Лекарство от любви – любовь - Егорова Ольга И. (мир бесплатных книг .TXT) 📗
– Мам, купи «Экстрем» с клубникой!
– Тебе же холодно, – возразила Варя. – Ты же только что сам сказал…
– Мне уже тепло!
Спорить было бесполезно. Варя расплатилась за мороженое и протянула его сыну:
– Ешь. Только откусывай понемногу.
– Ага, – согласился Никита уже с набитым ртом.
Они пересекли площадь и остановились возле дороги. Устало вздохнув, Варя опустила сумку с вещами прямо на землю и принялась всматриваться в даль в поисках такси. Машины скользили вдоль проезжей части стройным потоком, но в первой, ближней к тротуару, полосе почему-то оказывались только «газели» или какие-нибудь иномарки, сверкающие намытыми боками. Владельцам дорогих игрушек явно была чужда идея скалымить на дороге полтинник.
– Мам, ты правда здесь жила раньше?
– Конечно, жила.
– Странно.
– Почему странно?
– Не знаю. Просто не могу себе представить.
– Значит, совсем ничего не помнишь? Тебе ведь три года было, когда мы приезжали сюда в последний раз. С тобой и с папой…
– Помню что-то такое… Вернее, почти ничего не помню. А бабушка далеко отсюда живет?
– Не очень далеко. Мы быстро приедем. Соскучился по бабушке?
– Соскучился. И по папе соскучился тоже…
Напрасно она задала ему этот вопрос. Не почувствовала вовремя, как хрустнул тонкий лед под ногами… Неужели так будет всегда? Это постоянное напряжение, эта затаившаяся на дне души и в любую минуту готовая выплеснуться наружу стремительным потоком горечь – вот как сейчас?
– Никита, прошу тебя. Мы же договорились.
– Договорились, – кивнул сын. – Я знаю. Прости меня, я снова заставил тебя грустить.
Проезжающий мимо темно-синий «форд» моргнул фарами и вильнул к обочине. Варя подошла, немного удивившись тому, что водитель столь презентабельной на вид машины решил «подкалымить».
– До Ильинской площади довезете?
Водитель – мужчина лет сорока – приветливо улыбнулся:
– Довезу, мне как раз по пути. Садитесь!
Варя открыла заднюю дверцу, но Никита сразу заупрямился:
– Мам, я впереди, можно?
– Можно, можно, – послышался голос водителя, и Никита тут же с довольным видом уселся на предоставленное ему место.
– Не боитесь, что оштрафуют? Детям ведь нельзя впереди…
Вопрос ее так и остался без ответа. В разговор тут же вступил Никита:
– Я уже взрослый!
Машина тронулась с места. В зеркале промелькнула улыбка водителя, но заметила эту улыбку только Варя. Лицо его почти сразу стало серьезным.
– Конечно, взрослый. Тебе сколько? Десять есть уже?
– В следующем году будет. А вообще мне девять.
– Понятно. Значит, нравится впереди ездить?
– Нравится. Меня папа всегда впереди сажал, даже когда я совсем маленький был. А у вас крутой сполер! Заводской или сами поставили? – деловито одобрил Никита.
– Я вижу, ты в машинах разбираешься, – снова попытавшись скрыть улыбку, ответил водитель.
– Да, папа научил…
Варя молча слушала завязавшийся разговор, размякшая от внезапно навалившегося тепла, отдавшись в плен накопившейся за долгое время дороги усталости. Из глубины души медленно и неотвратимо, как столб смерча, поднимался уже привычный страх. Страх за будущее сына, который, может быть, так никогда и не сможет смириться с тем, что взрослые, не спросив его совета, все решили по-своему. Если бы знать, что они с Паршиным поступили правильно… Если бы только знать! «Он привыкнет. Привыкнет, поймет, простит», – утешала себя Варя. А сын тем временем, словно позабыв о присутствии матери, продолжал увлеченно обсуждать достоинства и недостатки современных отечественных автомобилей, и снова она подумала о том, что наверняка не сможет, как бы ни старалась, заменить сыну отца…
«Боже, как плохо! Как все плохо, как ужасно!» – почти простонала она мысленно и зажмурила глаза, физически ощутив приступ боли, всколыхнувшей душу. За окном мелькали полузабытые здания, неоновые огни вывесок магазинов и салонов красоты. Варя с трудом узнавала родной город. Всего два года здесь не была, но за эти два года все так переменилось!
