Гобелен - Плейн Белва (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
– Война всегда безнадежна, это следовало бы знать многим.
– Вы, конечно, согласны, – заметил Донал. – И я не виню вас. Но вам придется воевать, если разразится война.
В разговор вступил Дэн:
– Ну, я слишком стар, чтобы воевать, и категорически против любых приготовлений к войне, о которых сейчас говорят в определенных кругах.
Это про меня, подумал Поль.
– Мы с Хенни всю жизнь были убежденными пацифистами.
– Тогда вам следует продолжать борьбу, – сказал Донал. – Оставьте Германию в покое. Пусть Гитлер сначала избавится от русских – это нам тоже выгодно, – а потом мы можем научиться ладить с ним.
Поль опустил вилку. К черту манеры. Без перчаток.
– Ладить с ним? Мириться с тем, что творится в Германии в эту самую минуту?
– Вы сильно преувеличиваете события в Германии. Я провел там много времени и должен сказать вам, что на улицах порядок. Там меньше преступлений, чем у нас.
– Я там тоже был и видел совсем другое.
Все замолчали, прислушиваясь к разговору двух мужчин. Мэг нервничала, она пыталась поймать взгляд Донала и не могла. Ли и Билл обменялись понимающими взглядами, и Ли громко и решительно объявила:
– Господа! Сейчас внесут торт. Билл, выключи свет!
Бедный старина Дэн, подумал Поль. Все эти разговоры на твоем дне рождения.
В освещенную только свечами комнату внесли торт. Словно не случилось ничего, чтобы испортить настроение. Все встали и запели «Счастливого дня рождения», словно перед этим не было никаких неприятных разговоров. Дэн загадал желание. Что можно загадать почти в семьдесят лет? Возможно, еще годы жизни.
Включили свет, и все увидели торт – чудо из глазури. Налили шампанское. Ли подняла первый тост:
– За Дэна, который был как отец всем нам. Тогда встал Дэн:
– Всем присутствующим моя любовь и благодарность. И миру вокруг нас, великий дар, единственный дар – мир.
Поль не удержался и добавил:
– За справедливый мир и за разрушение тирании в Германии.
– Так, чтобы мы все пошли воевать. Так? – спросил Донал.
– Конечно, нет, – сразу ответил Дэн.
– Тогда вам надо следить за тем, что происходит в Вашингтоне, – страстно проговорил Донал. – Пока все держится в тайне, одно могу сказать, что они напрасно готовят большую помощь Англии – Гитлер быстро ее разобьет.
– Верю, что вы правы, – сказал Хенк. Поль покачал головой:
– Я сижу и слушаю тебя, Дэн, и тебя, Хенк. Вы оба решительно выступаете против любых приготовлений к войне, но руководствуетесь при этом совершенно разными мотивами. Разве вы не замечаете, какие вы странные союзники? Вы, Дэн и Хенк, люди доброй воли, неужели вы не видите, что иногда, как это ни ужасно, необходимо воевать или, по крайней мере, готовиться к войне, чтобы просто выжить?
– Мне удивительно слышать подобное от вас, – произнес Донал, делая ударение на «вас».
– Почему от меня?
– Я мог бы предположить, что вы будете заодно с Дэном и Хенком. Известно, что евреи не любят воевать, не так ли? – Он оглядел всех. – Я не хочу никого обидеть, уверяю вас. Так сложилось. Вы могли бы воспринять это как комплимент.
К удивлению собравшихся, раздался тихий тонкий голос Агнесс:
– Ты говоришь как патер Коглин, папа. Тебе надо прекратить его слушать.
Все затаили дыхание, а Донал сильно покраснел. Мэг воскликнула:
– Агнесс! Твой отец никогда не слушает Коглина!
– О, слушает, – спокойно возразила девочка, – постоянно слушает. Просто не хочет, чтобы ты это знала.
Поль понял – странная девчушка никогда не оправдывала ожиданий отца, и, понимая это, она бросала ему вызов. Поль с нежностью посмотрел на нее прежде, чем продолжить разговор.
– Я не понимаю, как можно любить воевать, – тщательно подбирая слова, начал Поль. – Не думаю, что многим действительно нравится это, но когда мы должны, то делаем это, как все остальные.
Он скомкал свою салфетку и положил рядом с тарелкой.
