Чужое гнездо - Пирс Лесли (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Кроме того, он крайне пессимистично отнесся к предполагаемой встрече с доктором Джулией Фордхэм в Бристоле. Дэйзи написала ей пару недель назад, а когда сообщила об этом Джоэлю, тот иронически заметил — пожилой даме далеко за семьдесят, и наверняка она уже устала бороться со старческим маразмом. Джоэль, однако, оказался не прав. Доктор Фордхэм по-прежнему проживала по тому же адресу, но вовсе не старческое слабоумие заставило ее пригласить Дэйзи увидеться в час пополудни девятого апреля.
Отец утверждал, что Джоэль всего лишь стремится уберечь ее от возможного разочарования, но Дэйзи сочла поведение своего приятеля совершенно ребяческим.
И довольно об этом! Сегодня она переночует в Бристоле, в пансионе, где разрешается держать собак, но на потом, вплоть до самого конца недели, когда она посетит Корнуолл, у нее не было никаких планов. Может быть именно это и беспокоило Джоэля в первую очередь.
Однако Дэйзи, вооруженная картами, путеводителями и туристическим справочником, нисколько не тревожилась. Предстоящее путешествие казалось ей волшебным — из тех, которые способны все изменить.
Бристоль оказался сплошной головоломкой для автомобилиста. Здесь почему-то начисто отсутствовали дорожные знаки, указывающие направление движения, если не считать стрелок в сторону аэропорта. Дэйзи заехала на автобусную станцию и принялась расспрашивать, как добраться до Клифтона, но вскоре окончательно растерялась, потому что пять разных людей сообщили ей совершенно различные сведения. Дело осложнялось еще и непривычным выговором местных жителей, который невольно напомнил Дэйзи рекламу сливочного крема по телевизору, где один из персонажей произносит с набитым ртом: «Дайте им еффо адин агромадный бальшой кусок!» Поэтому ничего не оставалось, как ехать прямо, никуда не сворачивая. Однако когда Дэйзи снова остановилась, чтобы спросить дорогу, оказалось — она уже на Пемброук-роуд.
Дом номер семь находился на длинной и очень красивой улочке, по обе стороны которой стояли старые особняки. В садиках цвели вишни и магнолии. Многие особняки владельцы превратили в многоквартирные дома, сдаваемые студентам, но эти ладные строения вовсе не походили на ветхие и грязные студенческие общежития Лондона. От улицы ответвлялись многочисленные мощеные дорожки, куда так и хотелось свернуть — они, как правило, вели к маленьким ресторанчикам и барам. Дэйзи вдруг почувствовала себя школьницей на воскресной ярмарке.
Поскольку они прибыли задолго до назначенного часа, Дэйзи, припарковав машину, выпустила Фреда и отправилась вместе с ним прогуляться по Даунсу, который располагался в нижней части Пемброук-роуд. Девушка была просто потрясена, обнаружив такое количество зелени в центре города. Бристоль и в самом деле оказался городом сюрпризов.
— Мы еще вернемся сюда попозже, — сказала она Фреду, снова беря пса на поводок. Скотч-терьер немного ошалел от продолжительного сидения в машине, и при виде свежей травы его охватил неописуемый восторг.
Дэйзи водворила Фреда на заднее сиденье «фольксвагена» и, прихватив записную книжку и документы об удочерении, направилась по дорожке к дому номер семь. По этим мшистым камням, должно быть, ходила Эллен после рождения Дэйзи, а родители забирали ее именно отсюда. Эти мысли вызвали у девушки чувство тревоги.
Она разглядывала старый особняк, размышляя о том, что этот суровый фасад действительно мог напугать Эллен, когда она впервые пришла сюда. Со своими гранитными ступенями, поднимавшимися ко входной двери и огромными эркерными окнами дом и в самом деле выглядел величественно. Подобно соседним, он также был разделен на квартиры, о чем свидетельствовали целых шесть звонков, красовавшихся справа от двери.
Дэйзи нажала кнопку того, рядом с которым значилось: «Дж. Фордхэм, доктор медицины», и ей впервые стало не по себе.
— Доктор Фордхэм? — спросила Дэйзи, когда дверь открыла совершенно седая женщина в бледно-лиловом вязаном костюме. Ничего похожего на образ суровой женщины-врача, который сложился у Дэйзи по прочтении записки матери. Просто милая старая бабушка.
