Стеклянная невеста - Орлова Ольга Михайловна (лучшие книги .txt) 📗
Матвей покачал головой, вспомнив, как жил последние годы. От вечного ожидания, от вечного блуждания во мраке отчаяния он уменьшился, сжался. Хуже другое: от ее ухода тогда он тронулся умом. Дверь, отделявшая его упорядоченный мир от подводного призрачного мира, куда успела нырнуть Света, вдруг оказалась распахнутой настежь, и закрыть ее было невозможно, так что приходилось усилием воли занавешивать дверной проем, чтобы в обычной жизни тайна не мешала ему существовать. Иной раз, когда он ехал на мотоцикле, сзади садилась она, обхватывая его невесомыми руками. «Ты с ума сошел», — тревожно думал он, но, скрываясь от всех, делал вид, что никто посторонний не вмешивается в его беседу с кем-нибудь из представителей заказчиков, нанимавших его для очередного деликатного дела.
Привык он также ощущать ее призрачное присутствие, когда посылал пулю в обреченное сердце неизвестного ему человека. Иногда оглядывался, следя за угасанием ее лица, медленно растворявшегося в воздухе, словно бы, убедившись в его меткости, она спешила помочь новопреставленной душе найти тайную тропинку в ее уже обжитый мир.
Тревожило его также то, что Света могла не одобрять его занятия, но с этим поделать ничего было нельзя: иным способом зарабатывать деньги он все равно не умел. Он старался об этом не думать, изгоняя непрошеные мысли.
«Потом, потом, — думал Матвей. — Все изменится тогда, когда я смогу ее найти!»
А вот во сне, когда он не имел власти над своими мыслями, его часто мучили кошмары. Одно сновидение часто посещало его, причем декорация и действующие лица всегда были одни и те же, менялась лишь расстановка актеров. Ему снилось, как бросается с моста Света, он летит за ней, находит в воде, тянет к поверхности… Но вдруг оказывается, что полет продолжается, только летит с моста он сам, за ним Света, которая пытается ему помочь выплыть, а сверху за ними внимательно наблюдает Граф. Причем в лице его, видимом ясно, как вблизи, читается тоска, сомнение, но и твердая решимость. Этот сон, в котором, в общем-то, ничего больше толком и не происходило, как кошмар, давил его, и он просыпался с ужасом.
Как сомнамбула, поднялся он и прошел на кухню. Стараясь не видеть остатков вчерашнего пиршества на столе, он наполнил чайник и поставил его на огонь. Опустился на стул и вновь стал вспоминать. Он подумал, горько усмехнувшись, что вновь ему остаются лишь воспоминания. Хотя нет, это не совсем так. У него еще остались дела, да и к Варану надо съездить.
Чайник закипел, Матвей налил себе кофе покрепче и, сделав глоток, закурил. Да, план на день был в общих чертах готов, и можно было уже отправляться в путь. Прежде всего, однако, он сделал несколько звонков. Удалось выяснить, что Екатерина Петровна Воронцова находится в Боткинской больнице, в хирургическом отделении. Состояние стабильное, средней тяжести.
После этого, скорее для очистки совести, он стал звонить в морги. Через полчаса уже знал, в каком морге находятся Окунев Сергей Михайлович и Борзов Николай Григорьевич. Это были приятели Паши Маленького Тягач и Борзый, которые тоже принадлежали к свите законника Варана.
Найти Молчанова Павла Дмитриевича, то есть Пашу Маленького, так и не удалось. В одном из моргов ему посоветовали обзвонить больницы, и, следуя наитию, он вновь позвонил в Боткинскую. Паша Маленький в тяжелом состоянии находился в реанимационном отделении хирургического корпуса. Матвей вновь закурил сигарету и стал думать.
Зазвонил телефон и звонил долго, но Матвей трубку так и не снял. Когда звонки закончились, он принес из гостиной пистолет, разобрал, тщательно почистил и смазал. Он давно уже не опасался носить пистолет с собой, с тех самых пор, как Граф оформил его сотрудником охранного агентства. Теперь и милицейский обыск ему не был страшен.
Навинтив глушитель, он привычно сунул пистолет в кобуру под мышкой. Эту кобуру он специально приспособил для пистолета с глушителем. После этого Матвей выключил газ и пошел к коридору. На пороге оглянулся, последний раз оглядел комнату и вышел.
