Между двух огней (СИ) - Кошкина Татьяна (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
— С этим, что будем делать?
Снова щекочущее движение, на этот раз от талии вверх вдоль позвоночника к шее. Эмма испуганно зажмурилась. Всё это происходило не с ней. В этом кабинете сейчас какая-то другая девушка старается совладать с разгорающимся внутри огнем. Никогда в жизни с ней такого не случалось и не могло случиться. В висках пульсировало, кажется, сердце затеяло переезд из грудной клетки в голову.
К реальности её вернул насмешливый голос:
— Не так плохо, да? — Эмма открыла глаза и встретилась с внимательным взглядом Марка, он был в этот момент очень похож на отца. Это странное сравнение само собой влетело в мысли и упорхнуло из них в мгновение ока. — Привыкай к моим прикосновениям, я буду делать это часто. Потому что это мой стиль общения. Если ты будешь краснеть и зажиматься каждый раз, отец нас раскусит в два счета. И еще одна деталь…
Её поцеловали. Нагло и хладнокровно. От неожиданности Эмма опешила и не сразу сообразила оттолкнуть его, так и замерла на месте, как школьница на первом свидании. Если в сказках прекрасные принцы расколдовывали принцесс одним легким поцелуем, то этот принц делал все наоборот. Наверное, потому что не настоящий. Эмма превратилась в каменную статую с горящим, сумасшедше бьющимся сердцем внутри.
— Кхм, прошу прощения, — тихое покашливание заставило замереть и сердце. Эмма без труда узнала голос своего нового шефа. Хорошая новость — Марк оторвался от её губ. Плохая — первый рабочий день еще не начался, а начальник уже застукал её в такой щекотливой ситуации. Сердце ушло в пятки. Щеки вспыхнули. Неловкость повисла в воздухе. — Эмма, я хотел бы поговорить с сыном, а вас уже десять минут дожидается Алла. Мы думали, что вы заблудились.
— Извините, — у неё не хватило смелости поднять взгляд на босса. Глядя себе под ноги, она выбежала из кабинета Марка. В спешке и попытке обойти Даниила Сергеевича по максимально далекому радиусу, Эмма неудачно врезалась в косяк. Боль немного отрезвила. Ноги как-то сами донесли до приемной.
Первый рабочий день не заладился с самого начала.
***
— Ты — идиотка? — орала на неё Алла, размахивая бумагами, на которые Эмма случайно опрокинула чашку с чаем. — Совсем тупая? Кто чай рядом с договором на триста тысяч зеленых пьет?
— Я случайно, — других оправданий у прижавшейся к стене девушки просто не было. Да, действительно, это произошло случайно, на нервной почве.
Алла оказалась самым жутким из возможных наставников. Все утро она гоняла Эмму по кабинетам, заставляя разносить почту, потом пыталась научить готовить «тот самый чай, что любит шеф», но быстро бросила эту затею. Наорала. Назвала в очередной раз криворукой идиоткой. Вообще, это слово сегодня произносилось чаще всего. Эмме казалось, что по-другому к ней обратились только один раз, когда она вошла в дверь, потирая ушибленное плечо. Приветствие было примерно таким: «Эй ты, девчонка, совсем обалдела? На часы смотрела?».
Дошло до того, что принимаясь за очередное задание, Эмма начинала нервничать и ошибаться еще больше. Отнесла документы на подпись вместо пятнадцатого кабинета в семнадцатый, перевела звонок на внутренний номер 235 вместо 135 — рука дрогнула. И постоянно за спиной слышала это: «Идиотка, ты ничего не можешь». Даже когда Аллы не было рядом, в ушах звучал её истеричный голос.
Одно радовало — Даниил Сергеевич в кабинет не возвращался. То ли уехал на встречу, то ли ему требовалось обсудить с Марком очень много дел, кто его знает? Перед ними он не отчитывался. На телефонные звонки они отвечали заученной фразой: «Его нет на месте. Перезвоните позже»
И вот, в самый разгар сцены с испорченным договором, в тот самый момент, когда Эмма готова была разрыдаться и порвать свои документы о приеме на работу, дверь кабинета открылась. Даниил Сергеевич Громов внимательно разглядывал возникшую перед ним сцену. Алла, как грозная фурия, нависла над побледневшей девушкой.
— Что происходит? — он не повысил голос ни на тон, но был услышан даже сквозь крики секретарши. Алла мгновенно замолчала и расплылась в улыбке. Эмма сжалась еще больше, потупила взгляд и смирилась с тем, что сейчас её со скандалом выгонят с работы.
