Милый, единственный, инопланетный (СИ) - Монакова Юлия (книги полностью .TXT) 📗
— Я не уйду. Не уйду. Не уйду!!!
— Успокойся, — быстро сказала я, беря его за руку. — Пойдём домой, Илья. Они и правда сами тут разберутся.
Он резко вырвал свою руку из моей и, отчаянно мотая головой, выкрикнул:
— Я сказал, что никуда сейчас не пойду! Я не уйду до тех пор, пока они не заменят ценник!
— Да он какой-то ненормальный. Припадочный, — громко заметил кто-то из очереди. — Не видите, что ли? Похоже, эпилептик…
— Девушка, вы с ним? — спросили у меня. — Уведите его отсюда поскорее, пока он на людей бросаться не начал.
— Да что вы несёте? — чуть не плача, воскликнула я, пытаясь утихомирить Илью, одновременно готовая провалиться сквозь пол от неловкости, потому что на нас теперь таращились абсолютно все. Даже из глубины магазина подтягивались любопытные покупатели, привлечённые звуками скандала.
— А чего? Он же у вас буйный, это очевидно… Как вы вообще позволяете ему ходить в магазины? Он же может разбить что-нибудь, сломать или украсть…
— Вы спятили?! — всё казалось каким-то сюром, я отказывалась верить, что это происходит сейчас со мной на самом деле.
Илья несколько раз с силой ударил кулаком по стене.
— Я никогда ничего не краду! Это магазин пытается обокрасть своих покупателей, одурачивая их неверной устаревшей ценой. Я — никогда — ничего — не краду!
— Илья, пожалуйста… — я практически повисла на нём, пытаясь силой увести из этого проклятого места. — Послушай меня, ну пожалуйста! Успокойся! Тебе просто нужно успокоиться…
— Нет, мне нужно, чтобы они заменили ценник! Чтобы они заменили ценник! Чтобы они заменили ценник! — он тяжело дышал и трясся всем телом.
— Илья! — закричала я изо всех сил, хотя этого делать было категорически нельзя, громкие звуки пугали его ещё больше. — Замолчи!!! Успокойся!!! Немедленно! Я сказала, сейчас же успокойся!!!
Он попятился, в ужасе глядя на меня, закрыл уши руками и сел прямо на пол, продолжая бормотать:
— Они должны заменить ценник… они должны заменить ценник…
Опомнившись, я бросилась к нему. Опустилась на колени и крепко обняла, обхватив руками со спины — эти объятия его не пугали и не доставляли неприятных ощущений. Прижавшись щекой к его щеке, я прошептала:
— Всё хорошо. Я с тобой, Илья. Всё хорошо.
— Может, скорую вызвать? — участливо предложил кто-то из покупателей. Я помотала головой.
— Не надо… спасибо. Это сейчас пройдёт. Просто оставьте нас на несколько минут в покое, пожалуйста.
— Бедная девочка, — сердобольно вздохнул кто-то. — Связалась же с идиотом на свою голову…
Я кусала губы, чтобы не расплакаться, и продолжала крепко обнимать Илью.
— Девушка, — с опаской обратилась ко мне вторая кассирша. — Передайте ему, пожалуйста, что мы сейчас же заменим ценник. Через минуту будет готово.
90
Дорога домой проходит в полном молчании.
Илья выглядит абсолютно опустошённым и безвольным, как тряпичная кукла, он в буквальном смысле едва переставляет ноги. Я даже не пытаюсь заговорить с ним сейчас, понимая, что он просто не в состоянии ответить. Потребуется немало времени, чтобы он восполнил утраченную энергию — мне остаётся лишь набраться терпения и постараться не сойти с ума… Илья уязвим в данный момент как никогда — достаточно будет резкого гудка автомобиля или лая собаки, чтобы он снова разнервничался до истерики. Теперь главное — не допустить новых волнений и не позволить ему опять сорваться, иначе последствия могут быть куда более неприятными.
Действую я скорее интутивно, чем осознанно, но понимаю, что Илью надо отвлечь от неприятных эмоций. Едва мы заходим в квартиру, я сразу же веду его в комнату, укладываю на диван и устраиваю его голову у себя на коленях, после чего начинаю массировать ему плечи, чтобы хоть немного снять напряжение.
— Всё хорошо, — говорю я куда более спокойно, чем себя сейчас чувствую. — Мы дома. Всё в порядке.
Взгляд Ильи наконец проясняется.
— Они исправили ценник, — произносит он неуверенно.
