Тысяча слов (ЛП) - Браун Дженнифер (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
После школы, когда по приказу Моузли мы бродили по зданию, снимая плакаты, я рассказала Маку, как прошел мой день. Я описала ему выражение лица Рэйчел, когда она поняла, что я больше не буду целовать ее задницу, и он расхохотался.
Закончив, мы вернулись в комнату 104 за наши компьютеры. У меня осталось всего несколько часов, чтобы закончить мою брошюру. Моя общественная служба была почти завершена.
Но прежде чем приступить к работе, я свернула в трубочку несколько плакатов и спрятала их в свой рюкзак. Я планировала повесить их в спальне. Мое время в 104 кабинете вскоре закончится, но я не хотела забывать об этом. Не обо всём.
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ
ОБЩЕСТВЕННЫЕ РАБОТЫ
В мой последний день миссис Моузли принесла пиццу.
Я встала перед полукругом стульев, мой живот урчал после порции пепперони.
Место Кензи было пустым, потому что накануне вечером у неё начались роды. Никто не знал, появился ли у нее ребенок или еще нет, хотя Энджел пыталась узнать это с помощью переписки. Кензи не отвечала на сообщения, поэтому мы начали делать предположения, не означает ли это, что она рожала в данный момент. И шутили о том, как мы сочувствуем медсестрам, которым сейчас приходилось иметь дело с Кензи.
После выхода с больницы общественная работа Кензи закончится, но к тому времени меня здесь уже не будет. Вероятно, я никогда не узнаю, мальчик у нее, или девочка. Не то чтобы это имело значение. Я сомневалась, что наши пути снова пересекутся. Во всяком случае, надеялась, что этого не случится.
На Подростковые Беседы пришло двое новых людей. Одна из них была девочкой, всего 12 лет, она слишком часто сбегала из дома и ее поймали. Другой – мальчик, который сломал руку своей матери, пытаясь отобрать ключи от машины. Они не учились в школе Честертона, но оба знали, почему я здесь. Но я осознала, что меня это больше не беспокоит. Люди говорили. Ну и пусть. Что я могу сделать, чтобы остановить их? Они знали тысячи слов, но не знали всей истории.
И, конечно же, оставался Мак. Я привезла ему полный пакет конфет в качестве прощального подарка.
Миссис Моузли произнесла свою привычную речь о том, чтобы быть вежливыми и послушать мою презентацию. Затем я встала и рассказала о событиях, которые привели меня сюда.
Наконец, я открыла свою брошюру, в которой были собраны факты о секстинге, и развернула ее, чтобы все могли видеть.
– Исследования показывают, что каждый пятый ученик, в возрасте от 12 до 17 лет, отправлял или получал фотографии с обнаженкой в сообщениях, – начала я, и обнаружила, что говоря об этом, я чувствовала себя менее униженной. Я была не одна. Это случилось не только со мной. Другие тоже это пережили, и некоторые из них были в порядке. Возможно, я тоже смогу. На самом деле, может быть, я покажу себя лучше, чем некоторые другие, которые отправили мою фотографию своим друзьям из-за жестокости. Потому что ошибку можно принять, но намного тяжелее справиться с жестокостью человека.
Я прочитала все факты из брошюры. И гордилась проделанной работой. И надеялась, что это поможет кому-то не вляпаться в неприятности, в которые я попала. И я показала плакат Мака, потому что я тоже этим гордилась.
Когда я закончила, миссис Моузли разрешила нам взять перерыв на пиццу. Я захватила бумажную тарелку, положила на нее пару кусочков, а затем направилась к своему обычному месту за компьютером рядом с Маком. Только на этот раз у меня не было никакой работы.
Я включила видеоигру, которую предпочитал Мак, и начала играть.
– Рада свалить отсюда? – Спросил он, присаживаясь на свое место и держа тарелку с пиццей.
– Да. Определенно. – Я бросила гранату.
– Чем теперь займешься? – поинтересовался он.
– Помимо школы? Бегом, я думаю, – ответила я. – Я скучаю по этому. Это неожиданно, ведь я больше не бегала с Калебом, но, оказывается, мне нравится бегать. А по нему я скучать не буду.
