Игрушка для босса. Трилогия (СИ) - Рей Ольга "Iva La Rey" (читать книги регистрация .txt) 📗
Я не знаю, когда климат между нами изменился и пошла оттепель, но разговаривает и смотрит на меня кареглазый совсем по-иному, теплее, дружелюбнее как-то. Да и мне в его компании сейчас вполне уютно и нестрашно.
Думаю, мой пьяный бред пошел заму генерального на пользу. Надеюсь, он все- таки обсудит с Грановским продажу акций, чтобы стать полноценным партнером, разделить ответственность. Это поможет не только их отношениям, но и фирме, которая довольно сильно страдает из-за конфликта руководителей.
Только я этих изменений, к сожалению, уже не увижу, потому что уволюсь сразу, как вернемся в Москву. Мне больше в этой компании делать нечего. Видимо, история репки подошла к концу, настало время незаметно покинуть сказку.
Остаток дня пролетает незаметно. Гуляем по магазинам, мирно общаемся на отвлеченные темы, заселяемся в отель. Заречный попыток ухаживания не предпринимает, держится дружелюбно и корректно.
Наутро прилетает Глеб Викторович, но без Полины. Оказывается, рыжая беременна и попала в больницу с угрозой выкидыша — теперь недели две пролежит на сохранении. Об этом мне по секрету сообщает Заречный перед самой встречей.
Рада за них, надеюсь, все обойдется и малыш будет в порядке.
Наш юрист заметно нервничает на переговорах и отправляется в аэропорт сразу, как только заканчивается деловая встреча. Мы же проводим еще один чудесный день на курорте и только в четверг вечером возвращаемся в дождливую Москву.
Итак, завтра пятница и я намерена подать заявление на увольнение. Надеюсь, Заречный не откажет и подпишет его сам. Я не знаю, придется ли мне отрабатывать две недели, как предусмотрено законодательством, или сможем «договориться». Верю, что зам. генерального войдет в мое положение и отпустит с миром.
Больно… Мне до сих пор безумно больно, потому что ничего поделать с собой не могу — очень ЕГО люблю. И это так унизительно, отвратительно, мерзко, что хочется вырвать из груди стонущее сердце и выбросить в океан. Стать холодной и бесчувственной, как снежная королева. Навсегда разучиться любить…
Я приложу свои ладони.
К стеклу сейчас.
И положу на подоконник
В вечерний час
Моих стихов неисполнимость,
Моих обид
И старых бед-неотвратимость.
Еще болит
Моя душа. Но за окошком
Нет никого.
От книжки только лишь обложка.
В ней — ничего.
У подоконника застыла-
Смотрю во тьму.
Все было ни к чему, мой милый…
Все ни к чему…
© Карина Калищук
ГЛАВА 31. Герман
Герман
— Уважаемые пассажиры, самолет входит в зону турбулентности, просим занять свои места и пристегнуть ремни, — монотонный женский голос, льющийся из динамиков, заставляет приоткрыть глаза, нащупать рукой застежку и пряжку.
На мобильнике половина шестого утра, в воздухе я почти семь часов. Колено неприятно ноет, хотя кресло, в котором дремлю, раскладывается полностью, превращаясь в просторное ложе. Но это не помогает- верчусь из стороны в сторону, пытаюсь найти удобное положение, но все без толку.
Вдобавок желудок неприятно рычит: в дороге я ничего не ем — так легче переношу дальние поездки.
Снова прикрыв ресницы и запустив пятерню в волосы, проваливаюсь в свои мысли, коих в голове целый рой. Хелен… Какого хрена она опять ворвалась в мою жизнь спустя год после развода? Нагло ввалилась в квартиру, да еще и с пузом. Вся такая покорная и ласковая с виду… По-хозяйски расселась на моем диване и небось невесть что наговорила Насте, напугав малышку… От этих воспоминаний становится неприятно, просыпается чувство злобы.
