Просто вдвоем - Веббер Таммара (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
– Обалдеть, – выдохнула она, когда мы разомкнули губы.
Я снял ее со столешницы, отнес в спальню, положил посреди кровати и начал целовать, пока она не сбилась с дыхания. Тогда я стащил с нее свитер и снова приковался к ней ртом, а она расстегнула на мне рубашку. Когда я дотронулся пальцем до молнии на ее джинсах, Жаклин сказала «да».
Я заявил, что такое со мной происходило впервые, и она решила, что я попытался сойти за девственника. Я рассмеялся, хотя, вообще-то, было не смешно.
– Эти женщины мало что для меня значили, и я почти ничего о них не знал. Случайные связи, – объяснил я. – И все.
Я побоялся, что такое признание вызовет у Жаклин гадливость. Она встречалась с Кеннеди Муром три года, и они вряд ли ограничивались платоническими отношениями, но он, скорее всего, был ее первым и единственным партнером.
– И так было всегда?
– Да и этих связей было не очень много, – ответил я, и мне захотелось скрестить за спиной пальцы. – В школе такое случалось со мной гораздо чаще, чем в последние три года.
Вот тут я сказал правду.
Она ошеломила меня, сказав, что хочет этого. Хочет меня.
– Пожалуйста, не проси меня тебя остановить, – добавила она.
Об этом ей беспокоиться не стоило. Сейчас я думал только о том, как сделать все медленно и доставить ей удовольствие. Мне хотелось, чтобы она почувствовала себя прекрасной, желанной и полностью, абсолютно, исчерпывающе удовлетворенной.
Я стащил с нее джинсы и, не отрывая взгляда от ее восхитительного тела, стянул свои. Потом легко провел по ней руками, скользнув кончиками пальцев по груди, прикрытой розовым кружевным лифчиком, и крошечному овалу пупка над другой полоской кружев. Жаклин была невероятно сексуальна. Ее руки потянулись ко мне, прогулялись по линиям моих бицепсов и плеч, скользнули по животу. Она облизнула губы.
Я быстро взял презерватив из выдвижного ящика, а когда снова наклонился к ней, она дрожала. И я догадывался, что не от холода, хотя именно на него она все и свалила, когда я спросил. Она была напряжена, почти в панике, а почему, я точно не знал. Оставалось только понадеяться, что это было от неопытности, а не от воспоминаний о событиях той ночи. Недостаток опыта меня не смущал. Труднее было бы справиться со страхом, вызывающим память о недавних событиях.
Я мог остановиться. И мог удержать ее. Я так бы и сделал, не перестань она бояться.
Я сел, вытащил из-под нас покрывало и накинул его сверху. Соприкоснувшись с прохладными простынями, она задрожала еще сильнее. Но когда я лег на нее, согревая своим телом и мягко целуя, я почувствовал, как под моими пальцами расслабились мышцы, а дыхание стало глубже, хотя и чаще. Положив руку под голову Жаклин, я медленно и нежно поцеловал ее в губы. Постепенно мы вернулись в то состояние, которое застало нас на кухне. В теплом теле, прижатом к моему, теперь ощущалось спокойное доверие.
– Так лучше? – спросил я.
– Да.
– Ты знаешь, что в любой момент можешь меня остановить, но сам я об этом больше не попрошу.
Я наклонился, Жаклин раскрыла губы, и мы снова поцеловались. Она переплетала свой язык с моим и чуть прихватывала лабрет, путаясь пальцами у меня в волосах и придерживая мою голову так, чтобы удобней было дотягиваться до рта. Потом ноготки спустились от лопаток к моей пояснице и нырнули под резинку. Я знал, что Жаклин готова, но не спешил, давая ей время удовлетворить все свои желания. Не отрывая губ, я расстегнул и снял ее лифчик, стащил трусики, вылез из трусов сам и надел презерватив.
Держа одну руку на ее бедре, я разомкнул ей губы новым глубоким поцелуем, толкнулся вперед и замер, дав нам обоим прочувствовать контакт. Изнутри она казалась вылепленной специально для меня. Наверное, так и было. Я целовал Жаклин в подбородок, щеки и волосы на виске, чуть отстранялся и снова входил в нее, бормоча: «Какая ты красавица…» – или без слов, одними движениями губ и языка сообщая ей, как я ее люблю.
