Хоук (ЛП) - Льюис Р. Дж (читать книги полные .txt) 📗
— Это же просто бизнес!
— Это вымогательство!
Таракан согласился, крича, что Хоук прав и что они не будут просить доплаты. Но Хоук его не слушал. Он продолжал поливать ромом корчившегося под его ногой Даггарда.
— Нет, — сказал Хоук, и в его голосе появились мрачные нотки, — вы из тех людей, которые не соглашаются, если им не преподать наглядного урока. Вы именно такие. Вы прессуете и, блядь, будете продолжать ПРЕССОВАТЬ! — после чего наклонился и чиркнул зажигалкой.
Форма Даггарда мгновенно вспыхнула, и он истерически завопил. А Хоук просто развернулся и вошел в клуб, бросив по пути зажигалку на барную стойку. Я в шоке уставилась на него, и он бросил на меня жуткий, полный решимости взгляд.
— Говоришь, ты хочешь, чтобы я вернулся, — медленно начал он, его голос стал мрачным, — тогда с подобным придется мириться, детка. И не говори, что я тебя не предупреждал.
Даггард не пострадал. С помощью напарника он сбросил с себя горящую одежду и забрался в машину. Они быстро убрались подобру-поздорову, и на территории «Военных Баронов» воцарилось гробовое молчание.
Все понимали, что сделал Хоук.
Он вызвал страх.
А страх, как он учил меня, — это власть.
И страх этот передался даже мне. Я снова боялась Хоука и того, на что он способен. Я знала, что он никогда не причинял и не причинит мне боли, но все же. Этот парень готов идти до конца и не остановится ни перед чем. Гектор на такое не был способен.
— Я говорил тебе, что это случится, — мрачно сказал Хоук. — Что мне придется действовать не самым лучшим образом, чтобы вернуть себе место лидера. Это единственный возможный способ.
— Как долго? — спросила я.
— Столько, сколько потребуется.
На Даггарде Хоук в этом деле не остановился. На следующий день они с парнями нанесли визит таракану и всем его приспешникам — на этот раз, чтобы пересмотреть условия договора. На протяжении всех этих лет они постоянно менялись — тараканы выкачивали из клуба убийственную сумму денег — и Хоука это не устраивало.
Я не знаю, что он там сделал, но парни вернулись со слегка зеленоватым видом, тогда как лицо Хоука было, как обычно, каменным. Однако, то, что он сделал, дало свои результаты, и тараканы выполнили свою часть сделки — скорее всего, по принуждению, нежели добровольно.
Теперь новости звучали так: пятеро «пьяных» придурков (по счастливой случайности все с криминальным прошлым) были убиты при попытке угнать автомобиль. Услышав это, я закрыла лицо руками. Угон, в результате которого пять трупов и сгоревшая машина? Эти копы-взяточники не могли хотя бы попытаться придумать что-нибудь получше? Но дело в конечном итоге замяли. Когда сюжет прекратили показывать в криминальной хронике, через пару недель эта новость потеряла свою актуальность.
А, те убийства… Да просто кучка безбашенных сопляков, решивших изобразить из себя крутых, но, в итоге, поплатившихся за это собственными головами. Ничего особенного.
Мне снова и снова вспоминалось предупреждение Хоука тогда, в машине. До сих пор я почти не придавала значения его словам.
— Думаю, ты вряд ли понимаешь, Тай, каким бы я стал, если бы вернулся, — сказал он тогда. — На этот раз тебе не захотелось бы видеть меня президентом.
— Почему?
— Мне пришлось бы стать беспощадным и принимать меры — насильственные меры — чтобы не допустить среди нас предательства.
— Я понимаю.
— Нет… не понимаешь.
Он был прав. Я не понимала. После этих событий все резко изменилось.
Изменился клуб.
Изменилась я.
Хоук вернул себе контроль над территорией, и Норвич снова превратился в дикий запад.
Глава 32
Тайлер
Хоук терзал меня, не переставая. Я кончала, наверное, безостановочно. Он втянул губами мой клитор, и я, с силой сжав в кулаках его волосы, с воем буквально взорвалась изнутри. Все тело сотрясалось дрожью.
