Ничья (СИ) - Лимова Александра (читать полную версию книги .TXT, .FB2) 📗
Я только вознамерилась аккуратно прощупать Таню, но мне пришла смс от Мара с неожиданным: «ты где?».
Ответив, что со знакомой в баре, сдержала усмешку, когда в следующем смс он потребовал название забегаловки. Получив ответ, проигнорировал мой вопрос для чего он интересуется. Кажется, сейчас случится нечто весьма занимательное. Он и Тёма в Мск, значит, приедет кто-то из друзей. Вопрос для чего и как они отреагируют друг на друга. Если Таня и Мар вместе со второго курса, она явно знает их, а они ее.
— Тань, сейчас мой брат подъедет, ты не против? Он с вещами помочь пообещал.
— Конечно, — кивнула она, бросив взгляд на часы. — У меня скоро вылет, я, наверное, пойду.
С трудом уговорила ее на еще один кофе. Сегодня определенно был мой день. Заметив за ее плечом знакомую фигуру, почти сразу нашедшую нас взглядом и направившуюся к нам, кивнула на него, уже подошедшего к столу:
— Тань, это Марк.
Она оглянулась. Не узнала. Неудивительно, Мар на фотографиях и Мар в жизни не то чтобы два разных человека, но разница есть, если с ним не знаком. Он, сухо кивнув ей, снимая капюшон худи и, не отпуская меня немного прищуренным взглядом, Таню, разумеется, тоже не узнал.
Потому что и не знал никогда.
Мар, в упор глядящий на меня, засунув руки в передние карманы джинс, ровно спросил:
— Мы можем поговорить?
— Тань, извини… — с сожалением произнесла я, с улыбкой глядя на засобиравшуюся Таню, которая, скорее всего, и не Таня вовсе. Она хотела расплатиться за кофе, но я ее опередила, — оплачу, не переживай. Передай работодателю привет.
Она, уже вставшая из-за стола, на краткий миг застыла и вперила в меня пристальный взгляд, мигом утратив маску нежной и хрупкой девушки. Рефлекторно посмотрела на Мара, садящегося на ее место напротив меня, не обращающего на нее никакого внимания и в больших голубых глазах на секунду злость вперемешку с досадой из-за осознания своего провала. Да, они не ждали его сегодня, сейчас. Она видела его только по фотографиям, если Рэм вообще потрудился их показать. Хотя… судя по спектаклю, уровень подхода серьезный. Но приглушенное освещение бара, его неожиданное появление и в таком виде, а я назвала его братом и представила его другим именем, все это в комплексе сыграли плохую шутку с не очень профессиональной актрисой. Хотя, может, и неплохая актриса, только мой внутренний Станиславский и детектив Коломбо посильнее будут.
Она только посмотрела на меня, явно собираясь хоть как-нибудь вытянуть ситуацию, но я отрицательно повела головой, предупреждающе глядя ей в глаза. Внутри нет ярости и злости, только мрачная готовность и неистовое неосмотрительное желание сломать сначала марионетку, готовую за деньги на что угодно, а потом разобраться с той тварью, которая снова начала плести свои паучьи сети… Неужели не понимает, совсем не понимает, чем для него это может обернуться? Неужели тогда, сидя в машине, когда побледнел от нескольких моих слов, до него так и не дошло, что я его знаю. Неужели не понимает, что при факте его любви, пусть больной, и факте того, что я его не люблю, у меня арсенал оружия побольше, а желание им воспользоваться непреодолимое. Неужели не доходит, что при должной подготовке и красивой игре, я могу ему устроить перманентное состояние напряжения. Страха. Ужаса…
Блондинка все-таки признала поражение. Прикусив губу, напряженно посмотрев на Мара, в недоумении приподнявшего бровь глядящего на нее, все-таки удалилась.
Я готова была к вопросам, задать и ответить. Вопросам, почему он вернулся, солгать на вопросы, что это за девушка и что за затянувшаяся пауза сейчас была, но Мар, заказав виски, совершенно выбил меня из колеи, когда, подавшись к столу вперед и поставив на него локти, без перехода, сразу в лоб, спросил:
— Ты встречалась с Маркеловым неделю назад?
Ощущение ступора и растерянности. Хаос мыслей и предположений того, что случилось и сейчас произойдет, переродились в страх. С трудом взяла себя в руки.
