Бури - Мишарина Галина (читать книги регистрация .TXT) 📗
– Иногда я не знаю, кто я, но у меня впереди много времени, чтобы себя узнать. Просто не хочется, чтобы люди думали, будто я такая из гордости, понимаешь?
– Да, понимаю. Мысли других людей о твоем характере могут сильно повлиять на тебя, но не поддавайся этому влиянию. Не из гордости, нет… Каждый должен знать: внутри него есть сила, и мы её можем услышать, говорить с ней, но её голос заглушают десятки других голосов: не злых и не корыстных, просто таких, которые тоже хотят быть услышанными. И среди всего этого шума и гама трудно различить слова истинно твоего внутреннего голоса, того, который знает тебя лучше других: родных, друзей, любимых. Потому что он с тобой с самой твоей первой жизни, как ангел-хранитель, как энергия, как частица Бога. И он есть правда. Твоя правда, Фрэйа.
– Да, я знаю, о чем ты! Я слышу его, Алеард, но не всегда слушаю. Иногда мне кажется, что другая часть меня куда лучше знает, что делать и как поступить. Потом, правда, оказывается, что она была неправа… то есть я была неправа, что сделала по ее слову.
Алеард снова мне улыбнулся.
– С тобой приятно говорить на подобные темы, Фрэйа, и мы обязательно продолжим этот разговор. Но сейчас тебе пора домой, потому что уже поздно, а я не хочу, чтобы завтра ты проснулась разбитой. Ты наверняка ложишься довольно рано.
– Да. И встаю рано.
– Пойдем, я провожу тебя.
Мы шли и смотрели в небо, заполненное звёздами до отказа, и казалось, что они близко, очень близко, протяни руку – и коснёшься. И душа рвалась к ним, необогретым теплом людских сердец, и хотелось взмыть стремительной птицей, и помчаться быстрее мысли вверх, в самую черноту огромного неба, и увидеть – а как там, где нас никогда не было?
Глава 2. Вместе
Наступила суббота. Миновало пять дней с того момента, как Бури подал первые признаки жизни. За это время я ни разу к нему не подходила – по совету капитана. Я знала, что Алеард прав. Бури не стал бы со мной общаться. Он снова спал, но уже не таким глубоким и беспробудным сном.
Завалы были окончательно разобраны, и настала пора веселья. Я пришла под вечер, как раз к началу. Народу было много, больше, чем обычно. Я ходила, выглядывая знакомые лица, но ни Алеарда, ни Конлета, ни Эвана не увидела.
Эван был моим хорошим другом. Люди здесь звали его Иван. Он был старше меня на три года, но казался мальчишкой. Улыбчивый, веселый, искренний в суждениях, солнечный и светлый, Эван был мне как брат. Я знала, что и он относится ко мне, как к сестре. У него было трое старших братьев, и он признавался, что всегда ждал появления сестры… Родной у него не появилось до сих пор, но он любил подшучивать, что на самом деле я дочь и его родителей тоже, и потому должна непременно вести себя как «младшая» в семье. То есть сходить с ума с ним вместе.
У него была большая семья. Помимо родителей и двух дедушек – три дяди, шесть двоюродных братьев и энное количество троюродных. Я была с ними со всеми знакома, и знала, в кого он удался таким смешливым и заботливым. В своего отца. Такими же были и три его брата: Брюс, Кайл и Фрэнг.
К сожалению, Эван жил в городе, в комплексе появлялся не так часто, как мне того хотелось, хотя о корабле знал многое, а кое в чем превосходил даже Конлета. Эван был русоволосым, и волосы с рыжиной, пушистые и лёгкие. Стриг он их до плеч, а бороду и усы когда носил, когда нет, в зависимости от того, лень ему было бриться или нет. Глаза у него были серо-голубые, и, в отличие от меня, на лице ни намёка на веснушки. Хотя и у нас с Конлетом они были едва заметные, и появлялись только в известное время года. Эван здорово умел бродить по снам, был быстрым и ловким, немного суетливым, рассеянным и милым парнем. Мы познакомились еще до проекта, и путешествовали вместе, а когда была создана экспедиция, он, интересующийся всякого рода необычностями, тотчас приехал поглядеть, что к чему. И остался. Я предлагала ему перебраться из города ко мне – дом большой, комнат хватало – но он отказывался.
– Я превращу твоё уютное жилище в свинарник, – хохотал он. – А сам буду главным хряком!
– Зато мне не будет скучно вечерами, – отвечала я, но Эван махал руками и смешно поднимал брови.
– Тебе не будет скучно, это точно. Потому что ты будешь денно и нощно убираться.
– Будь ты грязнулей…
– Я уже грязнуля, – не соглашался он.
