Орхидея на лезвии катаны (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Она выглядит уставшей. Наверное, именно это обстоятельство заставляет меня сорваться с места, прежде чем я понимаю, что делаю. Мне нужно просто подойти ближе и убедиться, что ее воспаленные от слез глаза и чересчур яркий румянец на скулах – игра света и тени, не более. Посмотреть ей в глаза и поскорее увести из этого ужасного места.
Вряд ли Юля плакала и вряд ли ее били по лицу. Это усталость и, похоже, полный упадок сил. Моя сильная девочка на грани.
Ангел расправляет крылья, заслонив на миг приспешника Сатаны этим белоснежным размахом, а я смотрю в ее глаза, которые сменили свой цвет. Усталость сменяется первыми искрами бесконтрольного страха, но сил у нее ровно на один шаг назад. Желание укрыть ее собой от этого кошмара становится непреодолимым, стягиваю пиджак, чтобы набросить на ее дрожащие плечи.
Кисть простреливает фантомной обжигающей болью. Демон не желает мириться с господством ангела до такой степени. Мне наплевать на извечную борьбу добра со злом в отдельно взятой сущности, я слышу шум самой жаркой драки за последнее время, когда свет и тьма сталкиваются между собой в жестоком поединке.
Мне плевать, кто из них победит, когда я окажусь наедине с моей девочкой. Мне хочется вывести ее отсюда как можно скорее. Я буду ждать победителя противостояния, не делая никаких ставок и не задаваясь вопросами «зачем» и «почему». Просто решаю для себя здесь и сейчас, что приму программу чемпиона. Ни от кого не зависит, кто именно это будет. Я с легкой руки позволяю своим двум конфликтующим сущностям разобраться самим…
Глава 15
- Все будет сделано в лучшем виде, ждем вас и всегда вам рады, - я сбросила звонок и несколько раз зажмурилась до ощущения натяжения кожи на висках. Как будто в самом деле полагала, что вечно занятой хозяин города прибудет сюда именно в то время, в которое велел вчера быть мне! Час как минимум на салон и процедуры, которые бы сняли припухлость век и красноту глаз, да просто шестьдесят минут относительного релакса перед тем, как начнется новая фаза кошмара наедине с ним.
Я могла обманывать себя сколько угодно, проигрывать в воображении сценарии разговора - в них практически всегда видела себя если не победительницей, то хотя бы не побежденной. Преобладал вариант, в котором я просто убивала Лаврова ударом в висок этой массивной статуэткой Анубиса из оникса и бронзы, заведомо понимая недостижимую фантастичность подобного хода событий. Страх не позволял воображению работать в единственно верном направлении, в котором я наверняка буду обливаться слезами бессилия и униженно просить хотя бы об отсрочке приговора. Разум до сих пор отказывался верить в происходящее, после тяжелой ночи и моральных терзаний он закрывался иллюзией нереальности происходящего, а я непонятно как держалась на успокоительных таблетках и пыталась занять себя чем угодно. По пути в клуб, наблюдая за работой бригады, высаживающей на газонах цветы, ловила себя на мысли, что хочу хотя бы на день поменяться с ними местами, занять себя делом, которое увлечет настолько, что не оставит времени забиваться в угол от страха перед неизбежностью, свалившейся на голову спустя семь лет, в тот момент, когда я осталась абсолютно одна и без сил. Смерть Алекса подкосила меня очень сильно. Если отбросить аспект боли от потери самого дорогого человека, лучшего из мужчин, которых я знала, ничто не могло сейчас затмить того факта, что я осталась незащищенной перед лицом обстоятельств. Я не знаю, просчитывал ли Лавров свою шахматную партию рекордсмена-гроссмейстера, принимая в расчет, измеряя всеми возможными датчиками час Х до окончательного нападения. Знал ли он наперед, что будет именно так, и если нет, почему столь быстро сориентировался, сжимая вокруг меня огненное кольцо своей собственной преисподней? Я не знала ответы на эти вопросы, и мне бы вряд ли стало легче, если бы я их получила. Наравне с паническим страхом меня терзала практически детская обида. Месть? За что, вашу мать? За звонок Вадиму? За то, что считала Диму мертвым? За то, что вышла замуж за Александра? За собственное незнание?!
Кровь ударила в голову, отозвавшись дискомфортным жжением в воспаленной сетчатке. Поборов головокружение и глухой всплеск боли в ребре от резкого движения, я налила себе колы, слегка разбавив ромом, и, натянув на глаза гелевую маску, на ощупь нажала кнопку селектора.
