она, целуя меня в переносицу. — Тогда отделай меня хорошенько.
Со злой усмешкой я провожу рукой вниз по изгибу ее бедра и хватаю за колено, приподнимая к своему бедру. Обнаженная, она блестит влажной розовой плотью. Мой член одобрительно пульсирует.
— Как пожелаешь, — произношу я, направляя себя в ее теплое, влажное средоточие зависимости, и толкаюсь глубже.
Софи ахает и стонет, звук настолько эротичный, что я толкаюсь сильнее, чем планировал. Но она только усмехается.
— Цитирует «Принцессу-невесту», и у него большой твердый член. Я сорвала джек-пот.
Знаю, что на самом деле это я победитель. Однако это не останавливает меня от того, чтобы взять ее руки и задрать их над ее головой, отчего прекрасные сиськи поднимаются выше.
— А теперь замолчи и раздвинь свои прелестные ножки шире, как хорошая, болтливая девочка. У меня здесь есть над чем поработать.
Утром, когда мы спускаемся на лифте в вестибюль, Софи отходит от меня. Я тяну ее назад — туда, где ей место, и обнимаю за талию, чтобы удержать.
Она улыбается, глядя на меня, и мягкий румянец заливает ее щеки.
— Никогда бы не подумала, что ты любитель распускать руки.
Если смотреть с этой точки зрения, то мои руки касались каждого дюйма ее тела, и этот опыт я хочу повторять. Часто. Я поглаживаю восхитительный изгиб ее бедра просто потому, что могу.
— Я не любитель. Это исключительная привилегия для Софи. Тебя это беспокоит?
Не знаю, что буду делать, если ей это не нравится. Вероятно, придется постоянно ходить с руками, засунутыми в карманы, чтобы удержаться от прикосновений к ней. Но она широко улыбается и кладет голову мне на плечо, рукой скользя по моей груди. Ощущения настолько приятные, что я невольно тянусь к ней.
— Думаю, прошлая ночь прояснила, что мне нравится, когда ты меня касаешься, — говорит она.
Прошлая ночь. Пробежавший по коже жар сосредотачивается в члене. Мы трахались, пока нас не начало трясти. Пока мы не лишились дыхания. Я целовал ее, пока не перестал чувствовать собственные губы. И после тоже немного целовал.
Теперь я хочу большего. Но не уверен, что смогу выдержать. Полученные в драке увечья, бессонница, когда я боялся, что потерял шанс с Софи и недостаток сна, когда я, наконец, получил ее, настигают меня.
Голова кружится, слегка туманится, я испытываю эйфорию и просто усталость. Однако я бы ничего не изменил. Не когда у нас все хорошо и она наконец моя.
Лифт достигает лобби, и мы выходим. На другой стороне ребята вместе пьют кофе в лаунже. Они привлекают к себе внимание, но, похоже, им все равно.
Софи рядом со мной замедляется.
Я тоже.
— Что такое?
Она бормочет уголком рта:
— Как ты хочешь это обыграть?
— Это? — непонимающе спрашиваю я.
Она зыркает на парней.
— Я думаю, ты не большой любитель публичных проявлений любви. Если хочешь, мы оставим все в тайне.
Я приближаюсь, беру ее за щеки и целую. Есть ли мне дело до внимания? Нет. Могу ли я удержать руки и рот от Софи? Черт, нет.
Когда ее губы поддаются, мир рушится. Издав стон, наклоняю голову и углубляю поцелуй, наслаждаясь ощущением ее рта и вкусом ее языка.
Я целую ее, пока не лишаюсь воздуха. И даже тогда, чтобы остановиться, приходиться прикладывать усилия.
Она счастливо вздыхает, снова и снова возвращаясь к моим губам.
Позади нас кто-то по-волчьи воет. По звуку я определяю Рая. Пусть идет на хрен.
Я заканчиваю поцелуй, прикусывая ее нижнюю губу.
— Считай, что ты выдала себя, — шепчу я ей в губы.
Софи улыбается, в карих глазах ошеломление.
— Вот это да, ты действительно пойдешь на все.
— Ради тебя? Да.
Она улыбается.
— Пока комфортно тебе, со мной все в порядке.
У меня снова кружится голова, я немного потею. Мне нужен крепкий чай и хороший завтрак. Но потребности Софи превыше всего. Я успокаивающе чмокаю ее в нос.
— Не волнуйся, Болтушка. Теперь все хорошо.
Я делаю два шага, и мир становится черным.
Глава 22
Софи
— Мне не стоит находиться здесь, — произносит Габриэль. — Вытащи капельницу из моей руки.
Габриэль Скотт — самый худший пациент всех времен. Этого стоило ожидать. Бренна, похоже, разделяет мое мнение.
— Заткнись и лечись, Колосс.
Он предупреждающе хмурит брови.
— Колосс?
Бренна дарит ему лукавый взгляд.
— Ну, знаешь, Колосс Родосский? Одно из чудес Античного мира. Поговаривают, что он очень зрелищно падал.
— Уморительно, — бесстрастно произносит он.
Но я смеюсь, благодарная за эмоции. Когда он потерял сознание, я пришла в ужас. В моих глазах Габриэль вечен. Супермен в костюме. Он не может упасть. Видеть, как он делает шаг и внезапно валится на землю, словно нити жизни перерезаны — зрелище, повторения которого я больше не хочу.
Теперь он сидит на нашей кровати, напряженный и злой. По словам Бренны, компания строго запрещает ставить в известность прессу о попадании в больницу, если ты не умираешь. Это бесило меня, когда любимый мужчина лежал ничком на полу, но оглядываясь назад, я оценила резонность требования. Точно знаю, что Габриэль пришел бы в ярость, очнись он в больничной палате.
Сейчас он настолько разъярен, что распугал парней. Остались только мы с Бренной. Думаю, это потому что Габриэль не кричит на женщин.
В дверь тихонько стучат, и входит доктор Стерн, дежурный врач группы. Очевидно, она много лет гастролирует с «Килл-Джон». Мы встречались однажды. Она держится особняком и летает во все города вместо того, чтобы пользоваться автобусом.
Элегантная, но приземленная, доктор напоминает мне мамочек из Верхнего Вест-Сайда, которые работают полный рабочий день, но все равно по воскресеньям водят детей в Музей естественной истории.
— Как мой пациент?
— Раздражен. — Габриэль приподнимает руку. — Не могла бы ты, пожалуйста, убрать это?
У доктора иммунитет на его дьявольский взгляд.
— Когда закончится. Не мог бы ты рассказать мне, что чувствовал перед тем, как упасть в обморок?
— Будто собираюсь упасть в обморок, но очень надеюсь, что этого не произойдет.
— Упрямец, — бормочу я себе под нос.
Доктор Стерн кивает.
— У тебя бывало такое чувство прежде?
На лице Габриэля появляется упрямое выражение. Когда он не произносит ни слова, Бренна встает.
— Я выйду.
Как только она уходит, доктор Стерн повторяет вопрос.
Он со вздохом отвечает:
— Да.
— Как часто, Скотти? — настаивает она. — И как долго это длится?
Секунды тикают.
— С начала тура. Время от времени. Наверное, раз десять.
— Господи, — выпаливаю я, вставая с кресла и подходя к окну, чтобы не наброситься на него. — Какого черта, Габриэль?
Он отводит взгляд.
Доктор Стерн вздыхает.
— Я бы сказала, что ты очень напряжен и перегружен работой. Ты хорошо спал?
Легкий румянец заливает его щеки.
— В последнее время нет.
Боже, настала моя очередь краснеть.
