Пересечь сплошную (СИ) - Литт Ксюша (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
Я мотнула головой, говорить все еще мешал комок в горле.
— Не хочешь? - разочарованно уточнил он.
Глубоко вдохнув, я все же выговорила:
— Нет. Не хочу, да и не могу.
— Почему?
— За мной сейчас приедут... Уже даже, наверное, приехали.
— Кто?
— Водитель отца. - Достав телефон я взглянула на часы. Цифры на экране мерцали поверх заставки, на которой красовались мы с Юркой в обнимку. Да, я специально на днях ее поставила, чтобы почаще вспоминать, что у меня существовал мой любимый. По сотне раз на день сваливалось теперь на меня это напоминание. Стас тоже нас таких счастливых заметил, но промолчал, естественно. Сначала удивленно попялился на фотку, а потом угрюмо отвернулся.
“Вот и хорошо”, - обреченно отметила я. Пусть и он знает. И не смотрит больше на меня никогда своим таким особенным взглядом, тревожа мою душу. А я к нему больше не буду лезть в его проблемы ни с помощью, ни с советами. Так и разойдемся.
- Ладно, мне пора, - заявила невозмутимо. Самообладание я наконец свое собрала. И слезы высушила. - Пока.
— Пока, - повторил за мной растерянно Стас.
Глава 21. Первая весна после конца света
Если кто-то решил, что я после всего случившегося и клятвенных обещаний отцу полностью перестала общаться со своими друзьями из института, тот глубоко ошибается. В стенах нашего учебного заведения формально почти ничего не изменилось. На занятиях мы так же продолжали кучковаться вместе, а при проведении семинаров часто организовывались в общую группу, которую, как правило, я же, благодаря своим сносным знаниям, и вытягивала на положительную оценку. Как ни крути, я все еще была очень удобным элементом для их компании.
Что касается наших периодических посиделок вне здания альма матер — они полностью прекратились. Для них просто не находилось повода, а беспричинно не получалось. Леркиным вниманием завладел лейтенант и ей часто стало не до праздного болтания по кафешкам. Я тоже после учебы в основном сразу же уезжала домой. Теперь после окончания последней пары меня практически всегда уже поджидала машина.
- Конвой приехал, - так частенько шутил с ухмылкой Кирилл, кивая на нее, когда мы, выйдя на улицу, все спешно начинали прощаться.
Пацаны прекрасно понимали, что неспроста отец словно невзначай теперь старался высылать после занятий мне свой служебный транспорт. В открытую в свободе меня никто, конечно, не ограничивал, но вот таким методом родители, похоже, пытались снизить мои контакты с неугодными элементами до минимума.
Сами эти персоны нон грата так же старались не нарываться и теперь держали со мной некую дистанцию. Крайнов после освобождения прекратил все свои ужимки в мою сторону. Не хватал за руки, не обнимался. Моя зона комфорта полностью освободилась от его энергетики.
Отошел от меня на расстояние и Назаров. Он, вообще-то, и раньше не часто со мной контактировал, за исключением тех мимолетных единичных случаев, когда мы ни с того ни с сего вдруг бросались друг другу в объятия. Ей-богу, как помешанные озабоченные прыщавые подростки переходили без слов к делу. Так вот, все безмолвные дела у нас со Стасом, как неожиданно начались, так же и прекратились. Я его присутствие вообще едва замечала. Точнее нет, не так. Он мое присутствие почти не замечал. Я превратилась для него в обычный белый шум. Кто такая Мельникова Юля? Это девчонка из нашей группы. Заучка и зубрила. У нее можно списать любую тему по любому предмету, но в целом лучше не связываться — у нее папа мент. Вот примерно, кем я для него стала. Впрочем, всегда этим и была, скорее всего.