- Влада, в 16:00 нужна комната с цепями для Маховикова. Штейр еще не вернулся?
- Нет, Юлия Владимировна. Я распоряжусь.
- Найди смотрителей, пусть организуют бутылку “шато гранде”, фруктовую тарелку и швейцарский шоколад для Инквизитора и его саб. Сегодня трое. И не вздумайте охлаждать красное вино, как в прошлый раз. Максимум до 19 вечера оставь эту комнату в резерве, на случай форс-мажора. Резерв на зеркалку не раньше десяти, остальное расписание остается без изменений.
Правила этикета требовали от меня лично встретить молодого доминанта и его кошечек в холле, выглядеть при этом как побитая собака я не имела ни малейшего права. Думал ли об этом Лавров, когда заставил плакать от унижения прямо на глазах у собственного водителя? Похоже, ему было плевать, он возвращал власть надо мной и упивался своим превосходством, с аристократической ленцой скучающего политика расписывая перспективы моего же уничтожения. Какое ему было дело до моих усталых глаз и до того, что подумает сын олигарха, который часто посещает клуб?..
Я не почувствовала вкуса напитка, пока не выпила полностью. Штейр сегодня занимался вопросами налоговой и других служб, чему я была отчасти рада. Красные глаза и тени под ними можно было при желании легко свалить на вчерашнее знакомство с тюремной романтикой, но я понимала, что в случае с Юрием все это бесполезно. У лучшего друга Алекса был точно такой же дар - видеть насквозь любого, я не относилась к загадочным исключениям. Сонливость иногда накатывала, но так же быстро исчезала, сменяясь атакой паники. Я помнила, что Лавров появится тут с минуты на минуту, глотала таблетки, потеряв им счет. Мэр, как всегда, появился неожиданно и гораздо позже того времени, в которое велел приехать мне. Я пила кофе, приходя в себя после разговора с Маховиковым-Инквизитором. Эта беседа оставила после себя чувство растерянности. Несмотря на мою предвзятость к мажорам, молодым верхним, я не могла отрицать его высокий коэффициент интеллекта и понимание психологии. Меня смутило то, что я уловила в его глазах - при виде хозяйки клуба, растерянной и слегка напуганной, доминант внутри него встал на дыбы, активировав внутреннего защитника. Неужели хватило всего одного разговора с Димой, чтобы я стала выглядеть жертвой, а не хозяйкой большого бизнеса со стальным стержнем уверенной в себе женщины?
Влада не успела предупредить меня о появлении Лаврова. Я услышала шум в приемной, прервавшийся его смехом, в котором звучала злая ирония, но первое, что я сделала, поразило даже меня. Нет, не допила в панике горячий латте, не кинулась примерять на себя маски жертвы и воительницы попеременно, даже не вжалась в кресло от ужаса, нет… я бросила быстрый взгляд в зеркало и сжала губы, распределяя равномерно коралловый блеск, убедилась, что маска и капли сняли воспаление сосудов, пригладила выбившуюся из прически прядь волос и даже не подняла голову, когда хлопнула дверь. Свернув пасьянс на мониторе, открыла электронный каталог с пугающими до сих пор кнутами и сделала отметку на стикере, имитируя рабочий процесс.
Я почувствовала, как тяжелый взгляд пригвоздил меня к креслу, пустив по венам ток мерцательной аритмии, но не оторвала глаз от монитора, лишь подняла вверх руку с паркером, давая понять, что заметила его присутствие. Неизвестно, чего именно мне хотелось больше - продлить минуты собственной безопасности или выказать Диме пренебрежение, но, когда холод в кабинете стал ощутимым от его взгляда, непроизвольно, повинуясь ментальной воле мужчины, подняла глаза.
Как я еще не зажмурилась и не опустила их в пол, столкнувшись с глубоким омутом черной бездны с проблесками платиновых молний! Острия клинков чужой воли впились в позвоночник, уничтожив уверенность и смелость, когда магниты сверхкрепкого эспрессо бескомпромиссно захватили мои глаза в силовое поле тисков. Я еще смела на что-то надеяться? Пытаться достучаться до его черной дыры вместо сердца? Сколько бы слов я успела произнести, и вообще, успела ли открыть свой рот, перед тем как ее сумасшедшая гравитация втянула всю мою смелость в ненасытный туннель вседозволенности?