Как же я жалею, что спустился так поздно и не слышал их диалог. Что она наговорила мышке, сколько грязи успела вылить? В тот момент я хотел только одного — огородить мою девочку от этой ведьмы, чтобы не навредила, не обидела.
Попросил Настю поехать домой и подождать меня там. Но не знаю, слышала она меня или нет, потому что смотрела так зло и агрессивно, что я опешил. Пару раз уточнил, есть ли у нее наличка на такси, но она словно воды в рот набрала. Поэтому решил дать ей купюру, побоявшись, что моя малявка снова по пути вляпается в приключения, которые постоянно, словно магнит, притягивает к себе.
Остался наедине с Хелен, которая тут же с издевкой выдала, смотря в сторону кухни, где до сих пор лежала немытая посуда: «Неужели Грановский так обнищал, что стал сам себе готовить?» Но на меня ее сарказм впечатление не произвел, а вот заявление, что она беременна от меня, вызвало такую ярость, что еле сдержался.
Хрена с два я ей поверил, меня-то не обманешь: знаю, сколько гнили хранится в этой прелестной головке. Дай только повод рот открыть — сразу яд польется рекой. Да и ложь — конек Хелен, она на нем всегда скакала, как настоящий профессионал… — Меня слегка передергивает от неприятных воспоминаний. Громко вздохнув, переворачиваюсь на другой бок. — Ну почему в моей жизни все так «вовремя»? Только я стал в себя приходить, только оклемался, и на тебе — ведьма снова на пороге.
Мы поженились, когда мне стукнуло двадцать один. Эта гребаная любовь накрыла меня с головой и затянула, словно в бермудский треугольник, полностью лишив возможности думать рационально. Я тогда словно с катушек слетел, был неуправляем, даже тренер угрожал, что выгонит из команды.
Хелен красива, ничего не скажешь: аристократические черты лица, густые волосы цвета лесного пламени, длинные, стройные ноги, сводившие с ума не одного меня…и дурной, взбалмошный характер — все, что было нужно амбициозному придурку, коим я в то время, похоже, являлся.
Это была не семья, а цирк. Вечные тусовки, светские рауты, где я выступал в качестве богатого трофея. Ведь это ж престижно: муж — звезда футбола! Соперничество с подругами, грандиозные поездки на курорты и безумный шоппинг. Она порой скупала столько барахла, что по возвращении не знала, куда его деть. С видом щедрой благодетельницы раздаривала прислуге и родственникам.
Кухня в нашем доме существовала лишь для фотосессий. Раз в месяц она приглашала репортеров в особняк, нудно и долго рассказывала про дизайн каждой комнаты, который, по ее словам, разрабатывала годами сама, а в столовой позировала перед фотокамерами с кухонной утварью и в фартуке, словно идеальная жена.
Как же… Кого обмануть пыталась? Не знаю. Наверное, считала, что зрительницы — такие же идиотки, как она, ведь даже нож держать нормально не умела. С разукрашенными когтями, как у вампирши, пыталась накромсать салат или сделать сэндвич. Со стороны ее потуги выглядели нелепо и комично, смотреть на этот идиотизм было невыносимо.
В сети роились нелестные комментарии, которые доводили ее до слез. Поэтому моя благоверная решила пойти на кулинарные курсы. Полгода нытья об обрезанных пальчиках или обожженном языке и кучи выкинутых на ветер денег — вот и все.
Я как-то раз, идиот, рискнул попросить продемонстрировать полученные на занятиях навыки…И что в итоге? Диарея на неделю, чуть коньки не отбросил. Теперь к домашней пище отношусь с опаской, больше такого изнасилования организма просто не выдержу.
Детей она от меня не хотела. Когда заводил разговор на эту тему, возмущенно закатывала глаза, монотонным, противным голосом вещала, что портить свою жизнь и фигуру сопливыми орущими созданиями не намерена.
В общем, жили как собака с кошкой практически шесть лет. Брак держался лишь на моих чувствах к ней, которые в один прекрасный день просто умерли сами собой.
