Флиртаника всерьез - Берсенева Анна (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗
– Технологии, которые используются фирмой «Крабис», не имеют аналогов в мире! – взволнованно завершила демонстрацию Катя.
– Отлично! – прокомментировал Игорь. – Ей-богу, был бы я не я, обязательно купил бы ваш агрегат.
– Можно это написать? – спросила Катя. – Ну, что вам понравилось?
– Безусловно. Пишите что хотите. Что я собираюсь продать машину и купить вместо нее пылесос. Что моя жена готова обменять на него фамильные бриллианты.
Про фамильные бриллианты Катя писать не стала, но, глядя на супругов Северских все тем же милым взглядом, уговорила их дать телефоны пяти знакомых, которым предстояло стать очередными жертвами «Крабиса».
– Ну, я пойду, – сказала она, ловко упаковав пылесос.
– Вас, наверное, водитель ждет? – сказал Игорь. – Давайте ваши коробки, донесу до машины.
– Не-а, – покрутила головой Катя. – Машина нам не положена. Если только у кого своя, а от фирмы – нет.
– Как? – опешила Ирина. – А как же вы это все повезете?
Она кивнула на коробки.
– На метро, – улыбнулась Катя. – Они же не очень тяжелые, крупногабаритные только. Но все-таки у них такой размер, что в метро пускают.
– Вы в Москву откуда приехали? – спросил Игорь.
– Из Ростова. Великого.
– Давно?
– Уже полгода.
– А живете где?
– У бабушки. Это отца моего мама, только отец с нами никогда не жил, поэтому я ее раньше не знала. Но она хорошая оказалась, не стала возражать, чтобы я у нее жила, хотя у нее одна комната только, и та в коммуналке.
– Лет старушке сколько? – усмехнулся Игорь. – Наверное, уход понадобился?
– Ну-у, в общем, да… – кивнула Катя. – Бабушка после инсульта лежит.
– А сейчас далеко вам ехать?
– Сейчас мне и ехать не надо, – улыбнулась она. – Тут автобусом пять остановок, пешком дойду. А то час пик, в транспорте ругаются, что коробки, да и не влезть.
– Поехали уж, – вздохнул Игорь. – Довезу.
– Что вы! – воскликнула Катя. – Мне правда рядом! Я совсем не…
– Поехали, поехали. – Трудно было не улыбнуться, глядя на нее, и Игорь улыбнулся. – Мне все равно на шиномонтаж надо, колесо спускает. Думал, завтра с утра, но можно и сегодня. Я быстро, – сказал он Ирине, уже стоя в дверях. – Купить что-нибудь?
– Вина купи, если хочешь, – кивнула Ирина.
В такую погоду, как сейчас – сырую, промозглую, – ей нравилось пить вечерами с мужем вино, разговаривать о прошедшем дне и чувствовать, как им хорошо и спокойно вдвоем.
Он вернулся через час с бутылкой бордо и упаковкой пармской ветчины, Ирина разогрела ужин, они сидели в гостиной, и она рассказывала мужу сначала про повесть Роальда Даля, которую ей недавно прислали для перевода, потом про рыжего котенка, которого она увидела сегодня возле магазина и чуть не взяла домой, но его буквально из рук у нее выхватила маленькая девочка, которая чуть не плакала, так хотела его взять, потому что всю жизнь, оказывается, мечтала именно о таком, рыженьком…
– Не могла же я его у ребенка отнимать, – улыбнулась Ирина. – Хотя и жалко было отдавать, очень уж смешной. Мне с ним веселее было бы…
В последних словах промелькнула горечь. Она всегда возникала, совсем помимо ее воли, когда Ирина вспоминала, что у нее нет ребенка. Это было так странно, так необъяснимо! Они оба хотели детей, с самого начала хотели, когда молодые супруги обычно рассчитывают пожить только для себя. И надо же, чтобы именно у них дети почему-то не получались! Никто не понимал, почему это так. Игорь проверился сразу же, как только жена его об этом попросила – не говорил, как большинство мужчин, что это бабские дела, которые его не касаются, – и оказалось, что все у него в порядке. И у Ирины все было в порядке, во всяком случае, ни один из врачей, к которым она обращалась, не находил причин для того, чтобы у нее не могло быть детей. Но их не было, не было необъяснимо, и каждый раз, когда Ирина вспоминала об этом, ей становилось тоскливо.
