Невеста Всадника без головы - Миронина Наталия (чтение книг .txt) 📗
– Нет, я так не могу! Я прошу вас ответить хотя бы на один вопрос!
В ее интонации было столько боли, что Баринов вздрогнул: «Может, все-таки поговорить с ней? Не похожа она на психопатку, а первое впечатление… Черт с ним, с первым впечатлением, я тоже – не бог!» Эта горделивая мысль заставила его расправить плечи. Потом он взял в руки красивую дорогую авторучку и, повертев ее в руках, начал свой рассказ:
– Вы меня спрашиваете, знаю ли я Олега Сомова? Знаю. Очень хорошо знаю. Более того, этот молодой человек мне дорог не только как пациент, которого я наблюдал и наблюдаю теперь, а как человек, которому я смог помочь, невзирая на классические рецепты психиатрии, которые утверждают, что врач и пациент дружить не должны. Я принял участие в его судьбе, более того, я создал его таким, каким вы его видите.
– Я вас не понимаю. Должна сказать, что я его не видела несколько лет, но не могу сказать, что он сильно изменился. Характер, привычки, манеры – это все осталось прежним. Или – почти прежним.
– Спасибо вам. Если вы, человек ему не посторонний, то есть знающий его на протяжении какого-то времени и хорошо изучивший его, признаете, что он мало изменился, то это значит только одно: что я не ошибся в выборе методики, что я правильно понял его характер.
– Может, все-таки вы мне расскажете, что произошло? Когда-то я была совсем не посторонним человеком…
– Постойте… А вы случайно не… Вы его бывшая невеста?!
– Да, а откуда вы знаете?
– И вы вышли замуж за некого Максима. Вместо того чтобы выйти замуж за Олега?
– Нет, я вышла замуж за Максима, потому что Олег не явился в загс на наше бракосочетание.
Баринов с удивлением смотрел на Аню.
– Вы хотите сказать, что у вас должна была быть свадьба и она не состоялась, поскольку Олег на нее не явился? А вы его там ждали?
– Да, совершенно верно. Замуж за Максима я вышла потом. Через год с небольшим. Мне никогда не хотелось искать встреч с Олегом, не хотелось знать, почему он так поступил. В этом не было никакого смысла. Более того, я боялась его увидеть. Боялась узнать причину – это мне тогда казалось страшней, чем пережить его внезапное исчезновение еще раз. Впрочем, сами понимаете, может, это мне сейчас все кажется. Я была оскорблена, раздавлена. Я не могу сказать, что мне не хотелось жить. Нет, это было бы неправдой. Мне не хотелось ничего делать, ничем заниматься. Мои дни превратились в безвкусную вязкую кашу. Максим появился в тот момент, когда я устала и от обиды, и от безделья, и от собственного равнодушия ко всему. Он вытянул меня на поверхность жизни. Особого желания выходить за него замуж у меня не было, но и отказываться не было причин. Что же до любви – вряд ли я тогда о ней думала.
– Понятно. Значит, это вы и есть. – Баринов испытующе на нее посмотрел.
– Вы мне не верите?
– Верю. Я хочу точно удостовериться, что именно вы не дождались жениха…
– Не понимаю…
– Не Олега бросила невеста в день свадьбы, а невесту бросил Олег? Я вас правильно понял? Это очень важно для меня.
– Олег не приехал в загс.
– А вы там были?
– Да, я там была. Вместе со всеми гостями, которых мы пригласили! – воскликнула Аня. – Вместе с матерью и братьями… Надо сказать, даже сейчас, в воспоминаниях, мне не по себе. Дурацкая в своей пошлости ситуация… Впрочем, в тот момент иронизировать мне было не под силу, поверьте!
– Да верю я, верю… Теперь – верю…
Эдуард Александрович вздохнул и произнес:
– Я вам сейчас расскажу одну историю, а вы ее выслушаете и тотчас забудете. Обещаете?
– Обещаю. Что мне остается делать!
