Книга Дины - Вассму Хербьёрг (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Дина ехала верхом вдоль кромки воды, потому что рыхлый наст с острыми краями был опасен для лошадиных ног.
Вороной трусил рысцой. Отпустив поводья, Дина вглядывалась в грязный горизонт.
Ей хотелось пригласить Жуковского с собой на прогулку, но он уже ушел в лавку. Хотелось получше узнать его. Он как будто забыл все, что сказал ей наутро после пожара.
Нахмурившись и прищурив глаза, она смотрела на усадьбу.
Дома сбились в кучу, из окон сочился желтый свет. На мерзлых рябинах и вывешенных снопах сидели крылатые небесные бродяги. Следы людей и животных, навоза и грязи пестрели вокруг домов. Тени от сосулек, упавшие на сугробы, были похожи на хищные зубы.
Дина была не в духе.
Но когда после часа езды она остановилась перед конюшней, она улыбалась.
Это насторожило Фому. Он принял у нее поводья и придержал Вороного, она спрыгнула на землю и потрепала лошадь по шее.
— Дай ему побольше овса, — проговорила она.
— А другим?
Она растерянно подняла глаза:
— Делай как знаешь.
— Можно мне уйти на два дня домой перед Новым годом? — спросил Фома и поддал ногой ледышку с вмерзшим в нее навозом.
— Только позаботься, чтобы тебя заменили в хлеву и в конюшне, — равнодушно сказала Дина и хотела уйти.
— Господин Лео еще долго пробудет в Рейнснесе? Вопрос выдал Фому. Он требовал от нее отчета. Как будто у него было право задавать ей вопросы.
Дина уже хотела резко ответить ему, но почему-то сдержалась.
— Что им наш Рейнснес, Фома!.. Она прислонилась к нему.
Фома вспомнил вкус первых весенних травинок. Сырое лето…
— Люди приезжают и уезжают, — прибавила она. Он промолчал. Погладил лошадь.
— Счастливого тебе Рождества, Дина!
Его глаза скользнули по ее рту. По волосам.
— Ты только отведай нашего рождественского угощения, прежде чем уйдешь, — бросила она.
— Я бы лучше взял домой гостинца, если можно.
— И домой тоже возьми.
— Спасибо.
Вдруг она рассердилась:
— Ну почему ты такой унылый?
— Унылый?
— Ты как живая скорбь! Уж не знаю, что там у тебя на сердце, но вид у тебя как на похоронах.
Тишина вдруг насторожилась. Фома глубоко вдохнул. Словно хотел задуть сразу все свечи.
— На похоронах, Дина? — спросил он наконец, делая ударение на каждом слове.
Он смотрел ей в глаза. С презрением? И все. Широкие плечи тут же опустились. Он отвел Вороного в стойло и дал ему овса, как приказала Дина.
Дина поднималась по лестнице, когда Лео вышел из своей комнаты.
— Идем! — бросила она, как приказ, без всяких вступлений.
Он удивленно взглянул на нее, но повиновался. Она распахнула дверь в залу и пропустила его вперед.
Первый раз они остались наедине с тех пор, как он приехал. Она кивнула ему на один из стульев у стола.
Он сел и показал ей рукой на ближайший к нему стул. Но там уже сидел Иаков.
Дина начала снимать куртку для верховой езды. Лео встал и помог ей. Аккуратно положил куртку на высокую кровать.
Она сделала вид, что не видит Иакова, и села к столу. Групповой портрет. Иаков сидел и наблюдал за ними.
Они молчали.
— Ты такая серьезная, Дина… — начал Лео. Он закинул ногу на ногу и разглядывал виолончели. Потом перевел взгляд на окно, зеркало, кровать. И наконец обратно, на лицо Дины.
— Я хочу знать: кто ты? — спросила она.
— Ты хочешь узнать это сегодня же? В сочельник?
— Да.
— Я и сам все время пытаюсь понять, кто же я. И где мое место — в России или в Норвегии?
— И на что же ты живешь, пока пытаешься это понять?
В зеленых глазах мелькнул опасный блеск.
— На то же, на что живет и фру Дина, благодаря имению и состоянию моих предков. — Он встал, поклонился и снова сел. — Ты, наверное, хочешь получить деньги за мое пребывание у вас?
— Только в том случае, если ты завтра уезжаешь!
— Я уже давно живу здесь и много задолжал. Может, тебе нужен задаток?