И это было правдой. Было время, я чувствовала, что умру, если он будет встречаться с другой. Но теперь я о нем даже не думала. Я ненавидела, что его жизнь пошла наперекосяк из-за случившегося, и верила, что он сожалеет. Но это меня больше не касается. Мы разошлись, я оставила прошлое позади, и это всё, что имело значение.
Миссис Моузли помогала одному из новичков с исследованиями, и все вернулись к работе, оставляя на клавиатуре жирные отпечатки грязными после пиццы пальцами.
За исключением Мака и меня. Мы удобно развалились на наших стульях. Разделили наушники и расслабились за видеоигрой. Закончив с пиццей, он открыл упаковку конфет, которую я принесла ему, и мы с таким же успехом набивали наши животы шоколадом и сахаром.
Когда наше время закончилось, мы покинули помещение, как в любой другой день, только на этот раз я не вернусь, и это показалось мне действительно странным.
Снаружи меня ждал папа, в застегнутом пальто и шарфе вокруг шеи. На улице, наконец, похолодало, и я увидела, как дыхание Мака превращалось в пар, когда он шел по тротуару.
Я остановилась и повернулась к папе.
– Думаю, сегодня я пойду домой пешком, – сказала я.
Его брови удивленно поднялись.
– На улице мороз.
– Я немного побегаю, – сказала я. – Плюс у меня есть пальто. Всё будет хорошо.
Папа пожал плечами и открыл двери. Он пошел к своей машине, и я побежала за Маком.
– Я пойду с тобой, – сказала я, подпрыгивая, чтобы согреться. – Скейт-парк?
Он кивнул.
– Хорошо.
Мы не очень долго зависали на рампах. Было слишком холодно. Но я не возражала, потому что на самом деле хотела вернуться к ручью. Мне нужно было кое-что сделать.
Я шла спереди, Мак молча шел позади. В туннеле было на удивление тепло, и теперь я поняла, почему он иногда спал там, особенно, когда было сухо. Наши шаги отражались эхом от стен, как прежде, только на этот раз у нас была цель. Я направилась прямо к прямоугольникам света и повернулась лицом к стене с граффити.
– Я кое-что принесла, – сказала я. Открыв свой рюкзак, я вытащила маленький аэрозольный баллончик с серебряной краской, которую утром раздобыла в гараже.
Мак ничего не сказал, просто усмехнулся, под грязной челкой его кожа была холодной и натянутой, и наблюдал, как я встряхнула банку и сняла крышку.
Удерживая палец на кнопке, я присела, чтобы найти пустое место рядом с «Соло». Я точно знала, что собираюсь написать. Я была не просто тоскующей девушкой Калеба. Я была не просто лучшей подругой Вонни. Я была не просто бегуньей. И определенно я не была доступной потаскушкой.
Я – это не мои ошибки. Никто больше не мог давать мне характеристики.
Только я должна сказать, кто я.
И я была... мной.
Просто Эшли.
Я нажала на кнопку и нарисовала большую, витиеватую, яркую «Э».
КОНЕЦ.
ЗАМЕТКИ АВТОРА
Я была подростком в 1980-х годах. У нас не было мобильных телефонов. Не было ноутбуков или социальных сетей, никакого Skype, sms или мгновенных сообщений. У нас были фотоаппараты «мыльницы», в результате фото получалось зернистое. И еще около недели занимала проявка плёнки. Или у вас было время, чтобы позволить себе крутую одночасовую обработку.
Во многих отношениях у нас не было мгновенной связи, мы были вынуждены полагаться на передачу бумажных записок из рук в руки в классе, а потом ждали – часами и даже днями – когда нам отпишут. А чтобы позвонить друзьям, использовали привязанный к кухонной стене телефонный шнур спиралькой (в котором наши волосы всегда, всегда запутывались). А каждый кадр, который мы сделали, был просмотрен в фотосалоне во время проявки. На самом деле фотосалон в моем местном торговом центре выбрасывал готовые фотографии через окошко, одна за другой, на конвейерную ленту, которая находилась снаружи, поэтому каждый мимо проходящий мог видеть наши дела.