Поцелуями он проложил дорожку по моему животу и груди, затем обратно к моим измученным губам — распухшим, искусанным и, кажется, уже онемевшим к тому моменту, когда он снова безжалостно обрушился на них своим ртом.
Хоук устроился между моих ног и в очередной раз вошел в меня. Он двигался медленно, ленивыми толчками входя и медленно выходя из меня — видно, сказывалась усталость. Хотя член его каким-то образом снова был твердым. Последние шесть часов он, как будто по команде, выключал и снова включал его, трахая меня всю ночь. Хоук кончил трижды. А я… сбилась со счета.
Он стонал и рычал.
Говорил, какая я красивая. Что благодаря мне он чувствует себя самим собой.
Я поняла, что слова эти произносились неосознанно.
Как будто ему нужно было до смерти себя затрахать, чтобы избавиться от какой-то внутренней тьмы, и, находясь во мне, он чувствовал облегчение. Возможно, я помогала всему плохому исчезнуть.
Я поняла единственное — это определенный ритуал, к которому мне придется привыкнуть. Каждый раз, когда он совершит что-то плохое — в данном случае это поджог человека и визит к тем парням, после которого половина членов клуба вернулась с зелеными лицами — ему просто необходимо будет оказаться во мне. И вся моя жизнь в течение многих месяцев будет подчинена этой аксиоме, пока Хоук не восстановит права клуба и не заявит об этом на весь город.
Его потное тело двигалось на мне. В комнате не развеивался густой запах нашего секса. Понятия не имею, как ему удавалось делать это снова и снова, но мое тело выгнулось под ним, и я непроизвольно застонала, когда Хоук довел меня до очередного оргазма. Ему нравились мои стоны. Нравилось, как я сжималась вокруг него, потому что, издав гортанный рык, он начал трахать меня жестче, вколачиваясь так, что гребаное изголовье кровати громко ударялось о стену. А потом он кончил, излив в меня свой очередной оргазм.
С отяжелевшими веками, ловя воздух широко открытым, пересохшим ртом, я, словно сквозь туманную пелену, наблюдала за проникающими в комнату первыми лучами утреннего солнца.
После всего произошедшего мне всю неделю было запрещено ходить на работу. Хоук был непреклонен. Я должна оставаться в клубе, потому что за его пределами по-прежнему был тот, кто стоял за нападением. И, кем бы он ни был, я должна находиться под присмотром, пока все не прояснится. Не знаю, как долго это будет продолжаться, но я была не настолько глупа, чтобы идти против его приказа.
Таковы правила. Я усвоила их много лет назад.
Следующее утро после разборок с полицейскими выдалось напряженным. Большинство парней собралось в комнате для совещаний, совершая необходимые телефонные звонки. Один из них был Абраму, и его возмущенный громкий голос было слышно даже за пределами комнаты.
— Ты гребаный идиот! С какого хера я стал бы посылать своих людей на твою территорию? — в пяти метрах от двери Холли испуганно вздрогнула от его злобных выкриков. — Если бы я хотел вас убить, вы давно уже были бы покойниками. Я тебе не трусливый осел, чтобы расстреливать из-за угла твое крысиное гнездо. Это оскорбление. Ты ни хрена не разобрался, но оскорбляешь меня своими подозрениями. Не смей больше обвинять меня в этом, иначе я на самом деле сотворю какую-нибудь херню!
Ничего себе.
Хоук вышел из комнаты для совещаний с задумчивым видом, тогда как Гас был в бешенстве и выкрикивал в адрес Абрама обвинения во лжи.
— Он не делал этого, — просто сказал Хоук, затыкая ему рот.
Явно не согласный, Гас покраснел от гнева.
— Это он, Хоук, и самое правильное сейчас — это наведаться в гости к этому мудаку и преподать ему хороший урок.
Джонни и Маршалл с согласным видом кивнули головами, но Хоук ничего на это не ответил. Он сел в дальнем конце бара — шестеренки в его голове снова завращались. Затем он перевел взгляд на меня, и что-то в выражении его лица пробудило во мне необъяснимую тревогу.
