Отшельник (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" (книги онлайн бесплатно txt) 📗
– Что за херню вы мне тут показываете? Это что за дешевка? Жить, бл***, надоело. К Ворону захотели? Вырвал пульт из его рук и, приподнимая за воротник, прижал к стене. – Кто приказал склепать это дерьмо? Кто? Отвечай, пока у тебя есть язык… потому что потом я его своими руками вырву!
– Ан-ан-андрей… - задыхаясь и заикаясь, он покрылся потом и покраснел в один миг, словно его кожу ошпарило кипятком… - вы можете проверить… это не подделка… смотрите дальше….
– Проверять? Ты, дрянь, что мне подсунуть собрался? - ударил кулаком в живот, а когда тот согнулся, обхватив себя руками, добавил локтем между лопаток. – Молись, потом некогда будет… Ты не жилец больше.
Я включил плей и оторопело смотрел, как Дарина, отключив все аппараты, смела с прикроватной тумбочки все вазы с цветами и рамку с семейным фото, с которой Сава в последнее время не расставался. Она подбежала к ней и начала с остервенением топтать, разбивая помутневшее стекло каблуком и разламывая оклад на щепки. Дальше сорвала с отца простынь и глумливым вычурным жестом бросила ее на пол. Она вытерла о ткань подошвы сапог. С утра лил дождь, и простынь на полу покрылась мокрыми грязными следами. После этого она совершенно спокойно, не спеша, вышла из палаты, аккуратно прикрыв за собой дверь…
Я сжимал пальцами переносицу и, в сотый раз пройдя из одного конца комнаты в другой, опять и опять пересматривал эту запись. Я связался с охраной, которая вела ее с самого утра. От дома и по всему пути. Они отчитались за каждую минуту… Все факты свидетельствовали против нее. Только сейчас я был готов опровергнуть все что угодно, даже то, что видел собственными глазами, признать себя сумасшедшим, сознаться в зрительных галлюцинациях, временном помешательстве - но только не поверить в очевидное. Нет! Это невозможно! Никогда в жизни она не поступила бы так. Только не Дарина. Мы не могли так ошибиться… Это же моя сестра… В этом нет никакого смысла. Нет причин. Нет мотива. Тем более делать это настолько демонстративно, открыто, не скрываясь. Нет… мы проверим эту запись. Это гребаная фальшивка. Фикция. Она сама все объяснит… Да… нужно найти Дарину, организовать похороны отца, а потом найти ту мразь, которая устроила этот бл***ий фарс.
– Артур, поднимайся сюда… Заберешь сейчас одну запись, проверишь ее на монтаж и узнаешь, откуда она могла взяться. Макс подъехал? Хорошо..
***
Макс
Я просто смотрел на экраны мониторов и не мог выдохнуть. Я окаменел. Весь. От кончиков пальцев до кончиков волос. И рядом брат, такой же каменный. Мы смотрим на застывшую картинку с разбитой фотографией и оба не можем сказать ни слова. Я стук наших сердец слышу в этой тишине. Она, сука, живая, как подлая, уродливая тварь, ползает по узкой комнате и опутывает нас двоих паутиной. Я ее кожей чувствую, как тянется вдоль тела, наматывая адские круги. А там время остановилось на наших лицах под разбитым стеклом, и на нем капли грязной воды. Мы эти кадры раз сто пересмотрели. Я, как невменяемый, просил еще и еще, по телу пот холодный ручьями, сердце бьется то быстро, то медленно, а мне хочется, чтоб оно заткнулось. Просто заткнулось хотя бы на пару минут, чтобы я думать мог, чтоб мозги начали работать, а они каменные, как и все тело.
Один удар - и ты, может быть, еще стоишь на ногах, сплевываешь кровь, шатаешься, но стоишь, а вот два одновременно поставят на колени кого угодно, и я чувствовал, что упал. Скрутило меня, и разогнуться не могу. Еще нет осознания, нет восприятия происходящего, только кадры перед глазами и это проклятое окаменение. Знаю, что надо что-то делать, орать хочется и голоса нет. Потому что я впервые не могу понять «ЧТО ДЕЛАТЬ?» Я не могу выпутаться из этой гребаной паутины. Мертвый отец в палате, укрытый с головой простыней, бледный как смерть брат рядом, а на кадрах то самое мое счастье жизнь нашу крошит каблуком сапога. Цинично так. Размеренно. И потеки грязи на стекле остаются. Грязные слезы сожалений.