– Неправда. Ты всегда чистый и ухоженный.
– Конечно, я ухоженный! – широко улыбался Эван. – Я же люблю себя, тщательно причёсываюсь трижды в день, а сплю все время на спине, чтобы прическу не портить.
– Ага, – кивала я.
– Ещё я чищу зубы. Дважды в день. Один раз вечером, второй – утром. Нет, погоди. Наоборот…
– Ага, – давясь смехом, отвечала я.
– Иногда умываюсь. Умываться не люблю, лучше сразу целиком в озеро, чтобы время на рожу не тратить.
– Неужели?
– Ужели. Фрэйа, сестра моя, обретённая из бездны! – он начинал часто-часто моргать и забавно кривил брови. – Гложет меня мысль, что не найду я деву дивную, что полюбит облик мой внешний, каким бы прекрасным он ни был! Что уж говорить про внутренний, который оставляет желать лучшего…
– Обязательно найдёшь, – «утешала» его я. – Ты же чудо!
– Твои слова как молоко с мёдом, обволакивают и согревают. Погрезим вместе о любви, помечтаем о грядущем. Дай обнять тебя покрепче, сестра моя! – вдохновенно продолжал он и стискивал меня до треска в костях. Обниматься он любил.
С ним было приятно нести чушь и дурачиться, не думая при этом, как глупо выглядишь со стороны. Он умел слушать и умел говорить так, что было приятно слушать его.
Я прервала радостные мысли, увидев неподалёку от жилых домиков комплекс сооружений, которых раньше не было. Настоящая полоса препятствий! Запутанные коридоры, и бревна на разной высоте, и узенькие рейки, по которым надо было как-то пройтись, не свалившись вниз головой. И много еще всякого разного – для смелых. Я отметила: поглядеть на состязание хотели все, поучаствовать решались немногие. Если бы нужно было перебираться через эти затейливые сооружения одному, каждый бы справился, но народ придумал состязаться парами, держась за руки и помогая друг другу. Набралось всего три пары. Я смотрела на рытвины и колдобины, пытаясь представить, как забавно, должно быть, скакать через них на четырех ногах, когда меня кто-то схватил за руку. Я обернулась голову и увидела Эвана. Он довольно улыбался.
– Пойдем! – и потащил меня, ошарашенную, к ведущему.
С Эваном нужно было опасаться только одного – его искрометной веселости. Хорошо, что мы оба оказались в одинаковых условиях: я надела джинсы и обычную майку. Одна женщина была в длинном платье – не худший вариант, но я бы не решилась в таком виде лезть внутрь полого, довольно узкого бревна, а тем более прыгать по скользким маленьким кочкам. Женщина смотрела бесстрашно, гордо вскинув голову, и улыбалась. Ее партнер был в два раза шире Эвана в груди, и ручищи у него были медвежьи. Настоящие лапы, только без когтей. Вторая пара – молодые ребята: небольшого роста девушка с волосами до плеч и худощавый темноглазый парень, они казались хорошими друзьями. Они о чем-то переговаривались, кивали друг другу. Третьими были смуглолицая женщина и мужчина лет тридцати – плотный, мускулистый. Они держались за руки.
Мы с Эваном молча улыбались друг другу. Я вспоминала, как мы лезли через джунгли и катались на лианах. Тогда Эван врезался в дерево, а потом долго шутил, что всегда мечтал о кривом «хулиганском» носе. Нос он и правда чуть не сломал, хорошо ещё, что удар оказался скользящим. А вот шишка у него на лбу выросла знатная, размером с крупное яблоко.
Первыми вызвались пойти те самые двое: смелая и «медведь». Народ веселился, подбадривал их, но мне показалось, что они не нуждались в поддержке. Уж очень много было у них на двоих безудержной горделивой отваги. Они прошли все препятствия почти идеально, ни разу не упав. Девушка оказалась ловкой и платье ей явно не мешало. Конечно, они не торопились, но двигались четко и слаженно, словно перед этим долго тренировались. Мы с Эваном понимающе переглянулись, и я вспомнила Карину: вот уж кто выглядел бы здесь точно так же, как и эта девушка. Сестра любила всё доводить до совершенства, будь то игра или серьезное дело. В этом не было ничего плохого, но порой окружающим от неё доставалось по полной. И за то, что сделали не так, как она велела, и за то, что не проявили рвения, и за недостаточную наблюдательность, и много за что ещё. Свою излишнюю старательность она объясняла врождённым трудолюбием, жаждой познания и вниманием к мелочам, но я знала: она просто боялась ошибиться, получить низкую оценку от окружающих за свои действия. И это при том, что её вообще никто не оценивал. Люди давно ушли от этого, никому это было не нужно.