— Я его уже получила. Стихи Пушкина! К тому же у нас нет обычая брать деньги с гостей. Поэтому нам и важно знать, кто гостит в нашем доме.
Он нахмурился. На скулах заходили два желвака.
— Почему ты сегодня такая злая? — прямо спросил он.
— Я не хотела. Но ты все время от меня прячешься.
— С тобой не больно легко найти общий язык… Разве что когда ты играешь. Но тогда не до разговоров.
Дина пропустила мимо ушей его иронию.
— В прошлый раз ты говорил, что я тебе нравлюсь. Это были пустые слова?
— Нет.
— Объясни!
— На таком экзамене трудно что-нибудь объяснить. К тому же ты привыкла получать прямой ответ на свои вопросы. Конкретный вопрос — конкретный ответ. Но если мужчине нравится женщина, это совсем другое дело. Это относится к области чувств. Тут необходимы такт и время.
— Значит, ты проявляешь такт, когда сплетничаешь с Нильсом у него в конторе?
Лео засмеялся, обнажив зубы.
— Ничего другого я от тебя и не ждала! — процедила она сквозь зубы и встала. — Ты свободен!
Он наклонил голову, словно хотел спрятать от нее лицо. Потом вдруг попросил:
— Не сердись, Дина! Лучше сыграй мне что-нибудь!
Она покачала головой, но все-таки подошла к инструментам. Рука скользнула по виолончели Лорка. Дина не спускала глаз с Лео.
— О чем вы разговариваете с Нильсом? — вдруг спросила она.
— Тебе все нужно знать? Ты за всеми следишь? Она не ответила. Рука медленно гладила инструмент.
Обводила контуры его тела. В комнате прошелестел слабый звук. Потусторонний шепот.
— Мы говорим о Рейнснесе. О лавке. О счетах. Нильс скромный человек. Он очень одинок… Но ведь ты и сама это знаешь. Он говорит, что ты всегда поступаешь по-своему и все сама проверяешь.
Молчание. Дина ждала.
— Сегодня мы говорили о том, что было бы неплохо перестроить лавку на современный лад. Сделать ее более светлой. Просторной. Можно было бы установить связи с Россией и привозить оттуда товар, который трудно достать здесь.
— Почему ты говоришь о Рейнснесе не со мной, а с моими служащими?
— Я думал, что у тебя другие интересы.
— Какие же у меня интересы?
— Дети. Дом.
— Тогда ты плохо знаешь обязанности, которые лежат на хозяйке торгового местечка и постоялого двора! Я предпочитаю, чтобы дела Рейнснеса ты обсуждал со мной, а не с моими служащими! И почему тебя вообще интересует Рейнснес?
— Меня интересуют все торговые поселки. Каждый такой поселок — это целый мир, в каждом есть и добро и зло.
— А там, откуда ты приехал, нет таких поселков?
— Там они не совсем такие. У нас человек несвободен, если у него нет земли. Мелкие хозяева не так надежны, как в Норвегии. В России сейчас трудные времена.
— Поэтому ты и приехал к нам?
— В том числе и поэтому. Но если помнишь, однажды я тушил пожар в Рейнснесе…
Он подошел к ней. Угасающий день прочертил на его лице глубокие морщины.
Их разделяла виолончель. Он тоже положил на инструмент руку. Тяжелую, точно камень, нагретый солнцем.
— Почему ты так долго не приезжал?
— Тебе показалось, что это долго?
— Нет. Но ты обещал приехать еще до начала зимы. Он смотрел на нее, как будто потешаясь над нею.
— Ты точно помнишь все, что я говорил?
— Да, — огрызнулась она.
— Значит, ты должна быть добрее ко мне, раз уж я здесь, — прошептал он, приблизив к ней лицо.
Они смотрели друг другу в глаза. Долго. Меряя силы. Изучая друг друга.
— Что значит быть доброй к Варавве? — спросила Дина.
— Это значит…
— Что же?
— Что ему нужно немного нежности…
Он взял виолончель у нее из рук и поставил к стене. Бережно. Потом сжал ей запястья.
Где-то в доме что-то разбилось. И тут же послышался плач Вениамина.
В Дининых глазах шевельнулась тень. Они вместе прислонились к стене. Он никогда не думал, что она такая сильная. Большой рот, открытые глаза, дыхание, могучая грудь. Она была похожа на женщин у него на родине. Только жестче. Целеустремленнее. Нетерпеливее.
