Французский садовник - Агаянц В. И. (книги без сокращений .TXT) 📗
— Да. Мальчик — это я, а птица символизирует свободу. Как видишь, я почти дотянулся до нее.
— Ты сможешь обрести свободу в Хартингтоне.
— Я знаю, — прошептал он так тихо, что Ава едва разобрала слова. Легкий ветерок разметал ее волосы. — Мне хочется поцеловать тебя в шею.
— Будь осторожен.
— Я француз. Я говорю то, что чувствую.
— Прошу тебя, поберегись, мистер Француз. За нами наблюдают.
— Им нет до нас никакого дела, мой персик. Они заняты беседой: обсуждают историю винодельни и великие морозы 1891 года. Папа не перестанет тревожиться за виноградники, пока не пройдут пасхальные заморозки. — Жан-Поль тяжело вздохнул. — А меня морозы совершенно не волнуют. Мне хочется лежать, тесно прижавшись к тебе, в теплом домике у реки, в спальне под самой крышей. Я расцеловал бы всю тебя, медленно смакуя, наслаждаясь букетом, как пробуют драгоценное вино. Я изведал бы каждое потайное местечко на твоем теле.
— Перестань, — взмолилась Ава. — Филипп…
— Твой Филипп в восторге от моего отца. Прислушайся, теперь они обсуждают качества винограда.
— Для него это самая захватывающая тема.
— Так оставь его в покое. Он доволен жизнью. Пойдем.
— Мы не можем, — испугалась Ава.
— Я хочу показать тебе оранжерею. На это зрелище стоит посмотреть.
— Мы забыли об осторожности!
— Тебе просто кажется. Они ничего не подозревают. Вполне естественно, что мне хочется показать тебе свой дом. Что в этом странного? — Жан-Поль зашагал к тисовой изгороди.
Ава обернулась, махнула мужу рукой. Филипп, подняв голову, помахал в ответ. Ава проскользнула за изгородь, Жан-Поль взял ее за руку и повел по дорожке к теплице.
Оказавшись в оранжерее, он притворил дверь и поцеловал Аву. В теплом влажном воздухе пахло землей и фрезиями. Жан-Поль с упоением прижал к себе возлюбленную, обхватив ладонями ее бедра.
— Мы не должны… — шепнула Ава.
Но протестовать было бессмысленно. Жан-Поль закрыл ей рот поцелуем, страстно сжав ее в объятиях.
— Как бы я хотел остаться с тобой наедине. Ты сводишь меня с ума, — выдохнул он. — Мне не терпится снять с тебя платье, ощутить бархатность кожи. Мы лежали бы нагие, плоть к плоти, и ничто не разделяло бы нас.
— Милый Жан-Поль, это невозможно. Филипп и твой отец могут войти в любой момент.
— Черт побери их обоих! — Жан-Поль нахмурился. — Я что-нибудь придумаю, и мы сможем остаться вдвоем.
— Как?
— Увидишь. Доверься мне.
Ава высвободилась из объятий Жан-Поля, чтобы рассмотреть оранжерею. Здесь стояли горшки с благоухающими туберозами, ряды орхидей всевозможных цветов и оттенков и прелестные, только что распустившиеся лилии. Жан-Поль шел следом за Авой, держа ее за руку, и то и дело целовал. К счастью, они стояли по разные стороны стола с редкими пурпурными орхидеями, когда в оранжерею вошли Анри с Филиппом.
— Иди сюда, Филипп, — позвала Ава, — ты должен это увидеть. Посмотри, они почти клетчатые.
Филипп подошел к жене и с любопытством склонился над горшками.
— Это действительно что-то необыкновенное, — подтвердил он.
— О да, Антуанетта страстная любительница орхидей, — снисходительно заметил Анри.
Жан-Поль стоял поодаль, следя за каждым движением Авы.
— Думаю, тебе стоит свозить наших гостей на виноградник, — предложил отцу Жан-Поль. Анри не пришлось долго упрашивать, он лишь ждал случая похвастать своими владениями.
— Мы только что начали орошать виноградники, — оживленно заговорил он. — Хотите взглянуть?
— Это было бы замечательно, — с энтузиазмом подхватил Филипп.
Жан-Поль ждал, что Ава откажется и они смогут наконец остаться вдвоем.
— Думаю, мальчики, мне лучше отпустить вас одних, — весело объявила она, мгновенно угадав хитрый замысел Жан-Поля. В ответ тот незаметно улыбнулся ей.
Филипп смущенно нахмурился.
