По дороге к любви - Редмирски Дж. А. (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗

Я заинтересованно поднимаю бровь:

— Детского масла? Ты на что намекаешь?

Она легонько шлепает ладонью по моей руке, но я вижу, что смеется.

— Дурак! Ни на что я не намекаю. Просто хочу использовать после душа.

А я глаз не могу оторвать от ее груди: как упруго она покачивается при каждом ее движении.

Записываю: большую бутылку детского масла, на всякий случай, мало ли, пригодится.

— И может, заодно что-нибудь перекусить и попить тоже, воды или холодного чаю, только без лимона… все равно, только не газированное. Ах да! И вяленого мяса!

Усмехаюсь и тоже записываю.

— Все?

— Да, больше ничего в голову не приходит.

— Ну, если придет, звони. — Я достаю мобильник. — Какой там у тебя номер?

Она с улыбкой диктует номер, я набираю, звоню. Слышу в трубке ее голос.

— Привет, детка, это я. Я скоро вернусь… Прости, долго говорить не могу, очень занят, разглядываю потрясающую блондинку… Сидит передо мной на краю ванны совершенно голая, представляешь?

Кэмрин улыбается, краснеет, хватает меня обеими ногами, притягивает к себе и крепко целует.

— О черт! Про воду забыли!

И правда, еще немного — и потечет через край.

Я быстро закрываю кран.

Кладу мобильник и блокнот на полочку и беру ее на руки.

— Эндрю, я же не калека какая-нибудь.

Но не сопротивляется.

Опускаю ее в ванну, она ложится в теплую воду, волосы падают ей на плечи, распускаются в воде.

— Я скоро, одна нога здесь, другая там, — говорю я, собираясь на выход.

— На этот раз не исчезнешь?

Услышав это, я останавливаюсь. Поворачиваюсь, гляжу на нее. Сейчас она уже не шутит. Мне становится совестно: сам вопрос ее не задевает меня, нет, мне больно, что я дал ей повод задать его.

Гляжу на нее серьезными, строгими глазами:

— Обещаю твердо, детка. Мы с тобой теперь как нитка с иголкой, и ты это знаешь, верно?

Она нежно улыбается, но в глазах прыгают озорные искорки.

— И зачем я только с тобой связалась.

Подмигиваю ей и исчезаю.

КЭМРИН

Близость с любимым человеком всегда все меняет. Живешь себе, окруженный прозрачными стенами, ничто тебе не угрожает, радуешься жизни, и будущее светло и ясно. И если таинство близости так и не происходит, влечение к человеку, который кажется тебе родным, может длиться вечно. Но как только ложишься с ним в постель, чувство безопасности, радости и светлого будущего нередко превращается в свою противоположность. Не затухнет ли теперь это влечение? Останется ли в нас это желание, сохранится ли тяга друг к другу такой же, какой была до того, как мы стали одним целым? Не думаем ли мы втайне, что совершили страшную ошибку, что надо было оставить все как есть? Нет. Да. И снова нет. Я знаю это, потому что чувствую, что это именно так. Это не излишняя самоуверенность или бредовые мечты неопытной девчонки, одолеваемой страхами и неуверенностью в себе. Это совершенно очевидный факт: Эндрю Пэрриш и я должны были встретиться в том автобусе в Канзасе.

Случайное стечение обстоятельств — это судьба.

Еще немного мокну в ванне, потом решаю наконец выйти, пока совсем не раскисла. У меня там все болит, но ходить я вполне могу. Думаю, как это здорово, что ему хочется обо мне заботиться.

Надеваю серые шорты, которые купила в дороге, и черную маечку. Заправляю постель, наскоро привожу комнату в порядок, потом беру мобильник: все сообщения от Натали. От мамы по-прежнему ничего. В мобильнике у меня всегда включен вибровызов. Терпеть не могу, когда он трезвонит. Не важно, что именно, музыка это или другие звуки. Звенящий мобильник для меня все равно что ногтем по штукатурке. Подхожу к окну, раздвигаю шторы: улица залита солнцем. Прислоняюсь к подоконнику, гляжу сверху на Новый Орлеан. На всю жизнь запомнится мне этот вид.

Снова думаю об Эндрю и его отце. Решаю дать ему несколько дней, а потом попробую поговорить еще раз. Какое-то время он будет обижаться и ворчать, но я не хочу, чтобы он бессознательно прикрывался мной, как щитом. Когда-то ведь надо разрубить этот узел.