– Не переживай, Ир. – Муж, конечно, сразу догадался, что за тень пробежала по ее лицу. – Было б нам лет по сорок, тогда да. А у нас-то пока ничего критического. Молодые мы еще!
Ирина попыталась ответить улыбкой на его ободряющую улыбку, но, кажется, это не очень ей удалось. Старой она себя в тридцать лет, конечно, не чувствовала, но…
Но теперь он стоял рядом с совсем молоденькой девушкой, и ее округлый живот, казалось, светился в лучах осеннего солнца так же, как летящие по воздуху паутинки.
Самым естественным было бы подумать, что этого не может быть. Да-да, именно так, несмотря на глупость подобной мысли. Этого не может быть, потому что… этого не может быть никогда! Но у Ирины не оказалось ни одной секунды на эту спасительную в своей наивности мысль. Потому что ее муж наклонился к маленькой девушке Кате, поцеловал ее в макушку, погладил по плечу и сел в машину. Опустилось стекло, Катя заглянула в салон и поцеловала водителя. Ирининого мужа.
Заработал мотор. Ирина отшатнулась от арки, в обрамлении которой, как на серебряном блюдечке с золотым яблочком, явилась перед нею эта картина.
Открылась дверь подъезда рядом с аркой, вышла на улицу старушка. Чуть не сбив ее с ног, Ирина шагнула в подъезд. Это был разумный шаг, ведь Игорь вот-вот должен был выехать на улицу. И зачем ему было видеть свою жену, застывшую перед ним соляным столпом?
Ирина не помнила, как отнесла в издательство дискету, как вернулась домой. Камень лег ей на сердце, и он был такой большой, этот камень, что перекрывал легкие и горло, не давал дышать.
Она легла на диван в гостиной, укрылась пледом; ее знобило. То, как Игорь наклонился к маленькой Кате, как поцеловал ее в макушку, с нежностью поцеловал, это чувствовалось даже на расстоянии, – стояло перед глазами как ослепительная, но в ослепительности своей страшно долгая, вспышка.
Когда она услышала, как поворачивается в замке ключ, то накрылась пледом с головой. Это был безотчетный, детский по бессмысленности жест: Ирина знала, что не избежит разговора с мужем. Просто не сумеет сделать вид, будто ничего не произошло.
– Ты заболела? – Игорь заглянул в гостиную. – Так ложись в кровать, что же ты здесь?..
Она не могла сказать ему, что от одной мысли о том, как она ложится в кровать, в их общую кровать, ее начинает трясти так, что стучат зубы. Но все остальное сказать ему было надо. Какой смысл оттягивать этот разговор, ведь все ясно. И до чего оттягивать, до девочкиных родов?
Ирина села, по-прежнему кутаясь в плед. Она физически чувствовала, какая тяжелая и растрепанная у нее голова, и так же физически – как неприятна она должна быть сейчас мужу, мрачная, унылая… После того света юности, в котором он купался сегодня.
– Я не заболела, – с трудом произнесла она. – Просто я… хотела с тобой… – Она наконец уняла дрожь, хотя бы губ, и твердо произнесла: – Игорь, я видела тебя сегодня с Катей. Почему ты не сказал мне сразу? Я уже полгода…
Губы задрожали снова, как только она попыталась проговорить, что уже полгода мучается, не понимая, что с ним происходит.
Он молчал, стоя в дверях. Ирина только теперь заметила, что он еще не снял плащ. Наконец он проговорил:
– Что для тебя значит «сразу»? Это когда?
– Когда это… случилось. – Она хотела сказать: «Когда ты полюбил ее», – но не смогла и сказала о другом, еще более мучительном: – Когда она… Ведь это твой ребенок?
– Это мой ребенок.
Любовь к словам сыграла с ней дурную шутку. Если бы он просто сказал «да» или еще что-нибудь коротко-подтверждающее, все было бы иначе. Но от этой фразы, произнесенной с таким выражением, которому она не знала названия, потому что никогда не слышала подобного в его голосе, Ирина почувствовала, как всю ее захлестывает не горечь, не обида, не отчаяние даже, а невыносимая злость.
– И ты не понимаешь, когда именно должен был сообщить об этом жене? – еле справляясь с этой злостью, выговорила она.
– Я не уверен, что тебе надо об этом знать.
