Каюсь. Том Второй (СИ) - Раевская Полина (книга бесплатный формат .TXT) 📗

И я захохотал, последний пазл встал на место, и картинка получилось до крайности пошлой, безвкусной, вульгарной. -Максим Пластинин, - ухватил я, наконец, ту самую ускользающую от меня деталь. -Значит, это она ему, а не тебе деньги переводила. -Да,- покраснев, отвела она взгляд. А мне от всего этого дурдома стало так весело, что я не мог не высказаться. -Да уж, цирк уехал, клоуны остались. Одно не пойму, на хрена тебе такая подружка? Она же, чтобы себя выгородить, такое напридумывала,что меня даже подташнивало иной раз при виде тебя. -А тебе? - с усмешкой парировала она. - На хрена такая нужна? -А мне она больше и не нужна. Теперь пришла очередь Кристины хохотать. -Подожди, злость немножечко пройдет, а потом загибаться начнешь, потому что нужна. Несмотря ни на что, будет нужна, - проникновенно пообещала она, и я знал, что именно так и будет. Буду загибаться, буду сходить с ума и буду… Да, буду! Нуждаться, так безумно нуждаться, что от моей растоптанной и без того гордости, не останется и следа. Поэтому сейчас я цеплялся за свою злость и растравливал ее в себе, ища в ней спасение от той агонии, что притаилась, как хищник в ожидании своего часа, когда она сможет растерзать мою душу в клочья. -Значит, вчера парочка не поделила деньги, - насмешливо заключил я. -Она отказалась ему платить, и его это разозлило,- спокойно пояснила Кристина. -Ну, да. Я быстро прикрыл ее лавочку, - хмыкнул я, охреневая от всего этого бразильского сериала со мной в роли главного дурака. -Знаешь, она очень сильно…,- начала она, но я тут же прервал ее адвокатскую деятельность. -Хватит, я узнал достаточно, - холодно осадил. - Благодарить не стану, но я оценил. -Да уж я и не надеялась. Гонцов с плохими вестями не жалуют. Хорошо, что голову не оторвал, -сыронизировала она. -Оторву, - на полном серьезе пообещал я, - если еще раз увижу Миху пьяным вдрызг из-за тебя. -Даже на свадьбе? -подколола она меня, не растерявшись. -Ну, разве что на свадьбе, - через силу улыбнулся я и завел машину, поскольку разговор был окончен. -Я могу попросить тебя об одолжении? - спросила она, когда я припарковался у ее дома. -Смотря каком. -Не причиняй ей вред, она сама уже себя наказала, - высказала она свою просьбу. Я отвернулся и сжав покрепче руль, чтобы не выдать обуревавших меня эмоций, не мигая, сверлил взглядом улицу перед собой, давая понять, что отвечать не намерен. Кристина поняла это и тяжело вздохнув, вышла из машины, сказав напоследок:

