Притяжение, будь рядом, когда я умру (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt, fb2) 📗
Зато слышала она: вот уже не первый день вдали гудела какая-то техника, раздавался скрежет и грохот лопающегося бетона. Только по звуку это было как-то слишком далеко.
Докопав до бойлера, Ива воспряла духом: её ждал сюрприз – кран и шланг, по которому, очевидно, вода поступала в бак. Она попробовала его открутить, и из шланга тонкой струйкой полилась вода. Ива, не задумываясь, принялась её жадно глотать. Только напившись, она поняла, что вода была ржавой на вкус. Ну и какая теперь уже разница? – подумала она.
Человек может прожить трое суток без воды – твердили все вокруг, а шли уже четвёртые.
Мэтт не спал четыре ночи, почти не ел, а если и ел, то делал это как робот, как машина. От дикой усталости у него словно бы полностью атрофировались эмоции, движения замедлились, но он продолжал работу.
Боня чуял кого-то под завалами, и вся команда из Мэтта, Амира, Луны и ещё парочки нанятых им парней двигались в этом направлении вот уже вторые сутки.
Бен приехал и нашёл их как раз в тот момент, когда из-под бетонной плиты извлекали находку Бони: это были мать и дитя, причём мать умерла давно, а ребёнок совсем недавно. Ответ на вопрос, как получилось так, что ребёнок прожил дольше, нашёлся, как только получилось извлечь тело матери: на её руке было прогрыжено отверстие, очевидно, она сделала это сама и кормила своей кровью ребёнка, пока была жива.
Бена рвало, Амир тёр побелевшие губы, Луна рыдала в голос и не могла успокоиться, даже помощники, которым Мэтт платил по сто долларов в час, плакали, и только Мэтт не подавал никаких признаков живой души.
Он продолжал рыть. Сутки назад Луна раздобыла ему перчатки, но он изодрал их в клочья буквально в первые же часы.
– Чего ты добиваешься? – кричала на него Луна. – На твоих пальцах уже видно мясо. Человеку не под силу такое, не под силу, понимаешь? Не под силу ему!
Сыпал снег, трещал мороз, по ночам у соседних домов спасатели больше не работали – вероятность найти выживших стремилась к нулю.
На пятые сутки в одиннадцать вечера спасательные работы у соседнего дома приостановили. Мэтт угнал с участка экскаватор и, подцепив ковшом плиту, под которой нашли мать и ребёнка, стал её отодвигать.
– Господи, он ненормальный… просто ненормальный, – бубнила себе под нос Луна.
Она тоже не могла спать, как и Мэтт. Чувство вины не давало, хоть Луна и понимала, что Ива могла полететь в любую другую точку планеты, и там вполне могло случиться цунами, пожар или тоже землетрясение, и это просто так совпало… но сердце всё равно болело. И чем больше она смотрела на Мэтта, вот уже пятые сутки не смыкающего глаз, тем сильнее болело. Ведь она могла хотя бы попытаться уговорить Иву сказать отцу, что тогда было бы? Иве не нужно было бы никуда уезжать, и сейчас она и ребёнок были бы живы.
Луна смотрела на Мэтта, который, казалось, вот-вот рухнет, но почему-то всё ещё держится на ногах. Отодвинув плиту, он осматривал образовавшееся пространство на предмет того, как ему дальше рыть тоннель – это Луна знала по предыдущим дням поисков.
Она накинула капюшон на голову поверх шапки и вышла из машины, которую проныре Амиру всё-таки удалось раздобыть в этом хаосе и на ней же приехать на помощь к Мэтту, а заодно, доставить и её, Луну.
– Мэтт, – начала Луна. – Поспи, а? Хоть пару часов… а потом с новыми силами…
Она осеклась, когда Мэтт повернул голову на её голос и посмотрел в глаза. У Луны даже волосы встали дыбом от его взгляда.
– Она там, – Мэтт указал пальцем на залежи камней и пыли.
Луна, казалось, вот уже вечность не слышала его голоса. Первое время он всё время звал «Ива», «Эва», а потом велел всем заткнуться и слушал, но ничего слышно из-под завалов не было. У соседних домов слышали людей и даже переговаривались с ними, целенаправленно рыли и, то и дело, кого-нибудь доставали живым. Их же дом, словно был каким-то проклятым – из кучи бетона не доносилось ни звука – ни стона, ни вздоха.
