Ничья (СИ) - Лимова Александра (читать полную версию книги .TXT, .FB2) 📗

Глядя на алую капель срывающуюся с зажатой в кулак ладони, когда она, вынув из пачки Валеры сигарету, затягивалась дымом, с интересом наблюдая бесчинство и прижимая к уху телефон, я поняла, что я вообще ничего не понимаю.

Хотелось встать и уйти. Забыть и забыться. А взгляд снова к двум знакомым фигурам. К Рэму, одетому с иголочки, в черный костюм и черную сорочку, неторопливо и мерно постукивающим пальцами с зажатой сигаретой по своему бокалу с алкоголем, задумчиво глядящим в совершенно спокойное лицо Мара, расслабленно полусидящим на столе напротив него, облаченному так же в черное, только худи и гранжевые джинсы.

— Хватит, — прочитала по растянувшимся в полуулыбке губам Рэма, и его взгляд за Мара, на интерьер, от которого мало что оставалось.

Мар никак не отреагировал, так же сидел, так же смотрел в его лицо. Рэм, отпив виски, утомленно вздохнул и посмотрел на меня и выразительно приподнял бровь. Откинулась на стуле, глубоко вдохнув и пробежавшись вглядом по остаткам интерьера и посмотрела на Мара, только поворачивающего ко мне лицо. Отрицательно качнула головой и он кратко улыбнулся, очень сухо, отстраненно и вновь посмотрел на Рэма, выдыхающего дым вниз и в сторону.

Снова ощущение дурного сна, когда у меня перед глазами вот это — они лицом друг к другу под хаосе разрушения, оба расслаблены и спокойны, и я знаю, насколько это спокойствие у обоих фальшиво. Рэм, затягиваясь никотином и пристально глядя в глаза Мара, четче произнес «хватит». На этот раз он обращался только к нему, не окидывал взглядом то, что происходило, не пытался воздействовать через меня. Он требовал у Мара, вроде бы вежливо полуулыбаясь ему, а по факту… А по факту Мар так же вежливо улыбнулся в ответ и, оглянувшись, громко позвал Артема, только что в нескольких метрах ногой с разворота разбившего зеркальную вставку в колонне.

Тёма перехватил иммобилайзер Ламбы, брошенным ему Маром. Зеленые глаза вгляделись в лицо Рэма, повернутое к нему. Пирсинг по нижней разбитой и кровоточащей губе, слизывая кровь и я по этим губам прочитала: «к ноге, псина». В сжавшихся сосудах вместо крови холод, когда я смотрела, как Тёма сплюнув кровь, смотрит на Рэма, прежде чем развернуться, с локтя в горло ударив какого-то недобитка Веника, ринувшегося на него и стремительно направиться на выход, с задором помахав зевающей в уголке Амине.

Подавила желание закрыть ладонью глаза, чтобы взять в тиски насилующий внутри хаос, а потом гаркнуть, чтобы прекратили. Подавила и вновь фотографичными кадрами в память картина все так же расслабленных фигур, глядящих друг на друга, только в их взглядах спокойствие удерживалось на остатках сил. Рэм подносил к уху телефон, Мар подхватив бутылку виски пригубил, пристально глядя в его глаза, а внимание отвлек рев мотора за пределами ресторана. Нарастающий рев, через секунду превратившийся в оглушающий звон, когда Авентадор сносил стеклянную наружную стену задней частью автомобиля, утяжеленной мотором. В дрифте. В широком дрифте, корежившим черный металл, сносящий стекло стены.

Поняла, что не дышала, глядя на множественные осыпающиеся в дым резины осколки, чей звон терялся в пробирающем рыке двигателя, прорывающимся с пламенем и осечками из выхлопных труб до тех пор, пока корпус автомобиля не уперся в угол стены.

Мертвая тишина в ресторане. Скрежет стекла под подошвами черных кроссовок, когда Мар, подхвативший со стола Рэма початую бутылку виски, направлялся к своей разбитой Ламбе. К русскому русому борзому, вышедшему из салона и оперевшемуся бедром о покореженный металл задней части автомобиля, тихо, но очень громко в возникшей тишине произнесшему:

— Контр-террористс вин*, - принял бутылку от Мара, вставшего рядом, так же опираясь бедром об изломанный металл. Вытерев сукровицу с фильтра сигареты протянул ее Мару, медленно обводя тяжелым вглядом застывших людей и безэмоционально их оповещая, — через пять-десять минут прибудет полиция. Разбор полетов затянется на несколько часов. Тех, кого волнует свое время — прошу покинуть помещение.

— Педали перепутал? — улыбнулся Мар, наблюдая как удаляются воины с ристалища, а оставшиеся, прибывшие с ними, переглянувшись, подносят к ушам телефоны.

