Гензель - 3 (ЛП) - Джеймс Элла (библиотека электронных книг .TXT) 📗
« ...еще одна попытка суицида?»
«Миссис МакКензи, мы должны рекомендовать...»
«Но Шелли заботилась о нем... очень сильно»
«У нас три девочки...»
«Брат».
«Завтра»
«...ну, достаточно».
«Прими все лекарства...»
Я опускаюсь на пол и онемевшими пальцами подтягиваю воротничок рубашки к носу и рту.
Дышать.
Ты, черт побери, можешь дышать.
— Гензель?
Пожалуйста, не называй меня так.
— Ты в порядке? Открой дверь!
«Я не делал этого. Пожалуйста, поверьте мне, я не....»
— Эдгар!
«... ты не знаешь ничего о планах убийства и...»
« ... когда она усыновила тебя?»
Я пошатываюсь и ударяю кулаком в зеркало, просто чтобы ОСТАНОВИТЬ это.
Это должно прекратиться.
— Хватит!
— Эдгар? Что это значит?
Я разворачиваюсь. Она здесь.
— Леа...
Она стоит здесь со мной.
Я опускаю взгляд на свои руки, на них много крови.
— Гензель? Ты в порядке? — ужас в ее голосе прорывает облачную дымку вокруг меня.
У меня была паническая атака, и сейчас я в поганой ванной на АЗС станции. Я перевожу взгляд от своих рук на нее. Она смотрит на меня. Унижение делает меня безумным. Я толкаю ее неповрежденной рукой.
— Убирайся!
Я поворачиваюсь и снова толкаю ее.
Она скрещивает руки. Ее глаза расширены.
— Что случилось? Я беспокоюсь о…
Я хватаю ее, толкаю к двери, выставляя за пределы ванной. Затем я закрываю дверь и становлюсь напротив нее, когда она стучится.
Я моргаю. Что-то чертовски болит. Опускаю взгляд на свою руку и... кровь. Ладно. Я сгибаю пальцы. Бл*дь, как больно.
Я бегу к раковине и опускаю руку под холодную воду. Я не вляпаюсь в дерьмо, как бывает довольно часто, это сработает. Я делаю несколько глубоких объемных вдохов, когда моя рука начинает пульсировать. Что-то сломано. Я хмурюсь, глядя на воду малинового цвета, стекающую в канализацию.
Я могу дышать.
Я могу дышать...
Плюхнувшись на кафельный пол, делаю большой неровный вдох. Резко прислоняю спину к стене. Мои зубы сжаты. Я дергаю свои волосы и… Боже! МОИ ГРЕБАНЫЕ РУКИ! Ох, дерьмо. Я вздрагиваю и, наклоняя голову, упираюсь ею в свои колени.
Я закрываю глаза, когда дрожь сокрушает мое тело. Я пытаюсь думать о Леа, которая гладит мою руку, как обычно делаю я, но это не срабатывает. Потому что это не по-настоящему. Ничего, что я страстно желаю, не произойдет в реальной жизни. Тоски по ней достаточно, чтобы еще раз выбить дыхание из моих легких. Я сижу здесь, придерживая свой локоть, пока мой пульс стучит в моей разбитой руке.
«Тройняшки? Правда?»
Я киваю.
«Три блондинистые сучки».
Я сижу на коленях и хватаюсь за свое лицо. И тогда она здесь: между моими пальцами. Дверь закрывается позади нее, и она приседает на корточки передо мной. Ее волосы такие бледные. Такие прямые. Ее глаза такие большие. Она держит небольшой целлофановый пакет в одной руке.
Второй рукой она касается моего плеча, ближе придвигая лицо.
— Эдгар? Ты можешь подняться? Выйти к машине?
Ее глаза останавливаются на моей руке. Я притягиваю ее ближе.
Ее глаза впиваются в мои, и я, черт побери, не могу выдержать ее так близко. Я поднимаюсь и выскакиваю из ванной. Я стою секунду, уставившись на свою машину. Кровь капает. Я сажусь в машину, а кровь капает на сиденье и на консоль.
Вот она снова. Туман из-за моей панической атаки, должно быть, рассеялся, потому что я чувствую, как мой член дергается при виде нее, открывающей пассажирскую дверь и садящейся в машину. Сейчас она пристегивает ремень безопасности, и это я отмечаю отчасти размыто. Мое зрение еще не совсем вернулось в норму. Я наблюдаю, как она тянется в пакет. Она держит маленькое, зеленое полотенце.
