Офсайд (ЛП) - Саваж Шей (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗

– Это Тимми? – спросил я не в состоянии скрыть своего удивления.

После чего все мое тело похолодело, живот свело судорогой.

Этот ребенок не был похож на новорожденного, не то чтобы у меня имелся опыт с младенцами, но он сидел на руках Николь и смотрел на меня, а я знал, что маленькие младенцы не могли держать головку. Он смотрел по сторонам, переводя взгляд с одного лица на другое, будто тоже пытался понять, что тут происходит.

В моей голове завертелись временные сроки.

Николь была на вечеринке после чемпионата своего дивизиона.

Чемпионаты дивизионов обычно проходили в конце осеннего сезона.

Если она… если у нее…

Блядь.

– Он… он твой? – Я посмотрел в ее глаза и был в состоянии полномасштабной паники. Что если этот ребенок ее? Что если у нее ребенок от одного из тех долбоедов? Что если… что если она собиралась растить ребенка после окончания школы?

Какого хрена я буду с этим делать?

Буду блядь помогать ей. Вот, что я буду делать.

В голове замелькали картинки: я и Николь гуляем с маленьким Тимми в парке, она толкает коляску; мы расположились на пикник в гостиной, а он ползает вокруг нас; как он чуть подрос и мы забрали его на пляж; учим его бить по мячу в ворота.

– О, бога ради! – завопила на меня Николь. – Конечно же нет! Я просто помогаю Софи!

На секунду я ощутил разочарование.

Затем сработал мой повышенный когнитивный функционал⁸⁵, и я по полной вздохнул от охренительного облегчения.

– Николь, тебе пора кончать болтать, – произнес Рон глубоким зловещим голосом.

– Рон, пожалуйста! – Она развернулась к нему с мольбой в глазах. – Он никому не скажет. Клянусь, не скажет. Ведь не скажешь?

Она снова повернулась ко мне, и я мог лишь кивнуть, пытаясь осмыслить, какого хрена происходит. Рон уставился на нее.

– Это между тобой и Софи, – наконец изрек он. – Но держи рот на замке, пока она не вернется домой.

Николь вздохнула и снова посмотрела на меня.

– Иди домой, Томас, – сказала она спустя мгновение. – Я реально чертовски зла на тебя и когда закончу тут, приеду к тебе домой, чтобы установить кое-какие чертовы границы. Ты меня понял?

Рон снова заржал.

Я уже ненавидел говнюка.

Но не мог слишком сердиться, потому что даже будучи явно очень разгневанной на меня, она сказала, что собирается приехать и поговорить об этом. Надеюсь, это означало, что мне по крайней мере предстоит взбучка.

Или настало время сделать рокировку?

Блядь.

Как играть в эти игры, если ни хрена не понятны правила?

Она хотя бы не показала мне красную карточку. Во всяком случае, пока. Я мог мириться с предупреждением до тех пор, пока это была просто предупредительная желтая карточка.

– Ладно, – тихо сказал я.

Николь передала ребенка Рону и нежно положила руку мне на грудь, легонько оттолкнув из дверного проема на крыльцо. Она мягко закрыла за собой дверь и посмотрела на меня.

Коготки все еще были выпущены.

– Я постараюсь все разрулить, – кипела она, – но ты действительно, действительно усложнил мне задачу! Почему ты не можешь просто доверять мне, а?

– Я тебе доверяю, – ответил я.

– Как же, оно и видно!

– Доверяю! – сказал я более категорично.

– Тогда покажи это на деле! Когда Софи вернется с работы, я с ней поговорю. А пока – уходи!

Она развернулась и зашла в дом, отшивая меня, в то время как я так и остался стоять на крыльце, разинув рот.

Закрыл рот, развернулся и медленно побрел к машине.

Почему-то Шекспир нашептывал мне на ухо фразу: «Мозгу-то у него, впрочем, тоже не больше, чем серы в ушах»⁸⁶. Как бы то ни было, я подумал, что, возможно, вытащил карточку «Досрочного освобождения»⁸⁷ в игре «Монополия».

Собиралась ли она захватить мою королеву?

Глава девятнадцатая 

ДВЕНАДЦАТЫЙ ИГРОК⁸⁸

Мой телефон мяукнул как раз тогда, когда я выезжал с подъездной дорожки.