— Ты, должно быть, Дэйзи, — произнесла пожилая леди с теплой улыбкой. — Входи же, входи. Я надеюсь, ты нашла дорогу без особых трудностей?
— Да, все оказалось просто. Бристоль ужасно симпатичный. Я отправилась прогуляться со своей собакой, и до сих пор не могу поверить, что бывают такие чудесные города.
— Сейчас Бристоль уже не тот, каким был раньше, дорогая, — заметила доктор, пропуская Дэйзи в прихожую. — Раньше здешние магазины ни в чем не уступали лондонским, а сейчас везде сплошные ресторанчики и закусочные, торгующие навынос.
— Зато дома просто великолепные, — сказала Дэйзи.
Первое, о чем она подумала, как только оказалась в квартире — каким образом доктору Фордхэм удается отапливать такое огромное помещение на скромную пенсию. Обстановка когда-то была весьма элегантной, но бархатные портьеры покрывал толстый слой пыли, да и все остальное казалось изношенным донельзя. Почему бы старой леди не подыскать себе жилье поменьше — содержать его было куда проще.
— Присаживайся же, Дэйзи, — сказала доктор. Похоже, она была искренне рада гостье. — Мне было очень приятно получить от тебя письмо, потому что я хорошо помню тебя еще совсем маленькой. Ну и твоих родителей, разумеется. Я очень опечалилась, узнав о кончине твоей матери, ведь я помнила ее такой живой и деятельной женщиной.
В письме Дэйзи объяснила, что ею движет желание побольше узнать об Эллен, но вряд ли она готова встретиться с ней, даже если это и оказалось бы возможным. Оставалось надеяться, что доктор Фордхэм поняла ее, и Эллен сейчас не прячется где-нибудь в соседней комнате.
— Прежде всего, я хотела бы узнать, почему удочерение было частным, — проговорила Дэйзи. — Я и не представляла, что такое разрешено.
Это было неправдой. На самом деле, отец рассказал ей, что когда им с Лорной надоели бесконечные проволочки в Национальном обществе по делам усыновления, один из друзей семьи познакомил их с людьми, занимающимися этими вопросами в частном порядке. Ее приемные родители с радостью ухватились за открывшуюся возможность. Сейчас Дэйзи просто испытывала доктора Фордхэм, чтобы выяснить, насколько та откровенна.
— Общество всегда относится к таким вещам неодобрительно, — осторожно ответила пожилая леди. — И это понятно — вокруг всегда так много неразборчивых в средствах и беспринципных людей. Но врачам часто приходится иметь дело с девушками, попавшими в беду. В то же время, они знают прекрасные пары, которые хотели бы иметь ребенка. Тебе не следует думать, что у меня здесь был инкубатор по разведению младенцев, дорогая моя!
— Я вовсе не это имела в виду, — торопливо пробормотала Дэйзи. — Я просто хочу понять, почему я досталась именно Джону и Лорне.
— Эллен привели ко мне на обследование люди, у которых она работала. Позже она намеревалась отправиться в дом матери и ребенка. Между тем, мои лондонские друзья хорошо знали Джона с Лорной. К тому времени мне уже рассказали, что они чувствуют себя обманутыми и даже оскорбленными поведением чиновников из Национального общества по делам усыновления, так как всякий раз остаются ни с чем. Я знала: это хорошие люди, которые сумеют достойно воспитать малыша, к тому же их ни в малейшей степени не интересовал пол ребенка. А когда я поняла какая славная девушка Эллен, я сразу же подумала о них. У меня возникло чувство, что ничего лучшего и желать не приходится…
Практически то же рассказывал Дэйзи и отец. Доктор Фордхэм помнила события того времени в мельчайших подробностях, и это позволяло полностью доверять любой другой информации, которую она могла сообщить.
— Разумеется, были и другие обстоятельства, которые привели к частному удочерению, — при этих словах пожилая леди нахмурилась, словно эта тема не доставляла ей удовольствия. — Семья, где работала Эллен, не хотела терять ее, она замечательно ухаживала за их детьми, поэтому они боялись, что в доме матери и ребенка, где младенец должен оставаться с матерью около шести недель, у девушки может возникнуть искушение не отдавать новорожденного. Частное удочерение их в высшей степени устраивало — в этом случае ребенка забирают сразу же после рождения.