– Кажется, мы приехали, – с сомнением в голосе произнесла она.
– Кажется или приехали? – с улыбкой уточнил мужчина. При разговоре с Варей он почему-то не постарался ее скрыть.
Варя не обиделась. Она уже привыкла к тому, что окружающие редко воспринимают ее серьезно. За десять лет совместной жизни Паршин успел ее к этому приучить… «Варька-варежка…» – эхом отозвался в памяти его голос, и снова все та же мысль: может, напрасно?
– Мама у бабушки уже два года в гостях не была. Поэтому забыла, – вступился Никита. – А я вообще…
Варя наконец окончательно опознала местность – в поле зрения попали старые сломанные качели, на которых она сама двадцать лет назад летела к небесам… Как легок был этот полет!
– Приехали. Вот здесь, за поворотом, наш дом. Остановите, пожалуйста…
– За поворотом и остановлю, – снова улыбнулся водитель, включил поворотник и снова обратился с вопросом к Никите: – Тебя как зовут-то?
– Никита, а вас?
– Меня Артем. Можно и на ты, кстати. Значит, хочешь стать автомобильным инженером?
– Ага, – подтвердил Никита.
– Странно, а почему не гонщиком? Я вот в детстве гонщиком мечтал стать.
– Гонщиком быть опасно. Если со мной что-нибудь случится, мама останется одна. А она без меня не сможет…
– Вот ведь ты какой. Серьезный, ответственный…
Слезы едва не брызнули из глаз. Спасло то, что Никита нечаянно капнул мороженым прямо на обивку сиденья. Сентиментальное умиление сразу же сменилось праведным гневом:
– Никита!
– Мам, я нечаянно!
По голосу было понятно, что он растерян, что переживает ничуть не меньше, а может быть, даже и больше, чем сама Варя.
– Извините нас, ради Бога. Я сейчас…
Варя уже достала из сумки носовой платок и потянулась вперед, чтобы поймать убегающую вниз тягучую струйку бледно-розового цвета.
– Да ничего страшного, – все так же беззаботно и чуть снисходительно, как показалось Варе, улыбнулся их новый знакомый. Улыбка была доброй, искренней. От сердца отлегло. – А вас как зовут?
Вопрос показался неожиданным, неуместным. В самом деле, ведь сейчас они выйдут из машины, он уедет своей дорогой – и больше никогда не встретятся. Зачем ему понадобилось ее имя?
– Варвара, – почти сухо ответила она, сразу же ощутив внутреннюю напряженность. «Ощетинилась!» – мысленно охарактеризовала свою реакцию на вполне безобидный вопрос, в очередной раз подумав: никогда… Ни с кем и никогда, кроме Паршина, кроме проклятого Паршина, черт бы его побрал, она не сможет. Даже познакомиться, не говоря уж о каких-то отношениях… Впереди не ждет ничего, кроме вечной тоски и сомнений в правильности сделанного шага. Так будет всегда.
– Вы, значит, не местные?
– Теперь местные, – все так же сухо ответила Варя.
– Ну вот и отлично, – словно не заметив ее явной нерасположенности, продолжал Артем. – Хотите, сходим вечером вместе в парк?
Она подняла глаза и окинула его пристальным взглядом. Невозможно было даже подумать о том, что, еще не успев как следует распрощаться с прошлым, она вдруг получила шанс на какую-то новую жизнь.
Только ей совсем этого не хотелось. Хотелось сжаться в комок, спрятаться, как улитка, внутри теплого и темного панциря и жить, не выглядывая наружу. Чтобы никто не трогал, не тревожил, не предлагал ничего, даже счастья, в призрачности которого Варя теперь уже не сомневалась.
– Давай, – безапелляционно согласился Никита.
– А мама? Мама твоя не против?
– Против! – Варя положила скомканный платок обратно в сумку. – Вы извините, мы с дороги, у нас нет времени…
– Тогда, может быть, завтра?
– Может быть, – неопределенно кивнула Варя и протянула ему сторублевую купюру: – Вот, возьмите.
– Ну что вы! Я же сказал, мне по пути. Я сам здесь живу неподалеку, вон в той девятиэтажке…
«Ну вот, к тому же еще и соседи», – как-то обреченно подумала она и снова попыталась вручить водителю честно заработанную сотню. И на этот раз ничего не вышло – его обезоруживающая улыбка наконец достигла цели, и Варя рассмеялась:
