Песок, оазис, два верблюда (СИ) - Шульгина Анна (читаем книги .txt) 📗
Ева подождала, пока гостья разденется и молча ткнула в направлении кухни. Она раньше видела фото Самойловой, и теперь поразилась, насколько изменилась эта женщина за пару недель. Среднего роста полненькая блондинка, светлые серо-голубые глаза. Но сейчас она была какой-то издерганной, измученной. Женщина постоянно теребила сумку и поправляла волосы, словно эти движения позволяли её держать себя в руках.
Гостья, устроившись на стуле, все никак не решалась заговорить, видимо собираясь с силами, а у Агеева слишком плохо себя чувствовала, чтобы развлекать её светской беседой.
- Ирин, давайте сразу на "ты" перейдем? У нас не настолько большая разница в возрасте, да и разговор не официальный...
- Хорошо, - Самойлова выпрямилась и, откинувшись на спинку стула, посмотрела, наконец, на ту, которую подсознательно начинала уже ненавидеть. Но вид бледной, явно больной адвокатши, которая съежившись, сидела в углу диванчика, вдыхая аромат чая, так не вязался с тем образом, который уже успел у неё сложиться, исходя из слухов, что Ирина теперь не знала, что ей сказать. Бледная, с темными кругами под глазами и лихорадочным румянцем хрупкая девушка вызывала скорее сочувствие, чем какой-то негатив, и становилось ясно, почему Денис запретил Леше трогать Агееву. Хотя в первый момент она и разозлилась на брата мужа, но теперь понимала его - Ева вызывала желание заботиться и защищать. Во всяком случае - сейчас. И пусть Ирина уже знала, что внешность обманчива, но почему-то была уверена, что эта девушка не такая сволочь, какой рисовала её народная молва.
- Пойми, - вполголоса, чтобы не напрягать связки, сказала Ева, не поднимая взгляд выше керамического ободка чашки, - что бы ты мне сейчас не сказала, я не буду уговаривать Светлану отдать вам ребенка. Но и обратного делать тоже не стану.
- Но ты можешь это сделать, - вскинулась Ирина.
- Да, могу. Света довольно легко внушаема. Просто не имею на это морального права. Не мне устанавливать, с кем останется ребенок, это должно быть решение матери.
- Но я тоже его мать! - сорвалась на крик женщина. - Извини.
- Да ничего. На твоем месте я бы уже не так орала, - Ева сняла очки и прикрывала глаза, которые жгло огнем. - Я не могу взять на себя такую ответственность. И искренне вам сочувствую, но помогать не буду.
Самойлова резко встала, собираясь уходить, а потом передумала.
- Я все-таки расскажу свою историю. Пусть она тебе и не интересна. Мне тридцать восемь, и последние десять лет я упорно пыталась забеременеть. Но ничего не выходило. А потом, семь лет назад, узнала, что у нас будет малыш. Это было такое счастье... Лешка меня на руках носил. Муж никогда не говорил этого, но он давно хотел детей, а у меня все никак не получалось. Ты даже не представляешь, как мы были рады, когда увидели две полоски на тесте, - она замолчала и опустилась обратно на стул. Ева не торопила её и не переспрашивала. Просто ждала окончания рассказа. В том, что оно будет печальным, она не сомневалась. - УЗИ показало, что беременность внематочная. Так мы лишились нашего первого не родившегося ребенка, а я одной фаллопиевой трубы. Следующие два года мы упорно лечились. Здесь, в Европе... Знаешь, какова вероятность, что из двух беременностей обе будут внематочными? Меньше половины процента. А я в него попала. - Ева протянула ей пачку салфеток. Ирина вытерла слезы, немного отдышалась и продолжила. - ЭКО результатов тоже не давали. Не знаю почему, но эмбрионы просто не приживались. И тогда мы решились на суррогатное материнство. Света была пятой кандидаткой. Если бы не болезнь её ребенка, мы бы вряд ли выбрали именно Мохову. Но получилось так, как получилось...
Ева сидела, стиснув зубы, чтобы тоже не расплакаться. Ей до слез было жаль Ирину, но согласиться помочь ей, значило бы предать вторую мать. И себя. Рука сами собой потянулись ко все ещё лежащей на столе пачке сигарет, и только в последний момент девушка отдернулась.
