Сто и одна ночь (СИ) - Славина Анастасия (книга жизни TXT) 📗
— У меня есть то, что тебя заинтересует, Крис… История… — что-то звучит в голосе Графа такое, что у меня комок подкатывает к горлу. Мы уже проходили это раньше. — И эта история перевернет твою жизнь, Крис…
БОНУС
Зарисовка от лица Графа
…Я вовсе не сноб, не паршивец, и не засранец — в чем пытается убедить меня Валда — мой литературный агент. Я просто безумно соскучился по женщине, которую люблю. И между нами сейчас — только эта треклятая обложка.
Но обложка должна быть идеальна. Этот роман создан для Крис, и он станет красноречивее любых слов о любви.
Пока копался в архивах, тщетно пытаясь связать ниточки, торчащие из истории Крис, — я и не заметил, как увлекся историей дома, в который мы с ней ездили. Судьбы его жильцов — яркие, цепляющие. Иногда — счастливые, часто — трагические. Но всегда — пробирающие до нутра. Я так до сих пор и не понял, что связывает Крис с этим домом, но, уверен, она оценит подарок — мою самую искреннюю, самую живую книгу.
Подарок портит только обложка.
Дом на ней словно не настоящий. Его душа погребена под слоями фотошопа — и почему это вижу только я один?!
— Нет, — я стискиваю зубы, чтобы не сказать лишнего — и не затянуть этот вечер. Но, уверен, тяжелый, медленный жест, которым я отодвигаю макет обложки на центр стола, говорит за меня.
Откидываюсь на спинку кресла.
Как же я хочу к Крис… Чем она занимается? Какое у нее настроение?
— Просто «нет»? — Валда закладывает руку за руку.
Она нависает надо мной, пытается пригвоздить меня к креслу увесистым взглядом сверху вниз. Но эти приемы на меня не действуют.
— Нет, не просто — нет, — злю ее. Может, так она уступит мне быстрее? — А по очень многим причинам, о которых я уже устал говорить. Давай, завтра, в письменном виде?..
Она не понимает, я иронизирую или говорю серьезно. Да я и сам уже не понимаю. Хочу к Крис…
— Вопрос надо решить сегодня.
В голосе Валды угадывается жесткость речи ее немецких родителей. И вся она с виду жесткая: строгий костюм, линия бровей, о которую, кажется, можно порезаться, прическа — завиток к завитку — наверное, этот порядок не нарушит даже ураган.
Отправляю Крис сообщение, что задержусь еще на час. В ответ она называет меня своим любимым автором.
Люблю ее. Произношу эти слова в уме — и не могу поверить, что делаю это. Люблю ее — остро, сумасшедше и болезненно — так, наверное, любил Глеб. Но, в отличие от него, я не простил бы предательства. Никогда. Никому. Особенно — Крис.
— Сегодня так сегодня. Зови дизайнера…
Пока Валда выясняет, где находится этот творец — надеюсь, в одном из адских котлов — мой телефон вибрирует снова. Абонент «Шахерезада» уточняет, есть ли кто-то возле меня. Чувствую подвох, но я устал настолько, что анализировать свои ощущения не берусь. Отвечаю «нет» и пересаживаюсь на диванчик у стены. Очень вовремя. Потому что следующим сообщением я получаю фото… И едва сдерживаю то ли стон, то ли ругательство.
Крис лежит в ванной, в облаке пены. Капельки воды рассыпаны по плечам. Волосы сексуально-небрежно собраны на затылке, пряди у висков от влаги завились в пружинки. Рот чуть приоткрыт — так, что мгновенно возникает желание ворваться в него языком. Губы блестят — наверное, от шампанского, бокал которого она держит в руке. Сквозь пену просвечиваются затвердевшие соски — и я невольно касаюсь пальцем экрана телефона — так хочу сжать их… Немедленно…
— …требования?
Слышу властный голос Валды и возвращаюсь в реальность. Ну, частично. Потому что мысленно я уже там, в пенной ванной с Крис. И, похоже, пока не получу разрядку, мне оттуда не вырваться. Беру с журнального столика первый попавшийся журнал — кстати, что за он? «Книжная Индустрия»? Не знаю, как насчет содержания, но формат сейчас для меня самый подходящий — открываю его и так располагаю на коленях, чтобы Влада с недодизайнером не заметили моей физиологической реакции на фото Крис.