Я больше ни разу не заметила его взгляда на себе. Ни тайком, ни напрямую, разве что мимолетные, как к одной из тридцати присутствующих в аудитории. Мельком, вскользь, сквозь… Никак. Незначительный эпизод в виде меня, промелькнул в его жизни и забылся, а человек продолжал жить и радоваться. Я часто среди пацаньей болтовни о сугубо “мужских делах” слышала его голос, нередко доносился и смех. Время от времени он разговаривал со своей МалышЬ. За две недели дважды состоялся такой разговор. Один раз Назаров буквально несколько секунд продакал, проукугал и трижды сказал “ладно-хорошо” в трубку. Второй раз даже из аудитории вышел поговорить и вернулся, когда уже занятия начались. Минут двадцать, получается, они не могли наговориться. По-тихому войдя в кабинет Стас, чтобы никому не мешать уселся тут же на ближайшую первую парту и так и просидел всю пару задумчиво глядя в одну точку. И преподавателя не слушал, и не записывал ничего. Потом, правда, отошел от своей печали. В перерыве уже даже бесился, как мальчишка, ввязавшись в нелепую детскую игру. Словно школьник швырялся тряпкой для доски в таких же переросших недоумков, как и он. Скакали двадцатилетние лбы по аудитории, как кони тыгыдымские, иногда даже прямо по партам, стулья пораскидывали. Чуть не зашибли всех — лоси. Детишки, блин. А на улице эти деточки еще снежками кидались. Не в этот же день. Чуть позже. В начале марта навалило мокрого снега, вот и нашлось развлечение для двухметровых балбесов. Солнце уже вовсю припекало, и вокруг навязчиво обалденно пахло весной. Мы всей группой во внезапно образовавшееся в занятиях «окно» вывалились на улицу. Мальчики тогда бесились, а девчонки просто стояли грелись в лучах ультрафиолета и дышали свежим воздухом.
Именно тогда я до такой степени им надышалась, что на следующий день слегла с простудой. Грипп, скорее всего, меня накрыл. По городу как раз пошла новая волна эпидемии. Вот меня и прихватило в ряды заразившихся.
Целую неделю я провалялась с температурой. Первые три дня вообще с очень высокой. Круглосуточно только и делала, что спала. Спала и бредила. Не помню, о чем, но как обычно что-то тяжелое и громоздкое охватывало сознание, от которого невозможно было отвязаться. Оно давило и нагнетало. Лишь иногда получалось выныривать в реальность. Проснувшись, я выпивала горячий чай, все это заедала таблетками и снова окуналась в забвение. Из такого болезненного забытья однажды меня вырвало сообщение, пришедшее на телефон. Он и раньше, бывало, звонил и пиликал оповещениями, то спамом, то от реально существующих контактов. Староста, например, не задержалась - сразу же в первый или второй день моего отсутствия на занятиях поинтересовалась причиной. И потом еще вроде наводила справки. Я не запоминала. Звонки если слышала - отвечала на них на автомате, но чаще не заметив пропускала или скидывала. Точно помню, что позаботилась о моем здоровье и Новикова. Но не до разговоров мне было и не до переписок.
И вот в третью ночь моего недомогания меня разбудило очередное сообщение. Я его открыла машинально. Так же бездумно посмотрела на небольшой набор букв, слабо соображая о смысле и тут же снова вырубилась со стойким ощущением умиротворения. В охватившем меня жару и полусне мне пригрезилось, что это Стас мне написал.
«Чего только не взбредет в воспаленное сознание?!», - подумала я наутро, пробудившись. Температура упала, выжав из меня не менее литра пота. Поэтому я уже могла более-менее здраво соображать и рассуждать. В бессознательном состоянии все страхи и тайные мечты обычно вылазят наружу. Стоило надеяться, что я вместе с бредом не донесла до родителей свою болезненную привязанность к Стасику. Хоть я и зарекалась в который раз его окончательно и бесповоротно забыть, на деле это у меня пока плохо получалось.
Честно сказать, я не только не верила, что Назаров мог мне написать, особенно ночью, а даже в самом факте существования этого сообщения сомневалась. Но нет, все же не глюки это мои были, ночное послание действительно находилось в недрах моего телефона. И что удивительно, оно оказалось реально от Стаса. Во втором часу после полуночи доставил мне его сотовый оператор:
“Не болей. Я скучаю”.
“Скучает”, - хмыкнула я скептически, и, конечно же, ничего не ответила, ведь на меня при каждой активации телефона с экрана с укором смотрел Юрка. И он еще десятки раз так поглядывал на меня, когда я, нет-нет, да заглядывала, чтобы снова и снова прочесть эти короткие два предложения и полюбоваться ими. Может покажется смешным, но они меня радовали и воодушевляли. Создавалось впечатление, что от них я, действительно, пошла на быструю поправку. Хотя любой доктор мне бы мог объяснить, что просто время пика болезни прошло и теперь я неуклонно двигалась к выздоровлению. И буквально через неделю я уже вполне здоровая и светящаяся чернотой под глазами (последствия недомогания) предстала перед скучающим Стасиком. Точнее сказать перед Крайновым и Назаровым - они, как сиамские близнецы, чаще передвигались повсюду все же неразлучно вместе.