– Я выполнил свой воинский долг в траншеях в 1917 году, так же как Билл. Хенни и Дэн потеряли своего сына, как вам хорошо известно… О, я понимаю, что у вас на уме, Донал Пауэрс! Вы думаете, что война в Европе коснется только евреев. Но вы ошибаетесь. Да, мы будем первыми жертвами и примем первыми страдания, но вслед за нами будут гибнуть и христианские ценности. Ваша мораль, семьи, дома тоже будут разрушены. Из-за этих маньяков погибнут миллионы людей, и мир содрогнется…
Поля душил гнев, но ему надо было закончить:
– Так к черту всех! К черту помощь Англии! Просто будем продолжать торговать с Германией. Это ведь прибыльно, не так ли?
– Я не во всем соглашаюсь с Полем, – неожиданно сказал Хенк, – но сейчас он прав. Нам следует объявить эмбарго Германии. Поставить ее на колени и привести в чувство экономическими мерами. Это единственная альтернатива войне.
– Эмбарго? Германии? – насмешливо спросил Донал. – Странно слышать подобное от человека, который составил себе состояние на Германии.
– Я не понимаю.
– Ваши деньги увеличились в четыре раза благодаря Германии. Вы не знали? Поль никогда не сообщал вам?
– О чем вы говорите? – Хенк перевел взгляд с Донала на Поля.
– Я говорю о ваших акциях.
– Каких акциях?
– Ну, той компании, которая сначала купила патенты вашего деда! Вы не знали, что она вошла в состав германского концерна? Она давно торгует в Германии. Я сам заключал сделку. Мне удивительно, что вам этого не говорили. – И Донал с торжеством посмотрел на Поля.
– Что вы говорите? – воскликнул Дэн. – Мои патенты, мои изобретения? В чем дело? Поль, ты знал об этом?
Поль открыл рот, закрыл его и снова открыл:
– Да, я знал. Но я ничего не мог сделать. Я всего лишь опекун, не забывай. Я могу только вкладывать доход, но не основной капитал. – Он повернулся к Хенку. – Так было записано в завещании твоего отца.
– Тебе следовало сказать нам, – с яростью произнес Дэн. Он был почти в истерике.
– Я не хотел вызвать у тебя новый сердечный приступ, Дэн. Все равно никто не может ничего изменить, кроме Хенка, когда он достигнет двадцати одного года.
– Почему ты не сказал мне? Мне исполнился двадцать один больше года тому назад. – Хенк тоже пришел в ярость.
– Наверное, мне следовало, – признался Поль. – Откровенно говоря, я не подумал об этом. Мы не часто видимся в последнее время. – Он весь дрожал. – Здесь не место для подобных разговоров. Возмутительно заставлять слушать все это Ли и Билла. У меня есть офис. Ты можешь прийти ко мне в любое время, а также любой из вас.
Он понимал, что должен остановиться, но не мог:
– А вы, Донал, затеяли этот разговор, зная, как это обидит Дэна, обидит этого хорошего человека. – Он запнулся. – Но что можно ожидать от человека, который хладнокровно смотрит на муки невинных людей…
– К сожалению, в мире правит несправедливость, – ответил Донал. – Такова жизнь. Иногда хорошим приходится страдать вместе с плохими. Простите, если я причинил неприятность Дэну. Я не хотел.
Лицо Донала было все еще ярко-красным. Руки Мэг теребили ее колье, трогали вилку и бокал. Мариан с удивлением обернулась к Полю. Его сердце так сильно билось, что он с трудом дышал. Он встал, поклонился Ли и Биллу:
– Прошу прощения, но я должен прекратить этот спор. Будет лучше, если я выйду из комнаты.
– Ему этого очень хотелось, – сказал Билл Шерман.
– Мне тоже, – признался Поль. Остыв за прошедший час, он начал каяться, что позволил себе вспылить.
– Подозреваю, что это старая вражда.
– Вам рассказала Ли?
– Нет, но об этом нетрудно догадаться.
Поль улыбнулся – Шерман не поднялся бы так высоко в своей профессии, если бы не был наблюдателен.
– Мне следовало держать язык за зубами. Мне досадно, что Дэн узнал про акции от Донала. Я действительно собирался все утрясти с Хенком, чтобы об этом не узнал Дэн. – Он тяжело вздохнул. – Теперь мы навсегда поссорились.
– Нет, Дэн разумный человек. Эмоциональный, но разумный. Дайте ему несколько дней пережить потрясение и потом поговорите с ним. Он поймет. Я уверен, что он поймет, Поль.