— Граф! — едва ли не вопит Валда. — Ты оглох?!
Оглох, ослеп, онемел… И все из-за Шахерезады.
«Никуда не уходи, жди меня там!!!» — пишу я моей развратнице.
А дальше в течение пяти минут жестким тоном объясняю свое отношение к чудо-обложке и рекомендую дизайнеру место в его доме, где он мог бы эту обложку повесить.
Валда ошарашено молчит — пару слов из монолога она услышала от меня впервые. Дизайнер, похоже, в принципе не обладает даром речи.
Хватаю куртку с вешалки и мчусь на паркинг. Лифт едет бесконечно медленно… Красный свет горит так долго, словно светофор сломался…
Раздеваться начинаю, едва войдя в квартиру, и до ванной за мной выстилается шлейф из одежды. К тому моменту, как я берусь за ручку двери, на мне остаются только боксеры.
В ванной играет музыка, а, значит, Крис не слышала, что я пришел. Тихонько открываю дверь и вхожу. Она лежит с закрытыми глазами, голова — на бортике ванной. Ее кожа покрыта жемчужинками пены, Крис что-то подпевает звучащей музыке. Я какое-то время просто стою и смотрю на нее — потому что вместе с желанием ощущаю и ошеломительный прилив нежности. Как же я люблю тебя, моя девочка! Как хорошо, что мы нашли друг друга!..
Я боюсь напугать Крис резким движением, потому что она до сих пор не заметила моего присутствия, но и медлить я больше не могу. Хочу ее до дрожи в руках, в ногах, до звона в голове. Последние сорок минут меня как будто на медленном огне поджаривали, и сейчас унять этот жар способна только Крис.
Дальше все происходит очень быстро.
Я кашляю в кулак, чтобы обозначить свое присутствие. Едва Крис открывает глаза, я впиваюсь в ее губы поцелуем. За влажные волосы слегка оттягиваю ее голову назад, чтобы получить полный доступ к ее шее. Ласкаю ее губами, целую, провожу дорожку языком.
Прости, моя девочка, но аромат твоего тела, его тепло и податливость почти не оставили во мне нежности — только жажду обладания. Знаешь, как сильно я скучал по тебе весь день? Понимаешь, что ты натворила своим фото? Догадываешься, как сильно я хочу тебя? Сейчас покажу тебе…
Залезаю в воду, забыв снять боксеры. Становлюсь между ног Крис, целую ее плечи, ладонями чуть прижимаю ее ко дну ванной, чтобы моя Шахерезада не шевелилась, чтобы полностью была мне подвластна.
Как меня возбуждает проводить языком по ее ключицам, мозг отключается только от одной возможности так делать. И я не понимаю, как во всем этом сумасшествии выживает моя совесть. Словно со стороны слышу свой хриплый голос: «Мне притормозить?..»
— Только попробуй! — прерывисто отвечает Крис.
Все, меня нет в этом мире…
Чувствую, как внутри ее жарко и вязко. Стискиваю зубы — потому что теперь притормозить нужно мне. Но у Крис другие планы. Она сама проталкивает мои пальцы глубже в нее… Да я взорвусь сейчас, Крис!
Она перехватывает инициативу и теперь за волосы притягивает мою голову к своей груди.
— Возьми сосок в рот… — командует она.
С одной стороны мне хочется тряхнуть головой и сделать все по своему, но с другой… я никогда не откажусь от возможности поласкать ее грудь. Втягиваю в себя ее возбужденный сосок и начинаю бить по нему языком в том же темпе, что и двигаюсь в ней пальцами. Она выгибается, стонет… Сейчас…
Я останавливаюсь и упираюсь лбом ей в плечо. Я идиот…
— Презервативы… В кармане куртки… — выдавливаю я.
— Я сама, — Крис целует меня в висок и, обмотав себя полотенцем, выскакивает из ванной.
Я переворачиваюсь на спину и теперь лежу так же, как только что лежала Крис. Пена, шипя, лопается на моей коже. Странное чувство: я словно спокоен и одновременно доведен до предела. Пора привыкать: теперь это — моя жизнь. Жизнь рядом с Крис.
Чего так долго, моя девочка?
Я уже скучаю по тебе.
Я так тебя люблю…