На улице мелко моросил дождь. После вчерашней ночной грозы небо не только не очистилось, но окончательно, уже плотно, ватно, покрылось серыми, в некоторых местах сизовато-лиловыми облаками. Приподняв воротник куртки, Матвей выкатил из ближайшего железного сарайчика, приткнувшегося к длинному ряду гаражей, свой мотоцикл. Гараж он арендовал у Ивана Сергеевича, одинокого и пожилого соседа, обитавшего в его подъезде этажом ниже. Тот уже год как продал свой старый «Москвич», сразу осиротел, но за гараж держался. Старик еще надеялся, что судьба может как-нибудь повернуться лицом, появятся — хоть бы и с неба — деньги, и новая машина займет привычное место в гараже.
Мотор завелся сразу, Матвей поправил шлем и выехал с тротуара на проезжую часть дороги. Ехать пришлось через центр города, слава Богу, на Ленинградском проспекте пробок не было, да Матвей и не спешил. Был он в странном состоянии как бы начала болезни, когда голова все тяжелеет, мысли, если не путаются, то ворочаются тяжело и бестолково, словно моржи или котики на океанском побережье.
По дороге он заехал в знакомый хозяйственный магазин, походил среди полок с краской, лаками и растворителями. Ничего из того, что ему было нужно, не нашел, поэтому подошел к бдительной продавщице, независимо смотревшей прямо перед собой в голую стенку, а на самом деле не упускавшей из поля зрения движения покупателей, и спросил что-нибудь из кислотных растворителей.
— Мне совсем немного надо. У вас есть бутылки поменьше? Чем меньше, тем лучше.
— Есть соляная кислота в пол-литровых бутылках. Вам для чего? Если разводить краску, то вам не кислота нужна, вам подойдут обычные растворители. Может быть, олифа?
Матвей поблагодарил за совет и купил бутылку соляной кислоты.
Вышел из магазина, посмотрел на плачущее небо. Сиденье мотоцикла глянцево блестело. Он сел, сразу ощутив сквозь джинсы холод и влагу под собой. Под воротник просачивались капли дождя, но на все неудобства ему сейчас было наплевать. Немного дальше хозяйственного магазина стоял овощной киоск. Матвей купил у молодого рослого блондина по килограмму апельсинов и яблок, сложил все фрукты в свою спортивную сумку. Потом поехал дальше.
Поворот на Беговую улицу он пропустил, поэтому пришлось возвращаться к Боткинскому проезду. Часть дороги здесь была разворочена. Дорожная машина длинной пикой долбила асфальт, а за ней рабочие вручную раскапывали траншею. В одном месте уже оголилась черная полуметрового диаметра труба с клочками поврежденной изоляции, которую сдирали до конца, видимо собираясь изолировать по-новому.
Матвей доехал до проходной. Железные ворота, через которые только что проехала машина «скорой помощи», едва начали закрываться, когда Матвей въехал следом. Охранник с лицом, обезображенным давним фурункулезом, остановил его. Матвей представился служащим охранного агентства, сказал, что хочет навестить раненного в ДТП сослуживца, и попросил присмотреть за мотоциклом. Чтобы подкрепить весомость просьбы, сунул в карман мужику смятую купюру. Охранник невольно вытащил деньги, поглядел. Оказалось, пятьдесят долларов. Сумма его удивила, но мужчина ничего не сказал, спрятал доллары и обещал присмотреть за мотоциклом. Видимо, на своем посту он насмотрелся многого и уже привык ни на что не реагировать. Особенно когда за это платили.
— Завози сюда, — указал охранник за домик при воротах. — Можешь идти искать своего приятеля, здесь твоего коня никто не возьмет. Значит, пойдешь прямо, а потом свернешь направо. Там спросишь.
Матвей пошел по центральной аллее. Дождь не перестал, только истончился; блестели от воды листья деревьев и кустарников, трава на газонах, свежеокрашенные лавочки, сейчас пустующие. Пробежал с тележкой совсем молодой парень в белом халате и шапочке, ловко обогнул бумажный мешок у бордюра и скрылся за высокими кустами у ближайшего корпуса. За ним проехал грузовик с большими бидонами — пустая, плохо закрепленная тара громко дребезжала в кузове. Наверное, привозили молоко или еще что-нибудь, необходимое в здешнем гигантском хозяйстве.