— Даниил Сергеевич, она документы испортила! — более сдержанно возмутилась Алла, показывая шефу договор в коричневых подтеках. Да, его уже не спасти.
Вопреки ожиданиям Эммы, директор не набросился на неё с упреками по примеру Аллы. Не стал разбираться в случившемся и вообще как-то комментировать проступок новенькой сотрудницы.
— Запросите у них дубликат. Я его подпишу, — коротко ответил он. — У меня запланирован важный телефонный звонок. Постарайтесь, чтобы меня никто не беспокоил. И, Эмма, жду вас в кабинете через двадцать минут.
Глава 6. Запах кофе
Двадцать минут пролетели ужасающе быстро. И вот, дрожащую от страха Эмму буквально силой втолкнули в кабинет директора. Алле явно не терпелось от неё избавиться.
— Вы просили зайти, — испуганный голос был больше похож на несмелый шелест листьев, чем на человеческую речь. Девушка не знала, расслышал ли её мужчина, стоящий у окна с телефоном в руках. Кажется, нет.
— Да, доктор, спасибо. Заеду к вам в пятницу, — усталый выдох и никакой реакции на вошедшую. Эмма не знала, что делать: то ли ждать, пока начальник вернется в мир и заметит её, то ли напомнить о себе еще раз. Наверное, второй вариант.
— Даниил Сергеевич, вы просили зайти.
Мужчина едва заметно вздрогнул, обернулся и слегка тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. А их было много. Более чем достаточно для одного человека на единицу времени. Только заняться самокопанием в ближайшее время ему не удастся.
— Да, проходите. Присаживайтесь.
Снова улыбка, снова страх и волнение отступили куда-то на задний план. Все, что происходило за пределами кабинета, внезапно перестало иметь значение, превратилось в сон и ничего не значащую фантазию. Сейчас важно одно — Эмма. В этот момент она почувствовала себя центром вселенной, ощутила свою значимость. Никто и никогда не смотрел на неё так, не заставлял чувствовать себя так.
— Кофе?
Эмма не ответила, пытаясь различить реальность и фантазию. Шеф позвал её в кабинет и предложил ей кофе? Это, вроде, её обязанность приносить ему напитки. Вчера вечером она тщательно изучила свои должностные обязанности, где были четко изложены все пожелания Даниила Сергеевича Громова касательно функций секретаря. Так же там было отмечено отдельным пунктом, что на работе он пьет только чай. Но сейчас директор стоит напротив и предлагает кофе. Все смешалось в доме Облонских…
— Эмма, проснитесь. Кофе будете? — легкое, едва заметное раздражение в голосе быстро привело в чувство.
— Нет, спасибо, — ну не могла Эмма согласиться на кофе от босса. Это как-то неудобно и, наверное, неправильно.
— Потом пожалеете, — как-то совсем по-марковски хмыкнул он и опустился в свое черное кожаное кресло с высокой спинкой. — Я хотел бы узнать, как проходит ваш первый день. Судя по сцене в приемной, он не удался?
Дружеский тон. Понимающий взгляд. Внутри все потеплело, как будто после долгого пути она оказалась дома. В такой атмосфере Эмма не смогла сдержать накопившееся расстройство и стресс. Глаза защипало и слезы покатились по щекам. Когда на тебя орут, шпыняют и постоянно ставят в неловкие ситуации — это тонизирует, заставляют включить упрямство и выдержать всё. Сейчас же, столкнувшись с добротой, она размякла. Непозволительно сильно размякла.
Даниил Срегеевич, кажется, растерялся. Хотя, что Эмма могла разглядеть сквозь пелену слез? Картинка расплывалась, словно очки в этой комнате требовались ей, а не шефу.
— Все-таки, кофе пригодится, — мужчина встал с кресла и скрылся за узкой дверью в углу кабинета. Эмма осталась наедине с собой и легкой паникой. Сгорая от стыда, она спрятала лицо в ладонях. Вся боль, все оскорбления и пренебрежительные взгляды, все разочарование в себе выливалось сейчас наружу вместе со слезами.
Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем пространство кабинета заполнил пряный запах кофе. Эмма опустила руки и открыла глаза. На темной столешнице стояли две белоснежных чашки с дымящимся черным напитком. Одна чуть дальше, другая ближе к девушке, словно фотография с выставки драматичного минималиста. Громов-старший только что разрушил эту картину, взяв в руки свою чашку.
