Спой мне колыбельную (ЛП) - Моррисон Анджела (книги полностью .txt) 📗
Я прижимаю ухо к его груди. Его сердце стучит в ответ.
— Слишком много волнения?
Он нажимает волшебную кнопку, и спинка кровати поднимается.
— Верни столик обратно.
— Нет, пока не закончишь со своим жилетом.
Я приношу его и помогаю завязать. Он вибрирует двадцать минут, а затем Дерек отхаркивает все в тазик.
Мэг просовывает голову в дверь.
— Помощь нужна? — Она видит зеленый оттенок моего лица и заходит. — Я помогу. Иди, подыши немного. Привыкать ко всему нужно медленно.
Я хожу туда-сюда по коридору, ругая себя, пока не приходит Мэг.
— Он хочет тебя видеть. Говорил что-то об обтираниях.
Это заставляет меня улыбнуться. Я возвращаюсь в палату, придвигаю столик обратно и с его головой на моем плече покорно занимаюсь уроками. Он так и заснул, пуская слюну мне на шею. Но я не двигаюсь, занимаюсь до поздней ночи.
Он просыпается, когда я пытаюсь опустить кровать. Он берет пульт управления и опускает голову вниз, а ноги поднимает.
— Думаю, у меня отекли лодыжки.
— Как у беременных?
— Я не беременный.
— Я заметила.
— Отвернись. Я ни за что не засну, если ты будешь так на меня смотреть.
Я целую его.
— Ты уверен?
— Раскладушка моей мамы под кроватью. Если ты не перестанешь меня мучить, я заставлю тебя спать на ней.
— В субботу ты мне раскладушку не предлагал. Я думала, что она на стуле спит.
— У меня слипаются глаза. Мэг повысила мне дозу морфина. — У него ужасные головные боли.
— Я должна приглядывать за тобой. Никакого секса. Я думала, ты знаешь это.
Ему удается выдавить сонный смешок, он ложится на спину, закрывает глаза и засыпает.
Я лежу на своей стороне, жаждая его и не понимая, как можно думать о таком, когда он так болен.
Следующие две недели я хожу в школу только для того, чтобы писать тесты. Моя мама договаривается обо всем с учителями. Я узнала намного больше, учась в больничной палате Дерека, чем когда-либо сидя за партой. Головные боли Дерека становятся все ужаснее. Сейчас он получает столько морфина, что только и делает, что спит. Так что я слежу за ним и учусь. И у меня выходит все, кроме экономики.
Я пытаюсь поговорить со Скоттом после теста, но он окатывает меня холодом.
Неделя до Рождества довольно спокойная. Мама отпускает меня на все время. Мама Дерека пользуется этим, чтобы купить подарки и разослать открытки. Я помогаю ей завернуть подарок для Дерека. Я купила ему кожаные перчатки для езды, подходящие его куртке. Я сплю на раскладушке его мамы. Я не могу лежать позади него всю ночь и не сходить с ума. С каждым днем я люблю его все больше, и с этой любовь приходят другие эмоции, которые я не могу контролировать. Спокойные ночки удаются только когда я не рядом с ним.
Парень из-за информационной стойки приносит стопки нот, подарки и открытки от людей, которых не пускают. Ребята из Эмебайл периодически заходят.
Перед своим рождественским концертом его хор, — все ребята в смокингах, — стоят за окном в снегу и поют в сумерках. Я приоткрываю окно, чтобы впустить звук. Сначала они просто поют «Ооо…» с такой гармонией, которая бывает только у монахов и в кафедральных соборах. Затем они медленно тянут гимн. «Смотри, как распускается роза, что взросла из хрупкого черенка». Их гармония строится и рассеивается, врываясь в празднование святого рождения и спасения. Заканчивается все сильным голосом в ночи.
Это единственный раз, когда я видела слезинки на ресницах Дерека.
Мэг отправляет меня прогуляться с медсестрами вокруг больницы.
— В прошлом году Дерек привел всех своих друзей из хора, принес гитару, и они пели для детей.
Я думаю о нем в его палате, лежа на его кровати. Его мама сидит на стуле и вяжет шарф из необъятной фиолетовой пряжи.