Хуже всего были подозрения, что Света решилась не отдавать ребенка именно после разговора с ней, Евой. Если бы она изначально собиралась оставить малыша себе, то и действовала бы ещё несколько месяцев назад. Похоже, что тот факт, что кто-то выслушал её и сказал, что это будет очень трудно, но не безнадежно, подтолкнул к такому решению...
- Мне сейчас так страшно, что мы никогда не увидим собственного ребенка, - через несколько минут подавленного молчания призналась Ирина. - Хотя в это трудно поверить, но мы его любим уже сейчас. - Подняв заплаканное лицо, она закончила. - Я знаю, что если ты предашь эти слова Свете, мы лишимся нашего сына, но надеюсь на твою честность - если она все-таки решит оспаривать в суде наше соглашение, я уговорю Лешку ничего у неё не требовать. Потому что не могу оставить своего ребенка жить в нищете. Ни он, ни Олежка не виноваты в грехах своих родителей.
Ирина поднялась и быстро прошла в прихожую. А Ева сидела на месте, не двигаясь и глядя в одну точку, но ничего не видя. Она подозревала, что разговор будет тяжелый, но не предполагала, что настолько. Хлопок входной двери заставил её очнуться от ступора, и девушка вышла в коридор. Там уже никого не было, только красные буквы продолжали нагонять тревогу.
Ева встряхнулась и, пошатываясь от слабости, отправилась за жидкостью для мытья окон. Ничто так не помогает упорядочить мысли, как монотонный физический труд. И пусть у неё дрожат коленки, и периодически темнеет в глазах, но она, хоть и косвенно, но виновата в заварившейся каше, а потому обязана помочь как-то разрулить ситуацию.
Она прикинула варианты развития событий, и по-любому выходило, что отдать малыша Самойловым было бы лучшим выходом. Но решать не ей. Более того, Ева ничего подобного Светлане не скажет, если только та не спросит напрямую. Можно было бы попросить Нешку, чтобы она помогла ей принять верное решение, но это было бы ещё хуже. Если уж Ева сама не могла сделать такое, то просить подругу и вовсе было бы подлостью.
- Я так и не понял, что у вас произошло. Почему она вернулась так рано, да ещё и на двое суток раньше тебя?! - Алексей Самойлов метался по кабинету, не зная, куда себя деть. Денис сидел на диване, упираясь подбородком в переплетенные пальцы, но только тот, кто плохо знал Романовского, сказал бы, что он спокоен и расслаблен. Последние двенадцать часов он провел сначала в самолете, а потом за рулем авто, что, учитывая отвратительную погоду и обледеневшую трассу, настроения тоже не прибавило.
- Я должен перед тобой отчитываться? - во вкрадчивом вопросе прозвучало некоторое предупреждение, что положительный ответ на этот, по сути, риторический вопрос, крайне не желателен.
- Нет, - старший брат почти рухнул в свое кресло, которое жалобно скрипнуло, резко приняв на себя немаленький вес хозяина. - Дэн, я не знаю, что делать. Иринка плачет, не переставая, Светлана не соглашается с нами встретиться. Я мог бы и принудить, но вваливаться в роддом, это уже как-то слишком...
- Посылать какого-то урода, чтобы он угрожал девушке ножом, тоже было чересчур, - раздраженно отозвался Денис, массируя шею, которую сводило от напряжения.
- Согласен, - нехотя отозвался Алексей. - Но я тогда реально испугался, что Светка уже подписала какие-то бумаги, и мне нужно было убедиться, что это не так. Если тебе от этого станет легче, могу извиниться перед Евой.
- Это не поможет. Она теперь и ко мне добрых чувств не питает. Мягко говоря.
- Так ты можешь сказать, что у вас произошло? Откуда она все узнала?
- У нас телефоны одинаковые, и она прочитала твою смс-ку. Когда проснулся, её уже не было. А она оказалась слишком умна, чтобы пользоваться очевидными путями отхода, - он сам не заметил, как улыбнулся, вспоминая время, проведенное с Евой.
- Дэн... Я что-то не понял, в смысле - проснулся? - Алексей привстал на кресле в ожидании ответа брата.