— Да, исправили, — подтверждаю я. — Теперь больше никто не сможет совершить ошибку. Ты молодец, — и тут же увожу тему подальше от неприятных воспоминаний:
— Хочешь, я наберу тебе горячую ванну? Полежишь в пене, расслабишься…
Он кивает.
— Вот и отлично! А потом выпьешь чаю и ляжешь в постель…
О купленных шампанском и торте я стараюсь даже не вспоминать. Они сейчас воспринимаются как горькая насмешка. Отметили первую важную дату, ничего не скажешь…
Ванна готова. Я добавила туда пену с лавандой — говорят, она успокаивает. Помогаю Илье раздеться и уже собираюсь уйти, но он внезапно просит:
— Посидишь со мной?
— Ну конечно, — преувеличенно жизнерадостно откликаюсь я, хотя на душе скребут кошки.
Илья лежит в пене, закрыв глаза и не шевелясь, но судя по тому, как время от времени нервно вздрагивают крылья его носа, он не спит. Я опускаю руку в горячую пенящуюся воду, нащупываю его ладонь и, вытащив её на воздух, прижимаю к своим губам.
Илья открывает глаза.
— Осторожно! Смотри, чтобы пена не попала тебе в рот, она не предназначенна для внутреннего употребления. В её состав входят лауретсульфат натрия, кокамидопропилбетаин, красители и ароматизаторы.
— Прости меня, Илья, — мой голос срывается. — Прости, пожалуйста! Я так испугалась… Я не должна была кричать на тебя, но я правда очень сильно за тебя испугалась.
— Всё хорошо, — отвечает он. — Всё теперь хорошо.
Он засыпает мгновенно, будто падает в обморок. Я ещё некоторое время тихонько сижу рядом с ним в спальне, а затем иду на кухню, наливаю воды в стакан и принимаю две таблетки персена.
Потом сажусь за стол, роняю голову на сложенные руки и начинаю плакать. Я реву взахлёб, с упоением, отчаянно жалея себя и давая наконец выход скопившемуся во мне напряжению. А прорыдавшись от души, тянусь дрожащей рукой к телефону и набираю номер Руса.
91
— Привет, Марин! — его голос бодр и приветлив. Рус пока ещё не подозревает, что я собираюсь ему рассказать. — Какие новости?
— У Ильи… сегодня случился срыв, — выпаливаю я без предисловий. Мой собеседник сразу же серьёзнеет.
— Настоящий срыв, то есть мелтдаун? Ты уверена, что он не просто вспылил или устал?
— Такое сложно с чем-то перепутать, — усмехаюсь я невесело. — Нечто подобное было с ним в клубе в тот день, когда мы все познакомились. Помнишь?
— Да, конечно… и как он? — быстро спрашивает Рус.
— Уже лучше. Правда, совершенно без сил. Но сейчас он спит.
— Где это произошло, дома или на улице?
Я вкратце ввожу его в курс истории, случившейся в магазине.
— А как… ты? — интересуется он после паузы. — Ты звонишь, потому что тебя это напугало?
— И как ты догадался? — ехидно спрашиваю я. — Да я чуть не рехнулась от страха.
— Марин, — мягко говорит Рус, — я всё понимаю. Илью заставляет взрываться сенсорная и эмоциональная перегрузка, он совершенно не в силах это контролировать. Но со стороны это действительно выглядит пугающе, даже отталкивающе. Что ты хочешь, чтобы я тебе сейчас сказал? Что такого больше не поворится? Увы, это не так.
Я молчу, и сама толком не зная, какие слова утешения ожидала услышать от Руса.
— Что ты чувствовала в момент его срыва, помимо страха? — внезапно спрашивает он.
— Наверное, растерянность и… беспомощность.
— И только? — недоверчиво уточняет он.
— А этого недостаточно?
— Мне кажется, — мягко говорит Рус, — что ты испытывала стыд и неловкость перед другими людьми. Ты стеснялась Ильи и его поведения, одновременно жалея его.
Кровь приливает к моим щекам.
— Я не…
— Не надо, не спорь. Я знаю, что это правда, — вздыхает Рус. — И это, в общем-то, естественная для тебя реакция.
— Естественная?! То есть это нормально — стыдиться своего молодого человека?
— Я знаю, что ты относишься к нему с большой нежностью. Знаю и то, как сильно Илья тебя любит. Но пойми, эти вещи… срывы, истерики… они останутся с ним навсегда. На всю жизнь! Так что ты должна быть к этому готова. Если, — он мешкает на самый крошечный миг, подбирая нужные слова, — если, конечно, ты планируешь остаться с Ильёй надолго.