— Ой, — гоготнул Тёма, отпив виски и тоже прижимая к уху телефон.

И прежде чем он, развернувшийся и перешагивающий остатки ограждения, покинул пределы слышимости, до меня донеслось его сказанное абоненту: «дедуль, привет, я тебя не разбудил? Отлично, я просто… деда, я тут в неприятности вляпался… нет, я цел, со мной все в порядке, не переживай так. Нет-нет, клянусь, я цел, просто тут такая ситуация…».

Время волновало многих. Почти все, кто участвовал в массовой драке, покинули разнесенный рест еще до прибытия полиции. Даже несколько задержавшейся.

Я сидела в Брабусе Тёмы так же, как недалече Родя в своей машине — полубоком на пассажирском, спустив ноги на ступеньку. Смотрела на Рэма с пьющей Викой. Он был чуть поодаль, со стороны входа. Рядом подсосы, все на телефонах. Отобрал у нее бутылку и велел ей идти в машину, разумеется, она безропотно подчинилась одарив меня презрительным взглядом. А я перевела взгляд на Мара, сидящего на капоте разбитой Ламы и перекидывающимся репликами со своим окружением. Постепенно, по мере прибытия из родственников, редеющим. Да и не только родственников. Я заметила Степана и Сергея, тех самых, что тусили с Тёмой, Маром и Богданом в ресте Некрашевича, когда я приехала, а потом мы все отправились праздновать день рождения Лёхи в дом его лучшего друга, который и стал таковым по признанию пьяного Лёхи, потому что Мару было дело до их вражды, перевоплощенной им в причину, когда Лёха сиганут с утеса, понимая, что с его лучшим другом случилось что-то страшное.

Я сидела на переднем пассажирском, глядя в асфальт, и непроизвольно прислушивалась к отцу Богдана, в небольшом отдалении от меня отчитывающим курящего сына, глядящего в сторону Амины, рыдающей на плече своего обеспокоенного отца и испуганно рассказывающей ему, что как только началась потасовка, она хотела покинуть ресторан, но ее кто-то толкнул и она, упав, прошила осколком ладонь. Богдан смотрел на нее, выдыхая дым, и не реагировал на отцовское раздраженное:

— Стоило один раз похвалить… сначала это, — его отец кивком указал в сторону Амины, которую обнимал папа, а рядом стояла тревожно звонящие кому-то люди. — Теперь это. — Указал на разнесенный ресторан и, вглядевшись в такие похожие глаза сына, осведомился, — дальше что мне от тебя ожидать, Богдан? Бомжиху беременную домой приведешь?

— Кроме Амины я никого не собираюсь приводить, — бросив окурок под ноги и затушив его подошвой кроссовка, Богдан жестом попросил у меня пачку салфеток, лежащих в отсеке моей распахнутой двери и направился с ними к Амине.

— Ой, блять, а… — раздраженно глядя вслед сыну, доставшим несколько салфеток и через пару секунд забирающему из окровавленной ладони Амины уже насквозь пропитавшийся комок ткани, чтобы оглядеть почти некровоточащий порез. Отец Богдана, глядя на отца Амины, с почти нескрываемым напряжением смотрящим на свою дочь, кровь которой бережно оттирал Богдан, громко позвал, — Азат Рустамович!..

Азат Рустамович обернулся на голос и, тяжело вздохнув, кивнув Валере, стоящему рядом с ним в окружении серьезного вида дяденек, периодически подходящих к Рэму и его подсосам, направился к отцу Богдана так же тяжело вздохнувшему и кому-то набирающему.

Валера, взглянув на находившегося рядом с ним Лёху, ухмыльнулся и что-то произнес, в конце крякнув и тем самым вынудив Лёху гоготнуть. И получить весомый подзатыльник от своего отца, раздраженно на него взглянувшему, отвлекшись от пары полицейских с которыми до того разговаривал.

— Заслужил, — признал Лёха, потирая затылок и пристыженно глядя в глаза папе, недовольно качнувшему головой и вновь начавшему разговаривать с полицейскими.

А я смотрела на новую компанию Мара. Полнящуюся. Солидного вида мужчины были примерно из того же разряда, что Степан и Сергей — особая выправка, особые взгляды, только, очевидно, что на порядок выше. Когда к Мару и Тёме подошел один из полицейских, то рядом стоящий с Маром дяденька, только что одобрительно смеявшийся со всей остальной компанией, мазнув взглядом по окружающей обстановке и удостоверившись, что за ним никто не наблюдает (я вовремя прикинулась бревном, созерцающим асфальт) аккуратно оттянув борт ветровки, кратко продемонстрировал красную корочку и у полицейского мигом отпал интерес.