Прокручиваю в мобильнике музыку. Давненько я ничего отсюда не слушала и, как ни странно, не очень-то и соскучилась. Классический рок Эндрю теперь мне не про сто больше нравится, я его даже полюбила.

Ага, вот и «Сивил Уорз», песня «Barton Hollow» ^[16]. Останавливаюсь на нем: последние пару месяцев это моя любимая группа. Включаю динамик, и комнату заполняет музыка в стиле кантри-фолк, пусть меня порицает за это кто угодно, а мне нравится. Вообще-то, я не поклонница стиля кантри, но эта группа — исключение. Подпеваю Джону и Джой, размахиваю руками, кружусь по комнате, я ведь сейчас здесь одна, никто меня не видит, могу делать все, что хочу, и уже подпеваю во весь голос. Продолжая вытанцовывать, подхожу к окну. И когда начинается соло Джой, подпеваю ей. Я всегда так делаю, стараясь, чтобы мой голос звучал так же мягко и бархатисто, как у нее. Конечно, как у нее, у меня никогда не получится, но все равно, подпевать ей ужасно приятно.

Вдруг оглядываюсь и вижу, что возле раскрытой двери, прислонившись к стене, стоит Эндрю, смотрит на меня и, конечно, усмехается. Рот мой сам по себе захлопывается, и я застываю на месте.

Жар бросается в щеки, кажется, я сейчас сгорю от стыда.

Он проходит в комнату, осторожно ставит на столик для телевизора два пластиковых пакета.

— Да-а, для человека, у которого что-то там болит, ты неплохо крутишь бедрами.

Все еще красная как рак, делаю вид, что ничего такого не случилось, и, чтобы поскорей сменить тему, подхожу к пакетам.

— А тебе не стыдно подкрадываться и подглядывать?

— Я не подкрадывался, но удовольствие получил. У тебя очень приятный голос.

Краснею еще больше, отворачиваюсь, начинаю рыться в пакете.

— Спасибо, конечно, малыш, но мне кажется, ты судишь предвзято.

Оглядываюсь и долго гляжу на него, пусть как следует полюбуется моей ухмылкой.

— Нет, я серьезно. — (Ишь ты, лицо и вправду серьезное.) — Ты поешь не так плохо, как тебе кажется.

— Не так плохо? — Я поворачиваюсь к нему, зажав в руке большую бутылку детского масла. — Что ты хочешь этим сказать? По-твоему, я пою плохо, но не так чтобы очень? — насмешливо продолжаю я и протягиваю ему детское масло. — Я просила маленькую бутылочку.

— У них закончились маленькие.

— А-а-а… — Я снова усмехаюсь и ставлю бутылку на столик.

— Да нет, ты не поняла, я считаю, что ты поешь хорошо.

Слышу, как скрипит под ним кровать.

Гляжу на него, не оборачиваясь, через зеркало.

— Ну что ж, с шампунем и кондиционером ты не ошибся, — говорю я, доставая бутылочки и ставя их рядом с детским маслом. — А вот гель для душа… Тут осечка вышла.

— Что? — Он явно расстроен. — Ты же сама сказала: жидкое мыло не для рук. Прочитай, что там написано: гель для душа. — Словно в подтверждение своих слов, тычет пальцем туда, где стоит бутылочка.

— Да шучу я. — Его реакция меня умиляет. — Все отлично.

Вижу, что он успокоился.

— Слушай, ты должна выступить, — говорит Эндрю. — Хотя бы разок. Надо посмотреть, что из этого выйдет.

Мне не очень нравится сейчас выражение его лица. Ни капельки. Такое, будто эта мысль только что пришла ему в голову.

— Ммм… Нет! — мотаю я головой, глядя на него в зеркало. — Этому не бывать. Это все равно что поедать жуков или полететь на Марс. — Снова лезу в пакет и достаю… Господи, только не это…

— Но почему? Это же потрясающий опыт, ты такого никогда не делала. Тебе самой понравится, вот увидишь. Будет что вспомнить.

— А это, черт возьми, что такое?

Держу в руке коробочку с вагизилом.

У него невероятно смущенный вид.

— А это? Ну-у… ты сама знаешь… — Он растерянно хлопает глазами. — Для ваших там, девичьих… органов.

Он беспокойно кивает в сторону моих «девичьих органов».

У меня челюсть отвисает от такой наглости.