— Да. — Признала я, глядя в потемневший бархат. И внезапно для самой себя, дрогнувшим голосом добавила, — ничего не было, Мар.
— Совсем ничего? — прохладно усмехнулся он, чем вновь подкосил мой самоконтроль. Махом опрокинув в себя принесенный виски, вынув свой телефон, быстро в нем порылся и положил передо мной экран с воспроизведенным видео, — а вот это тогда что?
Запись с камеры наружного наблюдения, под которой припаркован автомобиль Рэма. Изумительный видеоряд. Чудеса монтажа в виде обрезанного действа, начавшегося с того, что я сидящая полубоком, развернув корпус к Рэму, коснулась его ладони на подлокотнике. Неслышный диалог, где улыбалась ему. Он перевернул ладонь и пальцы касаются друг друга. Снова краткий диалог и я улыбаюсь. А потом поцелуй, где он дернул меня на себя, вжал в себя, а я не отпрянула и не оттолкнула. Прижался лбом к моему. И все. Нет дальше того как оттолкнула, отстраняла его руки и вытирала губы рукавом. Нет того, как вышла из машины и у меня перекосилось лицо от ярости, прежде чем снова села в салон и сорвала регистратор. Не слышно диалогов, а само качество картинки позволяет узнать лица, но не выражение глаз, не дает правильно трактовать мимику, характер улыбок, нет этого ничего, и все превратилось в запись любовников, флиртующих и целующихся в машине.
Экран погас, а мне показалось, что время остановилось. Внутри все замерло, в голове на долю мгновения пустота, а потом взрыв ярости от несправедливости. Ярость замороженная болью, потому что мне трудно было представить, что испытывал Мар, когда смотрел это. Какой силы это было, что сорвало его из Москвы обратно в Питер, чтобы показать вот это. Изумительный обман, который я не имею права не поддержать…
"Щенок сам все разрушит". Мар очень ревнив… И если он узнает правду, даже если в нее поверит, он сцепится с Рэмом, а Маркелов, наверняка, только этого и ждет… он не отвяжется, он так и будет его кусать, вводить в заблуждение, манипулировать. Вон уже спектакли начались… Расчет понятный — я кину претензию Мару, он мне, оба друг другу не верим, исход закономерный. Выход только один:
— Мы с подругой выпили в тот вечер, она уехала, я решила прогуляться. — Пальцы совершенно ледяные, сцепленные в замок на бедре, когда смотрела в окно на набережную. — Встретились с бывшим, разговаривали о прошлом и на меня накатило, извини. — В горле драло, а внутри кроме вспарывающей боли ничего нет, когда вынудила себя усмехнуться и прохладно спросить, — жгем мосты?
— В глаза мне посмотри. — Оттенок требования в смеси с раздражением. Стараясь дышать размеренно, через секунду подчинилась. — Теперь повтори.
В горле стало драть сильнее. Он смотрел пристально, черты лица будто заострились, в глазах вместо поволоки дымка злости, взгляд тяжелый, давящий. Повторила с трудом из-за подавления порыва постыдно разреветься под прессом чувства вины и отчаянного желания сказать правду, что я не предавала. Но я не имела права говорить правду. Реветь тоже. Потому повторила ложь.
— Ты мне изменила? — не дослушав, прищурился, склоняя голову на бок и прошивая пристальным взглядом.
— Слушай, давай без этого, — поморщилась я, вновь глядя в окно и чувствуя как сердце ломает ребра. — Речь изначально была о курортном романчике и я не дума…
— Ты. Мне. Изменила? — чеканя слова сквозь стиснутые зубы, и каждое слово полосует внутри. А у меня в голове только одно — сейчас нельзя ошибаться.
— Ну, если ты запись не видел, то…
— Двенадцать раз посмотрел. Ответь на вопрос.
— Да. Да, изменила. Сказала же, накатила ностальгия, была слегка нетрезва и я не удержалась.
Он все так же сидел, так же прищурившись смотрел на меня, не шелохнулся, ни одного движения мимики, но по нему это чудовищно ударило. Отголосками в только начавшем отводиться взгляде, но удержал себя в руках, даже почти сразу подавил то, что вспыхнуло в глазах и опалило сжавшееся сердце. Наверняка не только у меня сжавшееся. Нужно добивать. Именно сейчас, иначе дальше станет только хуже. Достать из него нож и добить контрольным… гореть мне в аду.