Это фальшивка. Не могла она. Кто угодно, бл**ь, мог, но не она. Я же знаю её. Я же её знаю. Лучше, чем себя. Мою девочку. Чувствую её. Уловить настроение могу по взмаху ресниц. Слезы вижу, когда она сама еще о них не знает. Что снится знаю, по дыханию чувствую, когда спит у меня на груди.
Это какая-то мразь подделала, и когда я эту мразь найду, я от нее мясо по кусочкам отгрызать буду. Зубами. Пока до костей не обглодаю. На живую. За вот эти минуты, когда мы оба с Графом подыхаем стоя, когда рыдаем молча и орем немыми ртами, зашитыми тем самым окаменением. Ни звука не слышно, а у меня от нашего крика барабанные перепонки лопаются, и голова разламывается на части.
– Простите.
Мы оба вздрогнули, но не обернулись.
– Тело в морг пока заберем? Или вы еще хотите зайти к нему?
Я медленно повернулся к врачу, не пойму, о чем он. Вроде слышу хорошо, а понять не могу.
– Куда забрать?
– Тело вашего отца в морг.
А мне кажется, он что-то странное говорит. Не про Ворона. Не про нас вообще. Андрей глухо сказал, чтобы увозили пока и чтоб никаких ментов. Чтоб ничего не просочилось за стены больницы. Ничего о насильственной смерти.
Смерти. Я словно впервые услышал это слово. Оно вдруг стало каким-то объемным, похожим на кусок льда, и меня от него морозить начинает. Словно в руках его держу, а выбросить не могу, оно к пальцам примерзло.
Врач перепугано и быстро кивал, а я на них обоих словно сквозь рваные куски тумана смотрю и все еще ничего понять не могу. Он вышел, а Андрей подошел к мониторам и вырубил изображение. И как насмешка они погасли не одновременно, а по очереди каждый.
– Пойдем на воздух выйдем, брат. Хреново мне тут. Дышать не могу.
Вышли во двор больницы, вроде солнце светит, а мне темно. Хочется руки протянуть и в темноте выключатель найти, чтоб снова свет появился. Это бред какой-то. Кошмар затяжной или фарс.
Закурил, на автомате Андрею предложил. Брат тоже сигарету взял. У обоих руки ходуном ходят так, что зажигалка не срабатывает.
- Следы тут обрываются... – голос Андрея, как чужой, хриплый, севший, - она словно не вышла из больницы. Уже все вверх дном перевернули. Но нет её. Переоделась, видно, и либо с черного хода, либо наши вообще не узнали. Сотовый по-прежнему вне зоны. Город прочесывают. Пока глухо.
- Это не она, - сам не знаю, сказал вслух или это у меня в висках пульсирует.
- Не она, Макс. Запись отдали профессионалам. Скоро разберемся с этим.
- Не могла она так, - я смотрю в никуда, а перед глазами все тот же каблук сапога в фото впечатывается. С остервенением топчет… топчет… топчет... – не могла она. Не могла, слышишь?! НЕ МОГЛА ОНА!
Заорал, и в тот же момент Андрей мне в плечи вцепился. Лицо близко, в миллиметрах. Белый до синевы, и только глаза лихорадочно блестят, как у сумасшедшего. Мне кажется, в них мои такие же дикие отражаются.
- Не могла, – кивает и сильнее плечи мне сжимает. - Не она это. Не она, брат.
Сам повторяет и в глаза мне смотрит, а я ему. И трясет нас обоих, как в лихорадке. Взрослых мужиков, смертей перевидавших в своей жизни больше, чем кто-либо другой. Но к нам сейчас не только смерть пришла. Воздух, как ядом пропитан предательством, и легкие нам обжигает. Нас оглушило обоих, и мы пока что с братом хреново справляемся с ударами. С колен встать не можем.
Мой сотовый запищал. Я все еще в глаза Андрею смотрю и тянусь за аппаратом. Уведомление с электронной почты. От нее. Сердце рвануло вниз, заколотилось так, что ребра заболели.
Руки трясутся и телефон из пальцев выскальзывает. Открыл, а буквы перед глазами пляшут. Я читаю, а они в ровную черную полосу выстраиваются. Вроде вижу всё, что написано, а мне кажется, я читать разучился. Там не может быть написано то, что я прочел. Там должно быть что-то совершенно другое. Что угодно, но не этот бред.
- Прочти. Не могу понять ни слова. – голос сорвался. Сотовый брату протянул.
Понял, что он сначала про себя прочел и сильно, до хруста челюсти сжал.