— Это для машины, так что оно не стерильно, но это все, что у них было. Кроме детских салфеток, но они ароматизированные, и я подумала, что это будет плохо, и можно занести тебе инфекцию, так что я не взяла их. Вот, — она держит его, но хмурится. Обдумывая. Неуверенная, должна ли она касаться меня.
Я беру полотенце и обматываю им нижнюю часть своей руки. Она наклоняется над ней и осматривает меня со всех сторон.
— Твоя средняя костяшка... Эдгар, это кость? Я беспокоюсь, что тебе нужны швы.
Я фыркаю.
К черту, я так не думаю. Не сегодня. Ни в какой другой день.
— Нет.
Я начинаю давать задний ход, но она вскидывает свою руку, отвлекая меня.
— Подожди.
Она снова заглядывает в пакет и вытаскивает рулон медицинского бинта. Она держит бутылочку спирта для протирания и тюбик мази с антибиотиком.
— Ты должен использовать «Неоспорин».
Я вырываю бинт из ее рук и начинаю бинтовать полотенце вокруг своей руки, так что мы, черт побери, наконец, можем поехать.
Она касается локтя моей раненой руки, и я скидываю ее с себя.
Я борюсь с бинтом и полотенцем, когда стыд снова подкрадывается ко мне. Чем скорее я отвезу ее задницу в аэропорт, тем лучше. Я не могу делать это дерьмо с ней. Я думал, что... Я не знаю, что. Я был так чертовски глуп.
— Тебе явно нужна помощь, — ее голос прорывается сквозь низкое жужжание кондиционера. — Почему ты не разрешаешь мне помочь тебе?
Я игнорирую ее, пытаясь прибинтовать проклятое полотенце к моей руке. Когда это наполовину сделано, и бинт задерживает большую часть крови, я даю задний ход и выезжаю со стоянки.
Вот это да. Ладно. Гребаное головокружение. Я могу вести. Аэропорт недалеко.
— Хочешь, поведу я? — бормочет она, когда я выруливаю к выезду с федеральной автомагистрали.
— Нет.
— Эм, Эдгар?
Я выдыхаю, не отрывая взгляд от дороги.
Она использует эту возможность, чтоб сказать нечто большее.
— Мне жаль, что я только сейчас напоминаю об этом... но я не могу поехать в аэропорт. Мой чемодан у тебя.
Я перестраиваюсь в другой ряд, правее, так что джип удобно расположен к съезду на аэропорт.
— Я могу отправить его почтой.
— Да... но, но у меня нет моего удостоверения. И как насчет... туфель. Помнишь?
Мой взгляд перемещается на нее. Дерьмо. Я полагаю, она права.
Я начинаю съезжать к аэропорту.
— Тогда вернемся в клуб. Кто-нибудь может отвезти тебя обратно.
Я чувствую усталость. И мне, правда, плевать. Я делаю разворот у аэропорта и возвращаюсь на федеральную автомагистраль к центру Вегаса.
Бл*дь. Моя рука болит чертовски сильно, но это сохраняет меня эмоционально стабильным. Глазами я ориентируюсь по полосам дороги, растянувшейся передо мной, и пытаюсь притворяться, что веду сам.
— Ты, правда, собираешься в дом Матери? Сегодня вечером? — спрашивает ее осторожный голос.
Я смотрю на нее и сжимаю свои зубы.
— Не твое дело.
Последняя вещь, которая мне нужна, это ее жалость. Не хочу ее беспокойства обо мне. Не хочу ее заботы обо мне.
Я не могу справиться с ее сочувствием, так же как я не могу справиться с ее привязанностью. Я даже не могу справиться с рукой Леа вокруг моего члена.
Я шевелю пальцами и пытаюсь сосредоточиться на дороге.
*
Леа.
Возвращение в Вегас кажется ускоренной перемоткой вперед. В одну минуту мы снова на федеральной автомагистрали. Он не разговаривает со мной, а я в раздумьях о Шелли.
Явно, что это подружка.
Я полагаю, что я должна беспокоиться о времени, потому что в следующее мгновение я замечаю, где мы, мы на Лас–Вегас–Стрип. Я смотрю на часы: уже поздно. Почти шесть тридцать.
— Ты можешь просто отвести меня в MGM Grand, — слышу я свой голос.
Я складываю руки перед собой. В моей груди ноющая боль. От знания, что больше нет шансов. Прощание всего в полутора или двух километрах.
Кем бы ни была Шелли, она очевидно очень важна для него. Намного важнее, чем я. Думаю, я должна радоваться. Он двигается дальше. Он заботился о ком-то, и она явно непросто одна из его саб.