– Ничего. Только сдержать свое слово. Вы поймете, почему это так важно. Особенно для Олега. – доктор поудобнее устроился в кресле, взглядом спросил разрешения закурить и продолжил: – Видите ли, вся эта прекрасная обстановка, в которой так приятно лечить и лечиться, появилась у меня не так давно. Мое предыдущее место работы – одно уважаемое психиатрическое заведение, которое стоит за высоким забором недалеко от Нижней Масловки. Те, кто никогда не был там, не очень хорошо представляют себе, с какими случаями врачам приходится сталкиваться. Многие, кстати, не выдерживают, уходят работать в обычные поликлиники, выслушивать пенсионеров и прописывать успокоительное молодым мамам. Я их не осуждаю – у каждого свой порог прочности. Действительно, чтобы работать в психиатрическом стационаре, надо иметь железные нервы. Мне работать было бы очень тяжело: всегда невольно представляешь себя или своих близких вот в таком состоянии. Это пугает. Но меня спасала одна цель, которую я поставил себе очень давно. Я хотел найти способ уговорить человека, страдающего неврозом или даже более сложным нервным заболеванием, выздороветь. То есть я не отрицал и не отрицаю необходимость медикаментозного лечения, но мне всегда хотелось договориться с пациентом. Видите, нервная система – наисложнейшая штука, ее расстроить – раз плюнуть. Это с одной стороны. С другой – именно из-за своей сложности она может давать совершенно неожиданные отклики на неожиданное по способу воздействие. Собственно, это не моя мысль, до меня так считали некоторые ученые. Но мне хотелось в своей практике попробовать именно подобные методы. Так вот, тогда, во время своей работы в стационаре, я просил всех своих коллег сообщать мне о различных интересных случаях в их практике. И, если это не входило в противоречие с их работой, приглашать меня на консультации в таких ситуациях. И вот однажды мне позвонили из соседнего отделения и сообщили, что поступил молодой человек с признаками полной амнезии. Надо вам сказать, что амнезия амнезии – рознь. Это заболевание – потеря памяти, полная или частичная, – может быть вызвано различными причинами. Но чаще всего случается у стариков – в силу возрастных изменений в организме, и у людей, переживших тяжелую физическую травму, например сотрясение мозга. Гораздо реже встречается амнезия у молодых людей.
Баринов откашлялся, передохнул и продолжил:
– Как только мне позвонили, я тотчас пошел посмотреть на этого пациента. И что же я увидел? Молодой человек, в прекрасной физической форме. Никаких признаков разрушения личности, никаких признаков неадекватного поведения. Что меня поразило, на нем был очень дорогой, а я в этом толк знаю, костюм, прекрасные туфли, он был выбрит, тщательно причесан. Вы понимаете, передо мной сидел успешный, благополучный молодой мужчина, который… абсолютно ничего не помнил. Как выяснилось, врачей вызвали соседи, которые сообщили имя и фамилию, а также то, что родственников никаких у него нет. Проживает он в квартире умершей тетки, которая досталась ему по наследству. Соседи обратили на него внимание, когда он растерянно ходил по лестничной площадке и не мог понять, почему он здесь оказался. Когда ему сказали, что он здесь живет, он не поверил… Одним словом, вызвали «Скорую», а те прямиком доставили его в лечебницу. И соседи, и «Скорая» сделали правильно: люди в таком состоянии – отличный объект для мошенников, да и паника, которая может охватить человека, забывшего, где он живет, только усугубит ситуацию. Я был потрясен увиденным – через двадцать минут беседы с молодым человеком я понял, что он не только отлично образован, но и умен, у него отличное чувство юмора. Мы его оставили в стационаре, чтобы понаблюдать, подлечить и, самое главное, научить жить заново. Я отлично сознавал, что для моих целей этот пациент подходит как нельзя лучше, и я уговорил начальство перевести его ко мне в отделение, где содержались «легкие» больные, и поместить его в отдельную палату. Начальство сопротивлялось недолго, и через несколько дней я приступил к работе с этим молодым человеком. Надо сказать, что первые беседы абсолютно ничего не дали. Представьте себе, что человек начинает жить с чистого листа. У него есть какие-то навыки, но полностью утрачена идентификация. Он не знает о себе практически ничего. Не знает ничего о том, кто его окружал, кто был его другом…
– Скажите, – перебила Аня, – а почему это происходит? У молодых?