Мы поем для стариков, больных и ужасно больных людей. Я не хочу, чтобы дети уходили. Один из них залезает ко мне на колени и поет, похлопывая по щекам потрескавшейся ладошкой.
Моя мама приезжает на Рождество. Мы встречаемся в палате Дерека. Она привезла индейку, начинку, соус и картофель. И большой тыквенный пирог. Дерек просит Мэг немного убавить морфина, чтобы бодрствовать в течение часа. Ему больно, но он готов. В тот день я целую его на прощание и уезжаю с мамой. Это Рождество. Я нужна ей.
Мама зажигает камин. Он газовый, но с ним уютнее во всем этом снеге. Мы едим горячий попкорн и смотрим «Эта замечательная жизнь». Мама живет Джимми Стюартом.
В конце мы обе плачем.
Чувствую себя отлично.
Когда мы смотрит титры и вытираем носы, мама кладет руку вокруг меня и привлекает под свое крыло.
— Как он, по правде?
— Жив.
— А трансплантация?
— Он все еще не в списке.
— И никаких изменений с антибиотиками?
Я качаю головой.
Глава 31. Надежда?
Неделя после Рождества сплошная катастрофа. Противные бактерии в легких Дерека дают отпор. По какой-то причине никто не может объяснить, почему ему больше нельзя давать антибиотики. Его легкие наполняются, температура скачет. Он задыхается и постоянно кашляет. Я так часто была с ним на терапии, что привыкла к его ужасному кашлю. Ни что на это не похоже. Там кровь. Много крови. Целые чашки.
Они чуть ли дважды его не теряют.
Меня там нет, нет времени. Его мама перебралась к нему на полный рабочий день. Я сплю на диване в комнате для посетителей в конце холла. Мне страшно даже от мысли поехать домой.
Он усыхает. Независимо от того, сколько они закачивают в него препаратов, его вес снижается. Каждый день частичка его ускользает от нас.
Они, наконец, подписали его на что-то экспериментальное от «Европейских клинических испытаний». Его маме пришлось пересечь небо и землю, чтобы получить все это. Поначалу нет никаких изменений.
Скоро начинается школа, но я не вернусь.
Затем его лихорадка отступает.
— Бет? — Лишь слабый шепот.
Я мчусь к его кровати и хватаю его костлявую руку.
— Привет.
— Я делаю это для тебя.
Я осторожно его целую и даю место его маме.
Я остаюсь в ванной, пока не беру себя в руки. Я брызгаю ледяной водой на лицо и иду сидеть у его кровати.
Всю ночь я держу его за руку.
На следующее утро мама забирает меня. Это мама Дерека ей позвонила. Я сплю всю дорогу домой, падаю на свою кровать и сплю всю остальную часть дня. После я тащу свою задницу в школу, чтобы взять учебники и поговорить с учителями.
— Когда ты вернешься? — мой куратор хочет знать.
— После того как он… — Я делаю паузу, стискиваю зубы. — После его трансплантации.
Это случится. Должно случиться. Мама Дерека сделает все возможное. Я поддерживаю в нем жизнь такую мучительную, что невыносимо. Я не дам ему умереть.
Мама не разрешает мне вернуться в больницу. Его мама позвонила с хорошим отчетом. Я падаю на кровать, просыпаюсь с простудой, и они не позволяют мне быть с ним.
Две долгие недели.
И они не разрешают мне ехать к нему.
Первые пару дней я не то чтобы больна. Я хожу в школу и звоню его маме по сто раз на день. Кажется, ему лучше. Его мама разрешает мне говорить с ним по телефону. Все мы говорим «— Привет» и он снова начинает кашлять.
Я составляю список всего, что пропустила и работаю еще сильнее.
Я замечаю Скотта с другими девушками. Он слишком хорош для всего этого. Аморально — и то будет мягко сказано.
Он ловит меня на выходе из класса английского. В этом семестре у нас есть совместные занятия.
— Бет.
Я останавливаюсь и поворачиваюсь на его голос, даже бровь поднять от удивления не могу.
— Слышал, он в больнице.