-Не делай из нее монстра. Она всего лишь запутавшийся, эгоистичный ребенок. А детей не наказывают за то, что они дети. -Нет, - возразил я. - Детей наказывают не за что-то, а для того, чтобы. Например, чтобы они повзрослели. Наказание - это, прежде всего, урок, а не месть, -Поверь, ей хватит вашего расставания с лихвой, чтобы повзрослеть и что-то переосмыслить. Я кивнул, дабы поскорее отвязаться от нее и завел мотор. Дверь, наконец-то, захлопнулась и я тронулся с места. Вот только не знал куда ехать, что делать и для чего вообще жить. Я чувствовал себя потерянным, маленьким мальчиком, заблудившимся в мире, о котором ничего не знал. И от этой растерянности, от этой беззащитности и душевной наготы во мне поднималась дикая ярость. Перед мысленным взором, словно слайды, мелькали приторные улыбки, лживые слова и бегающие взгляды. Пока я, как лошара,радовался обретенному шансу, она заметала следы, прикрываясь высокими чувствами. Любила, но при этом равнодушно смотрела, как я сцеловываю с ее кожи чужие прикосновения, как виню себя за то, чего не делал, как делаю самый главный выбор в своей жизни, инвестируя в любовь, которую купили за мои же тридцать тысяч долларов. Как символично - получить поцелуй Иуды за старый, добрый тридцатник. Вот только я ни разу не Иисус, другую щеку подставлять не собираюсь, поэтому звоню своим ребятам, чтобы нашли этого обсоса,привезли на дачу, купленную специально для таких дел и немножечко поработали с ним до моего приезда. Сам же около трех часов катался бесцельно по городу, глуша в себе порыв поехать и убить на хер обоих. Я могу, правда, могу. Но это будет слишком легко, а ведь жить гораздо сложнее, особенно, если жизнь тебе осложняют. А уж я так осложню, что эти бл*дские выкормыши проклянут тот день, когда со мной связались. Что-что, а ломать людей я умею, столько способов знаю, в пору записываться в садисты. И вот сейчас самое время отработать один из них - выпустить на волю своего зверя, чтобы он не сожрал меня изнутри. Поэтому выезжаю на Пятницкое шоссе и еду в Крюково. Неподалеку от деревеньки у меня был участок с банькой и охотничьим домиком, скромный и невзрачный, дабы не привлекать излишнего внимания местных жителей. Место, на самом деле, совершенно не подходящее для подобного рода дел, и в этом я убеждаюсь в очередной раз, когда въезжаю на территорию дачи. Стоит только выйти из машины, как в нос ударяет чистый, слишком чистый воздух для грязи, что творится здесь. Я втягиваю в себя аромат весны, оглядываюсь вокруг - красота дивная: солнце пока еще робко выглядывает из-за туч, освещая верхушки только-только зеленеющих деревьев, покосившиеся избушки после небоскребов мегаполиса кажутся такими маленькими, уютными, словно ты попал в волшебный Шир. Где-то вдалеке подвывает собака, а запоздавший петух выступает бэк-вокалом, но главным в этой какофонии является пение птиц. Заливистое такое, радостное, живительное. И хотя на душе невыносимо погано, я все равно наслаждаюсь этим неповторимым концертом, этой простой, незамысловатой красотой. Что не говори, а люблю уют деревенских пейзажей, сразу детство вспоминается. Вот и сейчас ощущение, что обернусь и увижу

бабку Дусю, злую, словно тысяча чертей. Она взмахнет своей костлявой рукой да отвесит мне

подзатыльник со словами:

«Ах, ты ж, скотина такая, опять куда-то врюхался! Что же ты ни с кем ужиться никак не можешь? Я уже

всю зеленку на тебя перевела, ирод! Кто нос тебе разбил, говори сейчас же, пойду разбираться!

Я тогда мелкий был, глупый, злился на нее. Думал, вот ведь карга, вечно всем недовольная, что ж ты

меня так не любишь?! А сейчас послал 6ы к чертям все эти фальшивые «люблю, наигранную ласковость

и нежность, да рванул бы к бабке, чтоб она мне подзатыльников надавала, приговаривая: «Где же ты эту

гадость подцепил, бестолочь?эф, обматерила от души, прижигая зеленкой раны, а потом пошла бы

разбираться с теми, кто посмел ее бестолкового внучка пальцем тронуть. В разборках бабка Дуся была

асом, вся деревня трепетала, попало 6ы семейке обидчика аж до третьего колена.

Склочная была бабка, жесткая, но честная. А главное - если уж любила, так любила без лишней

трепотни, лицемерного сюськанья и истерик. Я в этом на нее очень сильно похож, поэтому Чайка, как и

я, когда был маленький, не увидела главного. Наверное, права Кристина, чтобы понять такую любовь,

надо повзрослеть.

От этих размышлений боль становится совершенно нестерпимой, на кончиках пальцев зудит, необходимо

что-то сделать, иначе разорвет на части. Делаю шаг, другой и вот я уже в доме. Меня встречает

начальник банды моих головорезов и без лишних слов протягивает папку с досье на нашего танцорика.

Прошу принести мне чего-нибудь покрепче и усаживаюсь на диван в гостиной, чтобы изучить материал.

Пригубив рома, открываю папку, и чувствую, как по венам расползается ядовитый коктейль злобы,

брезгливости и боли. У Чайки губа не дура: любовника выбрала себе, что надо. Каждая баба мечтает о

таком брутальном самце. Ну, а этой суке зачем мечтать? Она захотела и получила - такое у нее

жизненное кредо. И ведь фартило ей всегда, твари, пока не оборзела в конец. Но теперь-то уж

закончилась полоса везения, настала пора платить по счетам. И она заплатит, вместе со своим

кобельком заплатит. Он у нее, оказывается, редкостный мразеныш: не в первый раз такие делишки

обставляет. И надо отметить, удачно - квартирку купил, машину, да и вообще не бедствует, как

положено мальчику из Саратова, у которого мама -учитель русского языка, а папа-наладчик на заводе.