– Я знаю, Мэтт, что она там, но… вряд ли живая.
Луна решила для себя, что хватит уже этого шизофренического идиотизма, её сердце просто в клочья изорвалось смотреть на человека, который сознательно убивает себя истощением и переутомлением. Кому станет легче, если Мэтт тут скончается от сердечного приступа? Нужно называть вещи своими именами: Ива погибла, её больше нет.
– Пять суток, Мэтт. Даже если она и была живой, теперь шансов нет. Иди поешь и поспи. Станет легче, вот увидишь. Мы все будем здесь до конца, пока не найдём её. И отвезём домой.
Луна заплакала. Она не знала, как сказать Мэтту, что трупов будет два, или как там будет считаться восьмимесячный ребёнок внутри матери. Рано или поздно, но тело Ивы найдут, и Мэтт увидит, что она погибла беременной. Луне было страшно даже думать, что будет. Как он отреагирует.
Поэтому Луна молчала. Молчала и смотрела, как Мэтт, подсветив место фарами экскаватора, продолжил своё дело. Она надела свои перчатки и пошла ему помогать, сколько хватит сил. А когда они иссякли, решила всё-таки попробовать вздремнуть хоть пару часов или хотя бы погреться под боком у Бена с Амиром, а потом с новыми силами в бой.
Проснулась она, только когда рассвело, причём не от света, а от голоса, который уже просто разъедал её психику. Голос снова кричал «Ива», «Эва».
Сознание то покидало Иву, то возвращалось к ней. Одно из таких его возвращений оказалось наполнено ярким светом. Свет ослеплял и давал надежду. Ива совсем не была уверена в том, что он реален, но ей безумно хотелось верить, и её материнские руки потянулись к нему, чтобы вручить самую большую свою ценность.
Ива на мгновение замерла и ужаснулась тому, что у неё галлюцинации – навстречу ей тянулись другие руки, и она как будто не просто слышала крики и среди них вполне отчётливо своё имя – его без остановки повторял знакомый ей голос. Именно голос заставил её поверить: она собрала остатки сил, вывернулась в нечеловеческую позу, вложила ребёнка в протянутую ладонь и от боли, прострелившей придавленную ногу, снова потеряла сознание.
Самая последняя её мысль была о том, что красная нить на руке – это хорошо, это защита от всего плохого – так в детстве учила её бабушка.
RHODES – Sunlight
Zucchero - Wonderful Life (Live Acoustic) - Arena di Verona
Тусклый свет, проникающий в помещение сквозь большое окно, явственно говорил о зиме. Ива пригляделась и рассмотрела крупные снежинки, изредка пролетающие за окном – они были похожи на ленивых зимних мотыльков. Ей вдруг остро захотелось лета, а ещё она скорее почувствовала, чем вспомнила, что ей нужно сделать что-то очень серьёзное, что-то настолько важное, что не помнить об этом никак нельзя… она повернула голову и увидела сидящего человека.
Мэтт спал в кресле, неловко запрокинув голову.
Он был в джинсах и кроссовках, но почему-то совершенно голый по пояс. Точнее, вокруг его обнаженного торса была повязана простыня, и он обнимал эту простыню обеими руками.
Ива закрыла глаза.
Немного отдохнув, она открыла их снова и поняла, что на груди Мэтта лежит что-то очень крохотное и что-то очень ценное. Она поняла это потому, что его ладони были сильно изранены – некоторые ссадины и порезы выглядели так скверно, что их замазали чем-то бурым, чего Ива никогда раньше не встречала, некоторые стянули пластырем, а его права ладонь и пальцы на ней и вовсе были перевязаны. Однако же обе эти измученные ладони крепко прижимали к груди Мэтта то, что было спрятано под простынёй.
Внезапно Ива ощутила волну щемящей боли в груди, такую, какая случается у человека, которому ничего не говорили, но он почему-то обо всём знает.
Ива крепко зажмурилась, силясь собраться с духом, чтобы встретиться со своей жизнью заново.
Когда это случилось, Мэтт сидел в той же позе, что и раньше. Ничего не изменилось кроме одного: теперь он смотрел ей в глаза. А она ему.
За окном всё гуще сыпал снег, тускнел и делался тоскливее свет, где-то совсем далеко подвывал ветер в прямых ветвях голых тополей, жалуясь на февральскую стужу.