Отправившись на поиски Николь, я оставил его на пассажирском сиденье.

Два пропущенных звонка.

Я проверил номер.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Прежде чем трясущейся рукой успел нажать на «перезвонить», телефон снова замяукал.

– Привет, пап.

– Не «привет, папкой» мне! Какого хрена тебя не было на тренировке?

– Я… э-э…

Дерьмо. Я был не готов к этому.

– Блядь, отвечай мне! – орал он в трубку. – Ты что где-то трахался с этой сучкой, ведь я же сказал тебе на хрен не отвлекаться! Десять дней, засранец! Десять дней до приезда Мессини на твои смотрины. Десять гребанных дней!

– Я знаю, папа… Я просто…

– Что просто?

Мне не хотелось этого делать, но я мог разыграть лишь одну карту, которая не привела бы к полной катастрофе.

– Просто… нехорошо себя чувствую.

– Нехорошо себя чувствуешь? – повторил он, и его голос значительно сбавил тональность. – Ты заболел?

– Нет… эм… – Черт! Теперь я начал запинаться. – Не думаю. Просто… ничего страшного.

– Скажи мне, что на хрен с тобой не так! – заорал он.

Я сделал протяжный шумный вдох.

– Сегодня сильно болят ребра, – солгал я. – Я принял мотрим, но он не особо помог. Думаю, я переутомил их во время вчерашней тренировки и, может, потянул или типа того.

С минуту повисла полная тишина.

– Рецепт в моей ванной, – мягко сказал он. – Прими одну и только одну.

– Ладно, – сказал я. – Спасибо, пап.

– Без проблем. Просто немного отдохни сегодня вечером, ладно?

– Да, конечно.

– Ты должен быть в лучшей форме на следующей неделе, сын. Тебе нельзя облажаться.

– Этого не будет, пап. Клянусь.

– Вот это мой мальчик.

Он повесил трубку.

А мне хотелось сигарету.

– Блядь.

Я остановился в конце улицы, с минуту тер ладонями глаза, стараясь сделать парочку глубоких прочищающих мозги вдохов и поехал. Когда я добрался до дома, он был окутан темнотой из-за сгустившихся над ним облаков, а вдалеке раздавались раскаты грома. Я включил свет на кухне и в гостиной, чтобы хоть немного сделать его ярче. Поднялся наверх в ванную папы, уронил на ладонь одну таблетку обезболивающего и смыл ее в унитаз.

Я знал, что он считал их.

Зашел в свою комнату, с минуту стоял там, уставившись в пространство, и пытался понять, что черт возьми происходит.

Я не был идиотом. Я посещал внеклассные занятия и до хрена знал о том, что в моей жизни был полный пиздец: мама умерла, папе приходилось справляться с ролью отца-одиночки, и у меня не было никакого реального понимания того, какими должны быть взаимоотношения между мужчиной и женщиной, кроме разве что как всунуть А в слот Б. Я знал, когда до этого только дошло, что мой отец не должен был на хрен меня бить.

И так же знал, что и он знал это.

Я лишь однажды воспользовался его чувством вины, когда мне было пятнадцать и хотел сходить на ночную пляжную вечеринку. Он сказал «ни за что», потому что мне нужно было тренироваться на следующий день, и я дулся до тех пор, пока он не взорвался в конечном итоге. Тогда я сказал ему, что должен был пойти на прошлых выходных, но был не в состоянии.

На мне было слишком много синяков, чтобы появляться на публике.

Он отпустил меня.

Тогда я тоже чувствовал себя дерьмово.

Я понимал, почему он поступал именно так, ведь в конечном итоге делал бы он это или нет, какую бы физическую боль он ни причинял – это было ничто, по сравнению с моральным ущербом, который я нанес ему, когда убил его жену, единственного человека, которого он когда-либо любил. Раньше я думал, что понимал, какого ему, ведь я тоже потерял ее, но сейчас, когда рядом была Николь… что ж, любая мысль о том, что с ней могло что-то случиться, была просто… немыслимой.

Я бы запаниковал.

Я бы обезумел.

Я бы взорвался.

Я наверно пинал, и бил, и уничтожал любого, кто бы вступал со мной в контакт, а если бы мне подвернулся человек, ответственный за причинение ей боли… что ж, что бы ни произошло, красивого в этом было бы мало, это уж без сомнений.