В какой-то момент она глотнула воздух, крепче схватилась за мои волосы, потянула в себя мой язык и, обвив меня одной ногой, другой оттолкнулась от кровати, чтобы выгнуться навстречу моим участившимся толчкам.
Лежа поверх нее и двигаясь вместе с ней, я дрожал – так мне было хорошо. Мои руки скользили по мягкому телу и мяли его. Когда я накрыл ладонью одну ее грудь и нагнул шею, чтобы взять сосок губами, Жаклин, извиваясь и тихо постанывая, пробормотала мое имя. Ей это было нужно, ей был нужен я.
Не отпуская друг друга, мы перевернулись. Стремясь вверх и вжимая ее в себя, я сначала вел сам, а потом свой темп задала она. Ее колени сжимали мои бедра, руки дрожали, волосы, упавшие нам на лица, растрепались. Занавешенный этим шелковистым покрывалом, пахнувшим жимолостью, я скользил ладонями по бедрам Жаклин, а языком очерчивал округлые контуры груди. Она издала тихий стон, родившийся так глубоко, что я почувствовал его щекой, прижатой к ее ключице.
– Жаклин, – прошептал я.
Она хмыкнула, как будто сомневалась, что делать дальше. Рассеивая эти сомнения, я перевернул ее на спину, придавил ей руки к матрасу и снова в нее вошел.
– Боже… – выдохнула она и, закрыв глаза, зажала мои пальцы, удерживавшие ее ладони. – Лукас…
– Я здесь, – отозвался я, целуя ее.
Она напряглась, и через секунду по ней пробежала дрожь. Потом вздрогнул я, счастливый, как еще никогда в жизни.
Я не мог видеть ниже обнаженного плеча Жаклин, но чувствовал ее теплое мягкое тело, уютно сжавшееся в моих руках и накрытое одеялом; чувствовал ее ноги, перекрещенные с моими. Я постарался сосредоточиться на видимом (эти черты я знал уже так же хорошо, как узоры на собственной коже) и решил, что мне особенно нравились глаза, которые, кстати, труднее всего перенести на бумагу. Невозможно было передать всего разнообразия их оттенков и выражений. А может, губы? Я дотронулся до них. Жаклин выжидающе на меня посмотрела.
Я поцеловал ее и опустил одеяло до талии. У мужчин преобладает зрительное восприятие, у художников – тем более. Поэтому я испытывал удвоенное желание увидеть обнаженное тело Жаклин Уоллес. Черт возьми, до чего оно было красиво!
– Хочу нарисовать тебя так, – сказал я и еле сдержал смех, когда она шутя спросила, повешу ли я этот набросок на стену.
Если у меня на стене будет такое, я не смогу спать. Буду или без конца повторять с ней то, что сделал несколько минут назад, или представлять со всей силой своего воображения.
– Я несколько раз тебя рисовал, и далеко не все висит на стене, – сказал я.
Упс!
Естественно, ей захотелось взглянуть. Пробежав кончиками пальцев по ее груди, я спросил, прижимаясь к ней теснее:
– Прямо сейчас?
Пожалуйста, только не сейчас!
Ее любопытство уступило моему желанию, и я накрыл ее собой, снова натягивая на нас одеяло. Начав от груди, я повел дорожку поцелуев вниз. У нее перехватило дыхание, а когда я дошел до пупка, но не остановился, она сжала ладонями мою голову. Отклонившись чуть вбок, я прихватил губами кожу на внутренней стороне бедра, вдохнул ее сладкий запах и осторожно подул, обозначив путь, которым собирался пройти мой язык. В маленьких пальцах Жаклин мои отросшие темные волосы превратились в то, чем еще никогда не были, – в поводья.
Правь мной, покажи мне, куда тебя отвезти.
Она исполнила мою невысказанную просьбу.
Натянув боксеры, я впустил Фрэнсиса и накормил его, чтобы он оставил нас в покое. Потом налил в стакан молока, положил на тарелку несколько квадратиков «брауни» и, вернувшись в тускло освещенную спальню, вручил все это Жаклин.
Она натянула простыню до подбородка: в свете событий последних нескольких часов это выглядело довольно смешно и в то же время дразняще. Включив настольную лампу, я взял блокнот, забрался в постель и снова пристроил голову Жаклин к себе на грудь. Ее обнаженные бедра прижались к моему естеству, готовому снова восстать. Но пока мне хотелось блаженно мурлыкнуть, заурчать или зарычать – в общем, сделать то, что делает парень, чьи желания полностью удовлетворены.