— Почему бы нам не сходить на прогулку? — обратился он к жене.
Жан-Поль бросил на него встревоженный взгляд.
— На прогулку? — повторила Ава.
— Отсюда далеко до города? — спросил Филипп, обращаясь к Анри.
— Пятнадцать минут пешком. Прогулка будет приятной. По дороге вам встретятся симпатичные магазинчики, как раз для вас, Ава. Женская парфюмерия и всякое такое.
— Я с удовольствием пройдусь, — согласилась Ава, собираясь объяснить Жан-Полю, что им следует вести себя осторожно. Меньше всего ей хотелось бы причинить боль Филиппу. Желанием остаться наедине с любовником придется пожертвовать. Это может и подождать.
— Я отвезу вас на виноградники завтра, — предложил Анри. — А сейчас покажу, как добраться до города.
Ава была уверена, что Жан-Поль обидится, но, как ни странно, тот лишь пожал плечами, словно хотел сказать: «Ничего страшного, у нас впереди масса времени». Ава благодарно улыбнулась Жан-Полю и, оставив его в саду у фонтана, неохотно направилась к дому вслед за мужем.
— Какое прекрасное место, правда? — сказала она, любуясь кленами, сомкнувшими ветви у них над головой. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь кроны деревьев, наполняли сад мягким сиянием.
— Чудесное, — согласился Филипп. — Теперь ты понимаешь, почему для Анри так важно, чтобы его сын приобрел опыт управления поместьем?
— Конечно. Но мне кажется, Жан-Поль очень повзрослел с тех пор, как поселился у нас.
— Да, он стал совершенно другим человеком.
— Именно это я и сказала Анри. Я хочу, чтобы он знал: его сын очень талантлив. По-моему, Анри относится к нему слишком сурово. — Филипп кивнул. — А мать, напротив, чрезмерно его опекает.
— Жан-Полю лучше некоторое время пожить подальше от них обоих.
— Думаешь, когда-нибудь кто-то скажет то же самое об Арчи с Ангусом?
— Конечно, нет, Кустик, — заверил жену Филипп. — Мы с тобой отличные родители.
— Надеюсь, ты прав. Мне невыносимо думать, что кому-то из них захочется уехать в другую страну, лишь бы сбежать от нас.
— Дети взрослеют. Они расправляют крылья и улетают, а родителям приходится с этим мириться. В конце концов Жан-Поль вернется домой и станет хозяином замка, продолжит дело отца. Ты же видишь, как страстно он любит Ле-Люсиоль, и понимаешь почему.
— Да, замок великолепен.
Филипп взял жену за руку.
— Значит, ты не скучаешь по детям?
— Пока нет.
— Ты рада, что я привез тебя сюда?
— Очень.
— А как насчет еще одного ребенка?
— Я передумала, — просто ответила Ава.
— Хорошо.
— Я решила, что нам хватит троих детей. Не хочу снова возиться с пеленками и быть привязанной к детской.
— Ясно.
— Я только-только начала наслаждаться свободой.
Они побродили по городу, где лепились друг к другу прелестные красновато-коричневые домики, а в самом центре, на площади, окруженной со всех сторон домами, возвышались старинная церковь и здание муниципалитета. Рядом, в тени аккуратно подстриженных деревьев, бил фонтан. Двое пожилых мужчин в кепках сидели на скамейке, покуривая трубки, а неподалеку бабушка с внуком бросали крошки стайке голубей. На крохотном рынке сельские жители торговали фруктами, овощами и высокими бутылями с оливковым маслом. Тощая собака играла с пустой жестянкой из-под кока-колы. Ава с Филиппом выпили кофе в маленьком кафе, наползавшем на тротуар, где их обслуживали официанты, одетые в черно-белые костюмы. В углу играла в шашки компания мужчин в жилетах, за соседним столиком курили и сплетничали две молоденькие продавщицы. Мощенные булыжником улочки были до того узки, что людям приходилось бросать машины и идти пешком. В сувенирных лавках продавали узорчатые скатерти и мыло. Ава купила маме лавандовое масло для ванны, а затем, обрызгав себя духами с ароматом цветущих апельсинов, добавила к покупкам и духи. Ава не отличалась расточительностью и вполне могла позволить себе это небольшое мотовство, поскольку обычно покупала только семена.
— Этот запах всегда будет напоминать мне о Франции, — улыбнулась она, понюхав запястье, и буквально выпорхнула из лавки на улицу. В ожидании жены Филипп разглядывал витрину антикварного книжного магазина.
